Хроника сельского прихода. 180 лет. 1836–2016 гг. : В ознаменование ставосьмидесятилетия существования прихода храма во имя Архистратига Божия Михаила в селе Виловатом Богатовского района Самарской области. Самара, 2016. 380 с.

Данная подборка стихов появилась во время моей работы над книгой «Хроника сельского прихода. 180 лет. 1836–2016 гг.», посвященной истории существования православного прихода и храма во имя Архистратига Божия Михаила в селе Виловатом Богатовского района Самарской области, на которую меня с подвиг настоятель этой церкви игумен Алексий (Медведев), а ныне схиигумен Александр. В них впечатления, чувства и мысли, появившиеся вследствие моего знакомства с батюшкой, этим храмом, прошлым и настоящим данного прихода, с людьми вокруг него собравшимися, а также с другими православными храмами и пастырями. В первую очередь это протоиерей Георгий Козин, настоятель храма во имя святого великомученика Георгия Победоносца в городе Самаре, а также протоиерей Алексий Агеев, настоятель храма во имя святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи в городе Самаре и протоиерей Николай Одинаркин, клирик Кафедрального собора в честь Покрова Божией Матери города Самары.  

В стихах этих нет вымысла, они предельно документальны. Написаны вдогонку тех событий, участником, либо свидетелем которых мне довелось быть. В них — мои личные переживания и впечатления.

Первое стихотворение является рифмованным отражением рассказа настоятеля храма о его жизни и труде по восстановлению церкви, подкрепленного архивными документами.

* * *

Воет метель над равниною Русскою,

Снегом село заметает,

Батюшка в валенках в храме порушенном

Громко молитвы читает.

Кровля вся в дырах, полы провалились,

Пара старушек, да он,

В стужу ли лютую, в зной или в ливень

Бьют за поклоном поклон...

Как же так вышло, что церковь заброшена,

Может, село вымирает?

Нет, здесь и школа, и дети, и взрослые,

Окна огнями сияют.

Батюшка днями, ночами работает,

Молится, плачет навзрыд,

Что ж прихожанами люд не становится?

Словно цепями обвит!

Где же те трудники, что так старательно

Каменный храм возвели?

Где те сельчане, что горькой копейкою

С церквью делиться могли?

Батюшка сам, с небольшою дружиною

Тяжкую битву ведет,

Строит и молится, плачет и молится,

Крест свой нелегкий несет...

С Помощью Божию, дело заспорилось,

Храм из развалин поднят,

Только в приходе всё больше приезжие,

Местные всё еще «спят».

Заняты все повседневной заботой,

Злоба дневная довлеет,

Кто-то с работы, а кто-то с похмелья

К Храму никак не поспеет...

Кажется, много церквей восстановлено,

Есть, что отстроены вновь,

Жаль, только мало людей подвизается.

Иль оскудела любовь?

Спросят нас — кто вы? Ответим, что русские,

Помним о том непреложно,

А православными быть, что же, некогда?

Разве такое возможно!

Нет, мы не русские — бледная немочь,

Без православной твердыни,

Без родника нашей веры отеческой

Души подобны пустыни!

Что ж это мы, неразумные, делаем,

Добрые русские люди!

Сколько блуждать нам в потемках безверия?

Скоро столетие будет!!!

Кто же нас выведет темных, невидящих

В яркий Божественный свет?

Батюшки наши, старушки упрямые?

Нас, большинства, в церквах нет!!!

Русский священник, по Милости Божией,

Вымолить сможет народ,

Если тот сам вспомнит предков заветы,

К вере Христовой придет!

Русь, опустись на колени, покайся!

Пусть ОКАЯНСТВО уйдет!

В храм приходи, ко Христу возвращайся!

Святый, Он всё еще ждет.

3–4 июня 2012 г.,  с. Виловатое — г. Самара

(Праздник Пресвятой Троицы, Духов день)

А теперь немного о тех самых «упрямых старушках». Именно, несколько пожилых женщин и стали первыми инициаторами и прихожанами возрождающегося прихода села Виловатого. Как уже часто случалось в нашем Отечестве, женщины и здесь первыми поставили плечи под тяжелую, но необходимую ношу. Следующее стихотворение посвящено им всем, хотя оно и называется «Настенька». Это подлинное имя одной из верных прихожанок храма, ныне уже покойной. Настенькой ее называли все, от мала, до велика. Я не буду здесь указывать ее полное имя, пусть нижеследующее стихотворения останется памятью обо всех истинно верующих русских старушках.

Настенька

Перебирая ножками, вразвалочку

Она к заутренней в село спешит,

До пят пальтишко, посохом ей палочка,

И семенит, торопится, бежит...

Она, как будто из другого века,

С картины передвижников сошла,

Не разуменьем дерзким человека,

А верой чистой Господа нашла!

Идти не близко, но не пропускает

Она церковной службы никогда,

И ей успеть ничто не помешает,

Хотя здоровье... И немалые года...

Пришла и молится, в глазах благоговенье

И отблеск света, что на образах,

А после службы за благословеньем

К священнику с улыбкой и в слезах...

И ей доступна, видимо, та дверца,

Что открывается в Святых Дарах,

Она неграмотна почти, но в ее сердце

Гораздо больше, чем в набитых головах!

Доколе бабушки встречаются такие,

Мне верится, всё будет хорошо!

Старушки русские, как и сама Россия,

С простой, открытой, детскою душой! 

20 ноября 2012 г.

Как много значит для человека память! Как же важно помнить, помнить и молиться за ушедших. Бог даст, и они ТАМ помолятся за нас. Именно память о прошлом делает человека человеком.

У Бога мертвых и забытых нет

Шуршат страницами архивные дела,

Бумага желтая и выцвели чернила,

Давно коса забвения прошла,

По судьбам, по всему, что прежде было.

Но со страниц слетают имена

Тех, кто давно и всеми позабыт,

О них не помнит новая страна,

Им не достались мрамор и гранит,

Они ушли в ту землю, что полили

Своими потом, кровью и слезами,

Они простые люди, их забыли,

Ну, что там помнить, посудите сами,

Провинция глухая, сельский храм,

Убогое, кривое захолустье,

Свершений вихри пронеслись не там,

А что забыто, не рождает грусти...

Не ведать, проще и печали нет,

О том, как наши предки где-то жили,

И что нам тоже предстоит держать ответ,

За то, что сделали и что мы позабыли...

Родства непомнящим молиться ни к чему,

За них молиться тоже вряд ли станут,

Уходят поколения во тьму,

И множатся грехи и в бездну тянут!

Но все же люди жили, жили здесь,

Рождались и женились, умирали,

Об этом даже документы есть,

Они, как то ни странно, не пропали.

Был труд тяжел, и жизнь была горька,

Была и подлость и величье духа,

Их лица стерла времени рука,

Все погребла беспамятства разруха,

Никто не знает очень много лет,

И как их звали, и о чем мечтали,

Но вот, выходят имена на свет,

Их обладатели опять реальны стали.

У Бога мертвых и забытых нет,

Все живы для него и все известны,

Для нас же имена людей — завет

За них молиться, жить стараться честно

И помнить, что мы только лишь звено

В цепи идущих в вечность поколений,

Но если ржавчиной изъедено оно,

То цепь порвется, и придет забвенье,

А ржа неверья точит прочность уз,

Соединяющих минувшее с грядущим,

На нас лежит ответственности груз,

Что мы оставим после нас живущим?!

2013 г.

Кстати, о детской душе, — схиигумен Александр очень любит детей и всячески заботится о них, неустанно молится, помогает, чем может. Неспроста ведь маленький домовой храм над трапезной был освящен во имя Вифлеемских младенцев. Стараниями батюшки в отдаленном селе проходят интересные и полезные мероприятия, встречи местных ребятишек с известными писателями, концерты православных артистов, и многое другое. Кроме того, батюшка дружит с Тольяттинским детским домом, его воспитанники здесь нередкие гости.

* * *

Везет детей автобус в сельский храм,

Старинный храм, таких совсем немного,

Их добрый настоятель встретит там

У самого церковного порога.

Они приехали почти за двести верст,

Здесь в сельской церкви благодать весома,

И служба по-особому идет,

Уютно, как в тепле родного дома.

Отрадно видеть детские глаза

Пред образами в храме православном,

И набегает умиления слеза,

Что эта кроха уже ведает о главном!

Какое счастье с детства веру знать,

Как наши предки с Церковью сродниться,

Под золотыми куполами возрастать,

Учиться с раннего, как следует молиться!

Не зря есть слово в русском языке,

Оно так много может объяснить,

Окрестность — это местность под крестом,

Над храмом православным, вот, где жить!

Так русские прожили сотни лет,

Не говоря еще, умели уж креститься,

Не тем ли объясняется секрет:

На старых фото у людей людские лица!

Ах, как необходимо нам опять

Увидеть в Церкви нашу Мать родную,

Тогда детей мы сможем воспитать

И возродим с молитвой Русь Святую!

9 марта 2013 г.

В Самаре стоит по-своему уникальный, детский храм во имя святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи. Его построили в 1898 году при Мариинском приюте для детей воинов. Все пропорции здания рассчитаны на детей. Сейчас это приходской храм, но дети в его пространстве выглядят очень органично. Впрочем, дети в любом православном храме выглядят органично.  Особенно на праздничном богослужении, это особая радость, умиление и трепет души. Вот, это-то состояние и стало толчком к написанию следующего стихотворения.

Вербное воскресенье

Веточки с белой пушинкою,

Теплый свечной аромат,

Дети, глазенки расширив,

В храме на службе стоят.

Взор удивленный и радостный

На образа устремив,

Шепчут губами за диаконом

Вечное слово молитв.

В день воскресения Вербного,

Радостью тихой полны,

Души их добрые, нежные

К Господу устремлены!

Видят глаза просветленные

Иерусалима врата,

Как там, пока умиленные,

Люди встречали Христа.

И с ликованием, радостно

Пальмовы ветви несли,

Да, все казалось так благостно

В сердце Священной земли...

Но не прошло и недели,

Как отвернулся народ,

И для предательской цели

Крестный воздвиг эшафот!

Те, кто глаголил: «Осанна!»

Дружно кричали: «Распни!»

Все, доброту, с чудесами

Быстро забыли они!

Вы не такие, вы верите

Детскою верой большой,

Так и по жизни идите,

С чистою, светлой душой!

Милые детки, невинные,

Подлость неведома вам,

Дай Бог вовек не туманиться

Вашим прекрасным глазам!

13–19 апреля 2014 г.

В архивных документах, с которыми мне удалось познакомиться, запечатлена церковная жизнь сельских приходов Самарской губернии. Тем интереснее было сравнить ее с нынешней жизнью тех же церковных приходов нашей Самарской области. 22 февраля 2014 года я приехал в село Виловатое. В храме Архангела Михаила Божественную литургию служил епископ Кинельский и Безенчукский Софроний. Народу, по сельским меркам собралось немало, но, по преимуществу, это были люди приезжие. А ведь богослужение архиерея для села — большой праздник, но, к сожалению, большинство сельчан его как будто и не заметили...

Прощаясь со мной, настоятель пошутил: «Может, стишок какой об этом сочинишь?» Я посмеялся: «Что я могу сочинить, не столь я в церковных делах сведущий?» А потом вспомнил давние его слова: «Все, что я говорю — серьезно, даже если я шучу, то я не шучу!».

И в памяти всплыли архивные документы, в которых содержатся сведения и отчеты о поездках архиереев по сельским приходам — с конца XIX по начало XX века. Разительное отличие отношения жителей к такому знаменательному событию тогда и в наши дни, натолкнуло меня на идею нижеследующего стихотворения. А может, батюшка именно это и имел ввиду, когда предлагал мне «написать стишок»?

Подробности, содержащиеся в стихотворении «Приезд архиерея», документальны, правда, относятся к разным приходам Самарской епархии, в разные годы. Словом, это собирательный образ встречи архипастыря в сельской глубинке.

Приезд архиерея

Немало свидетельств, забытых хранится

На полках архивов и библиотек,

Тенями мелькают ушедшие лица,

Да, кто о том помнит спустя целый век...

Приезд архиерея в село волостное

Событье большое, ликует народ!

Нечасто в те годы своим посещеньем

Владыка достоил столь дальний приход.

Все в праздничном платье, веселые лица,

На площади тесно, пришел стар и млад.

И к церкви дорожка платками покрыта

От пыльного тракта до кованых врат…

«Приехал, приехал» — в толпе пробежало,

Подался вперед в нетерпении люд,

И чтоб все увидеть своими глазами,

На цыпочки в дальних рядах привстают.

Вот стала карета, выходит владыка,

Глядит благосклонно на сход приходской,

Склоненные головы справа и слева

Он благословляет усталой рукой.

У входа волнуясь, стоит настоятель,

Подал архиерею поднос он с крестом,

Тот в церковь вошел, следом гости из знати,

Правление волости, ну, а потом...

Да, в здании церкви всем мест не хватает,

Толпясь у дверей, кто пробраться не смог,

Те, вытянув шеи, все ж службе внимают,

Для них архиерей, ну, почти что как Бог.

Гудит протодиакон красиво и мощно,

Старается хор, подпевает народ,

Торжественна служба, все чинно и точно,

И звон колокольный над храмом плывет...

В конце Литургии своим обращеньем

Епископ напутствует местный приход,

Ответные речи, звучат приглашенья,

Священник трапезничать владыку зовет.

 

Но вечер визита финал приближает,

Владыка молиться за всех обещал,

Душевно сельчане его провожают,

И просят, чтоб чаще он их навещал.

Ан, новая встреча, когда еще будет...

Кортеж отъезжает, копыта стучат,

И долго руками вослед машут люди,

И «многая лета» вдогонку кричат.

Так было когда-то, и в старой газете,

Что нежится тихо в архивной пыли,

Описаны, правда, подробности эти,

Те строчки до нас их опять донесли.

У нашего века не то уже бремя,

Машины резвее лошадок везут,

И сжались ужасно пространство и время,

И, кажется, стрелки быстрее бегут.

Не раз в десять лет, а по нескольку за год

В село приезжает теперь архиерей,

Но это сельчанам, похоже, не надо,

Да, раньше встречали владыку дружней...

Конечно, сегодня в селе меньше втрое,

Чем было тогда, постоянно живут,

Однако пока оно все же большое,

А люди не в церковь, а мимо идут...

И вот, к архипастырской службе старушек,

Едва три десятка приходят сейчас,

Приезжих чуть-чуть, еще несколько служек.

Значение многим неясно подчас.

И в храм, возрожденный чужими руками,

Народ занятой не особо спешит.

«Забот ведь по горло, подумайте сами!»

У юных к наследью душа не лежит.

Такая картина частá, к сожаленью,

Народная память отбита всерьез,

И церкви открыты, да нету раденья,

И смотрят с икон глаза полные слез...

Россия, Россия, куда же ты мчишься?

Злой вихрь суеты поглощает тебя,

Ты скоро с собою сама разлучишься,

Опомнись, Россия, приди же в себя!

5–11 марта 2014 г.

Как любим мы порой сетовать на судьбу, хныкать, даже не задумываясь, что наши напасти — за наши же грехи. И что они, по милости Божией, много мягче того, чего мы заслуживаем. Господь, даже наказывая, жалеет нас, пытается вразумить, исправить.

Часто рядом с нами оказываются люди, которым приходится куда как труднее, а они смиренно, мужественно, не ропща несут свой крест. Вот, именно таким несгибаемым и в то же время очень душевным, отзывчивым человеком является схиигумен Александр. Священник — духовный лекарь. И как любому истинному врачу, ему порой приходится делать людям больно, ради их же блага. Как-то раз батюшка весьма нелицеприятно отчитал меня за слабость, «теплохладность» и нытье. Не скажу, что я после этого сразу прозрел и исправился, но — крепко призадумался над его словами. Результатом этих размышлений стало такое стихотворение.

* * *

Сказал священник мне, мол, если на тебя,

Ты думаешь, все шишки дружно валятся,

То не ропщи, Господь нас всех любя,

Шлет нам лишь то, с чем мы способны справиться.

Дела не клеятся, и денег негде взять,

И даже боль в боку, не то, чтоб наказанье,

Все это даже испытаньем не назвать,

А вразумление, чтоб приложил старанье.

Да, справедливо, грех судьбу гневить,

Родные живы, слава Богу, и здоровы,

Есть, что одеть и на тарелку положить,

Жилье имеется, заботы несуровы.

Прости же, Господи, пошли мне благодать:

Дай утром просто живу пробудиться,

Днем видеть внучку, никого не обижать,

А вечером закатом насладиться...

2016 г.

Как, наверное, почти у всякого светского человека повседневные заботы часто затмевают, заслоняют собой то главное, что составляет смысл человеческой жизни.

* * *

Пред храмом стою у раскрытых ворот,

Смотрю, как выходит со службы народ.

Опять опоздал, всё дела, да, дела,

А вдуматься если, то лень верх взяла.

Пустыми заботами день замело,

Досадно и стыдно, но время ушло!

Себе оправдаться – задача проста,

А как перед Ним отворю я уста?

Всё то ж неразумье евангельских дев,

Что масло не взяли, у входа присев.

Потухнет светильник в негаданный час,

И скажет жених им: «Не знаю я вас!»[1]

Тогда не моя ль возрыдает душа

У двери закрытой, куда не спеша

«Разумные девы» вошли, в свой черед.

А прочих, нас, прочих, что в вечности ждет?

март 2018 г.

* * *

Так стыдно признаваться в фарисействе,

А как иначе назову честней

Ту череду и действий, и бездействий,

Что жизнью называется моей?!

Стихи я умудряюсь сочинять

О батюшках, о церкви, вере, Боге,

В то время как я сам, ни дать, ни взять,

То семя, что упало при дороге[2].

Меня, как птицы склевывают страсти,

Грехов колеса втаптывают в грязь,

Я не противлюсь им, как должно, и напасти,

Души с Всевышним обрывают связь,

Увы, увы, безверья тяжкий груз

Тащу в душе не в силах отцепиться,

Молюсь без сердца о падении уз,

Мешающих раскаянью пролиться.

А если даже, плачу обещая

Исправиться и помощи прошу,

То скоро снова о прощении забывая,

Я, как и прежде, тем же все грешу.

И даже эти строчки я пишу,

А мысль лукавая в сознании тихо бьется,

Что раз так искренне себя я поношу,

То уж наверно это мне зачтется.

О, Господи, как мне набраться силы,

Чтоб ежедневно следовать тому,

Что заповедал ты, и чтобы до могилы

Смиренно веровать ученью Твоему.

24 августа 2015 г.

______________

[1] Притча о десяти девах. Мф. 25:1–13
[2] Притча о сеятеле. Мф. 13, 1–23; Мр. 4, 1–20; Лк. 8, 5–15

* * *

Наперекор огню и смерти

К Победе этой шел народ,

Теперь за память мы в ответе,

Великий подвиг не умрет!

Пока мы помним, живы люди,

Те, кто от гибели спасли,

Не только нас, но, не забудем,

ВСЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ЗЕМЛИ!

9 мая 2014 г.

В 2015 году в городе Самаре впервые прошел марш бессмертного полка. Мы семьей, с друзьями приняли в нем участие. Накануне, когда мы готовились к предстоящему шествию, родилось следующее стихотворение.

Солдатам Великой Отечественной войны

Бессмертный полк

Смотрю на фото, не вернувшихся с войны,

Мальчишек в гимнастерках и шинелях,

России убиенные сыны,

Под корень скошенное смертью поколенье.

Глаза наивные, увядшие давно

И «ёжики» остриженных голов,

Бог только знает, сколько их легло

Под преждевременный сырой земли покров!

Своею смертью, победивши смерть,

Сломив врага, не знавшего пощады,

Они уже не могут постареть,

И большинству неведомы награды.

Травою став, и лесом, и водой,

И облаками в синем поднебесье,

И клином журавлиным, что из той,

Известной всем в России нашей песни,

Они на страже Родины стоят

Плечом к плечу, незримая застава,

Земля, принявшая в себя своих солдат,

Уж стать чужою не имеет права!

И память охраняет этот полк,

Бессмертный полк отваги и Победы,

И если будем помнить, выйдет толк,

На нас ведь смотрят прадеды и деды,

И даже мертвые они страшны врагам,

Непрожитую жизнь отдавши людям,

В нас верят и надеются, а там,

Нам отвечать за то, что дальше будет!

9 мая 2015 г.

Мои дети привезли мне из поездки в подарок — маленький камень, который они подобрали на мысе Фиолент близ г. Севастополя. Этот крохотный кусочек Крыма подсказал идею стихотворения.

Камушек с мыса Фиолент

Есть старая песня о камне заветном,

Ее сквозь войну пронесли,

И мне бы хотелось сложить свою песню

Про камушек с крымской земли.

Его привезли мне ребята в подарок

В великий и радостный год,

Когда Крым вернулся к родному «причалу»,

И выбрал Россию народ.

Он не был оплавлен ни взрывом, ни боем,

Он просто лежал на скале,

Но сколько он видел безвестных героев

Прошедших по этой земле!

Лежал под ногами у древних монахов,

Что здесь монастырь возвели,

За веру Христову, не ведая страха,

Молитвы свои вознесли.

Он знает, как бились о Крыма твердыни

Захватчиков разных войска,

И как возрождала из пепла святыни

Опять трудовая рука.

Уж дважды орда «просвещенной» Европы

С оружьем входила сюда,

Гром пушек, свист пуль камнем впитаны тоже

Запомнил он их навсегда.

Но славой овеян, на берег высокий

Всходил черноморский матрос,

России солдат справедливый и стойкий

Свободу он Родине нес!

И в нашем столетье опять, как когда-то

На страже Отчизны родной,

За правду стоит Севастополь солдатом,

Под злой наших недругов вой!

А маленький камушек помнит всё это,

Лишь стоит зажать в кулаке,

Я вижу над морем закаты, рассветы

И гребень волны вдалеке...

Так пусть же отныне, над крымским простором

Безоблачной будет заря,

И мирное небо, и мирное море,

И мирная наша Земля!

11 мая 2015 г.

Следующее стихотворение объединяет две самые страшные трагедии нашего народа, войну Отечественную и войну Гражданскую Небольшое напоминание: погоны в русской армии были упразднены в октябре 1917 года, а возвращены в разгар Великой Отечественной войны, в январе 1943 года. Именно с этим связан сюжет стихотворения, он взят из жизни и основан на на рассказе моей бабушки. В январе 1943 года, поздно вечером бабушка возвращалась с работы. Недалеко от дома навстречу ей попался мужчина, показавшийся сильно пьяным, так его качало. На зимней улице лежали сугробы и свернуть с тропинки было невозможно. Когда мужчина поравнялся с ней, оказалось, что он не так уж пьян. Подняв на нее мутные, совершенно мертвые глаза, и запинаясь, он промолвил: «Слышала, погоны ввели? А я за погоны родного брата убил». И ничего более не добавив, несчастный пошел, пошатываясь, дальше. Вот, такая короткая встреча, такая маленькая и в то же время очень показательная история. Даже среди горя и ужасов Великой Отечественной войны она выглядит жутко. Недаром бабушка помнила ее всю свою жизнь и мне рассказала, когда я был еще мальчишкой. Для меня сюжет этого рассказа навсегда остался символом страшной трагедии, постигшей нашу родину, доводившей нередко людей, с обоих сторон, до последней стадии озверения.

Победитель

Он шел качаясь, как будто пьяный,

Хотя и выпил совсем чуть-чуть,

Но боль забытой душевной раны

Терзала снова жестоко грудь.

Почти минуло уж четверть века,

И получалось не вспоминать

Далёкий день тот и человека,

Того, что взялся сам расстрелять.

В борьбе за правду и справедливость

Себя, врагов ли, где тут щадить?!

Лес рубят, к щепкам какая милость?!

Иначе контру не победить!

И победили, и «белой кости»

Сколочен крепко надежный гроб.

Считать тут жертвы — пустое, бросьте.

Лишь было б счастье в грядущем, чтоб...

Опять бушует смерть на планете,

С фашистом бьются его сыны.

А он сегодня прочел в газете,

Что вновь погоны утверждены.

И сразу всплыло былое дело,

Тот взгляд тяжелый, укор немой,

И к первой встречной шагнув несмело,

Промолвил тихо он сам не свой:

«Читала, знаешь? Погоны вводят,

Как жить теперь мне, коль свет немил?

Я ж за погоны, зазря, выходит,

Родного брата тогда убил!»

Сказав, шатаясь побрел он дальше,

Она ж смотрела ему вослед...

Был 43-й кровавый, страшный,

Но вот страшнее гражданской нет!

20 ноября 2017 г.

Солдатам «без званий и наград»

В моей семье нет боевых наград,

Те, кто на фронт попал, войну не пережили.

Как большинство простых ее солдат,

Они и смертию наград не заслужили.

В моей семье портретов в форме нет,

Спешили деды, уходя навечно.

В глубинке русской сняться на портрет

Им негде было, и потом, конечно...

Я сам из поколения того,

В котором деды единичны были,

Их не было почти ни у кого,

Они легли за то, чтобы мы жили.

В моей семье нет фото и наград,

Лишь память горькая в наследие досталась.

Победу выкупил собой простой солдат,

А жизнь его в залог войне осталась...

29–30 июля 2018 г.

Пасхальное утро

Праздничным рассветом небо озарилось,

Благовест наполнил утренний простор!

О Христе Воскресшем радость засветилась!

Ликованью мира вторит птичий хор.

И как будто даже сердце легче бьется,

И в душе печали места нынче нет!

Пасха, словно песня над землею льется,

Разнося повсюду лучезарный свет!

Пасха 2 мая 2021 г.

«Родительская»

Лист бумаги пожелтевший