сост. М. Е. Губонин. М., 1994. С. 373–375

Автор: Страхов В., протоиерей

«Отче, Отче, Колесница Израиля и конница его», — так воскликнул в смущении и печали пророк Елисей, когда увидел пророка Илию возносящимся на небо (4 Цар. 2, 12).

Этот же скорбный и смущенный вопль вырвался из миллионов русских сердец, когда они узнали о смерти своего Патриарха. Да, Русская Церковь осиротела, осиротели и верующие... Православная Церковь лишилась своего вождя и своей опоры, вождя, который был силен не внешнею силой, а своим духовным авторитетом, которая состояла не во внешних средствах, а в моральной высоте и могучем обаянии его личности. Суд над ним произнесет история, деяния его запишет беспристрастный летописец. И да простит благостный Первосвятитель мое дерзновение, если я по любви к нему осмелюсь сейчас приподнять край исторической завесы. В небывало тяжелое время вошел покойный Первосвятитель на высоту Патриаршего Престола, и это не было случайностью, что в это время именно Патриархом Московским и Всероссийским оказался Патриарх Тихон.

Судьба возлюбленной Невесты Христовой Церкви Святой, коея он был Первосвятителем, никогда не может подлежать случаю. Кто стяжал Ее не серебром и золотом, а бесценною Кровию Своею, Тот не воздремлет, ниже уснет, храняй Ее. Как всеведущий, Он твердо знает, когда нужно послать в Первосвященники Ее Аарона, когда другого кого-либо из сынов пророческих и заранее Сам уготовляет избранных на дело служения пастырского. Еще на студенческой скамье почившего Первосвятителя в шутку называли «Патриархом» за его серьезность и величавость и спокойствие. Кто бы тогда мог подумать, что эта невинная шутка была отзвуком голосов иных и что она рано или поздно осуществится в действительности? Но она осуществилась, и митрополит Московский Тихон Всероссийским Поместным Собором после молитв к Богоматери был избран в Патриарха Московского и всея Руси.

Мы не знаем, что сделали бы другие на этом посту кормчего Русской Церкви в такое трудные годы, но знаем и видим, что почивший Первосвятитель служил делу примирения. Надо было острие развернувшейся борьбы притупить, надо было найти общий язык, чтобы сохранить церковный корабль от потопления. Медленно шла эта серьезная работа, но она шла, и общий язык постепенно находили. Здесь требовалось много такта и мудрости, много терпения и проницательности, много любви к своему делу и желания мира. В этом подвиге служения примирению церковный корабль, руководимый почившим Патриархом, иногда наклонялся слишком налево или слишком направо. Люди церковно сознательные в недоумении разводили руками, готовы были осудить своего Патриарха, заподозрить его в неверности и гибельном уклоне. Но время проходило, корабль выпрямлялся и средь бурь шел величаво-спокойным ходом к цели Христовой.

Мы не знаем, на что были [бы] способны другие на этом посту, но мы знаем, что мудрость и любвеобильный такт Патриарха спасали положение.

Знаем мы и другое, как болело сердце Патриарха от распрей церковных. Знаем, на какие жертвы он шел, чтобы и отколовшихся чад собрать воедино. И многие иерархи и пастыри нашей Церкви вняли голосу любви своего Первосвятителя, на призыв своего Отца и Архипастыря: «Симон Ионин, любишь ли Мя» (Ин. 21, 15) — они ответили Петровым: «Ей, Отче, Ты знаешь, что мы любим Тебя», — и покаянно облобызали рамена почившего. И дело церковного объединения шло своим порядком, к общей радости верующих чад Церкви.

Преждевременная смерть Патриарха не дала здесь проявиться желательным и ярким результатам, но важно и то, что самое дело намечено, вехи поставлены. Одно только считал почивший неизменным; в одном не допускал никаких компромиссов — это единство веры и соблюдение канонов церковных. Вот почему в развернувшейся распре церковной православный русский народ без колебания пошел за своим Патриархом, потому что видел в нем знамя своей веры и своей церковности. И сейчас, в эти траурные дни, народ непрерывной толпой ночью и днем шел проститься со своим Патриархом и в последний раз облобызать его похолодевшую десницу. Народ любил Патриарха и верил ему. Надо дышать церковной стихией и жить в ней, чтобы понять эти чувства народные. Своим чутьем, своей интуицией народ понял, что значит для Церкви Русской Патриарх. Люди, чуждые церковной стихии, готовы видеть в этом порыве народном проявление нецерковных чаяний. Но они ошибаются, ибо народ церковный, скорбя о Патриархе, скорбит только о судьбе Церкви. Он скорбит о смерти своего мудрого кормчего и думает, кто теперь поведет его в небесное отечество, в тот город, строителем и художником которого является Бог. Патриарха народ любил и верил ему. Даже враги Патриарха признали, что это был нравственный, чистый человек и служитель Церкви безупречный.

Вот кого потеряла Русская Церковь: мудрого кормчего, любвеобильного пастыря, защитника веры и блюстителя канонов церковных. К нему поистине могут быть применены слова апостола: «Подвигом добрым подвизался, течение совершил, веру сохранил» (2 Тим. 4, 7).

Да, все это он сделал, и нам остается докончить слова апостола, чтобы и их применить к почившему: «Прочее убо соблюдается ми венец правды, его же воздаст ми Господь в день он, праведный Судия» (2 Тим. 4, 8).

Золотой кидар Первосвященника не помрачен на главе почившего. В мрачные дни печали, как и в светлые дни радости, являлась одна и та же вера, николиже сумнящаяся, и одна и та же любовь, николиже отпадающая.

Помолимся же, братие мои, об упокоении души усопшего Патриарха.

Молясь об упокоении его души, помолимся и за всю Русскую Церковь.

«Утверждение на Тя надеющихся, утверди, Господи, Церковь, юже стяжал еси Честною Твоею Кровию. Аминь».