Глава 5.12. Дело епископа Аркадия (Остальского)
и ликвидация монашеской общины на Соловецких островах
В 1929 году на Пасху в церкви были только Соловецкие монахи и высшее духовенство. Вход в храм заключенным строжайше запретили. 30 июля 1929 года к 500-летию прихода на Соловецкие острова Преподобных Савватия и Германа (1429 г.) иеромонах Мартин составил последний известный список братии, в котором перечислены имена 58-ми насельников [85, вып.2, с. 182]. Из 13 иеромонахов 11 рукоположены после 1923 года, а иеродиаконы все рукоположены после 1924 года. В 1929 году иеромонахи Агапит, Алексий и Наум возведены в игуменский сан, иеродиаконы Сосфен, Вонифатий и Феодорит рукоположены в иеромонахи, а иеродиакон Филипп — в архидиакона. Точные даты посвящений не указаны.
Когда составлялся список, еще только было принято решение о наградах и рукоположениях. Все понимали, что неотвратимо приближается конец существования монашеской общины на Соловках. Ю. Бродский пишет: «В 1930 г., когда из заключенных было подготовлено уже достаточное количество специалистов, необходимых для поддержания Соловецкого хозяйства, монахов лишили пристанища в Кремле, а в 1931 г. конфисковали, наконец, и кладбищенскую церковь» [6, с. 212].
Некоторые упоминания о жизни монахов в 1930–1931 годы сохранились во внутрилагерном деле епископа Аркадия (Остальского)[1]. Дело было возбуждено по доносу осведомителя ГПУ «епископа» раскольнической автокефальной украинской церкви Стефана Орлика. Он сообщил, что накануне праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы 4 декабря 1930 года ему стало известно, что «в часовне около пристани, где проживают вольные монахи, состоится богослужение в последний раз, так как монахов отправляют на материк. Утром праздничного дня в 5–6 часов я зашел в часовенку. Там на втором этаже шло богослужение, которое совершал епископ Аркадий Остальский совместно со священником Савченко и вольным монахом. Остальные присутствующие, в том числе и я, пели… Богослужение ничем от обычного не отличалось, за исключением “слова утешения”, произнесенного Остальским в конце литургии. Обратившись к присутствующим (было человек 15–20), Остальский указал на гонения христиан в первые века, когда верующие прятались в катакомбы, сравнил первые века христианства с нынешним временем и указал, что, хотя молиться собираемся на чердаках, но унынию предаваться не следует, а каяться, молиться и просить у Всевышнего прощения личных наших грехов, и Богоматерь умолит Сына Своего ниспослать на наш народ страждущий и на страждущих насельников исторической святыни Соловецкой благодатную милость Свою, избавляющую от тяготы жизни настоящей, а если вера наша будет крепка, то грядут и лучшие дни, и будем радоваться во Имя Господне»[2].
Епископ Аркадий был арестован во время всенощного бдения на праздник Благовещения Пресвятой Богородицы 6 апреля 1931 года. Он пришел на богослужение с лагерной командировки, расположенной за 14 километров от монастыря в Савватиевском скиту «по увольнительной № 16»[3]. На допросе владыка, конечно, отрицал, что пришел в часовню ради богослужения: «На службу к вольным монахам на Благовещение я попал ненамеренно, а приходил к ушному врачу, но потом задержался — и к монахам зашел, чтобы достать у них что-либо съестное, так как я молочной пищи не ем, поэтому иногда необходимые продукты достаю через них; потом я туда заходил иногда, чтобы исповедоваться…»[4].
Приведем также показания епископа Аркадия, касающиеся положения монашеской общины в 1931 году: «В посещении вольных монахов я не считаю себя виновным. В 1928 г., когда я прибыл в п. Кремль, мы, заключённое духовенство, не только имели полное общение с вольными монахами в храме, но и невозбранно ходили к ним на квартиры и даже дневалили в их квартире. Сам я в продолжение некоторого времени дневалил в их помещении. Большую часть 1929-го и 30-го годов я провёл на о. Анзере и, когда после длинного перерыва пришёл в п. Кремль, то узнал, что пять монахов живут в часовне и подле них нет даже дневального; отсюда я понял, что вход к ним не возбранён, тем более, что никто и никогда не объявлял мне запрет на встречу с вольными монахами. К тому же мне было известно, что они работают вместе с заключёнными и потому находятся в непрерывном с ними общении»[5].
Описание богослужения 6-го апреля 1931 года известно со слов оперуполномоченного, пришедшего арестовать владыку: «В верхнем помещении часовни происходило богослужение, на котором присутствовало 15 человек, в том числе 8 человек заключенных. Совершал богослужение вольный монах Мошников Ювеналий в полном облачении священника, помогал ему заключенный Травин Константин Павлович, одетый в монашескую мантию и в то же был одет и заключенный Остальский Аркадий Осипович. Остальные заключенные стояли в своих одеждах… Заключенный Остальский мной задержан… Богослужение мной не прерывалось и продолжалось после моего ухода»[6]. К этому донесению прилагался «Список вольных монахов, присутствовавших 6 апреля 1931 г. на богослужении в помещении часовни ими занимаемой:
Кордин Сергей Ильич
Губкин Семен Андреевич
Селезнев Семен Климович
Рыболовлев Ионикий Федорович
Колотов Платон
Варакин Феодорит Павлович
Иеромонах Ювеналий»[7].
Удалось найти данные обо всех участниках этого богослужения. Первая фамилия была записана ошибочно. Следует читать: Коркин Сергей Ильич — мирское имя иеромонаха Симона (р. 1874). Был отставным надзирателем больных. Проживал в монастыре с 1906 года. В Соловецком братском училище окончил 5 классов. 24 февраля 1913 года пострижен в монашество. В 1915 году проходил слесарное послушание и состоял помощником заведующего электростанцией. «Отличных нравственных качеств, очень способен и внимателен к порученному делу»[138, №87]. В 1920 году упоминается как иеродиакон, по-видимому, рукоположен в сан иеродиакона в августе 1917 года. 6 октября 1924 года рукоположен в сан иеромонаха. Упоминается в списках 1922 и 1929 годов. Он считался ценным работником в совхозе, а затем в лагере.
Вторым в списке значится мирское имя монаха Самуила. Родился он в 1873 году в семье вологодских крестьян. Поступил в монастырь в 1899 году. Окончил 4 класса Соловецкого братского училища. 20 февраля 1911 года пострижен в монашество. Был хорошим столяром. Отзыв 1915 года: «Кроток, смирен, послушлив и трудолюбив» [138, №79]. Упоминается в списках 1920–1922 и 1929 гг.
Третьим в списке стоит имя Селезнева Семена Климовича. Под договором 1921 года он подписался как Сосфен Селезнев. Таким образом стало известно его монашеское имя. В послужном списке 1915 года он значился послушником. Семен Климович родился в 1875 году в семье мещан г. Архангельска, проживал в монастыре с 1904 года. Окончил 4 класса братского училища. 9 июня 1914 года определен в послушники. В 1915 году проходил слесарное послушание при электростанции. «Очень хороших качеств и способностей»[138, №124]. В списке 1920 года его имя упоминается среди имен монахов, постриженных 24–25 июня 1918 года. В 1929 году был рукоположен в иеромонаха.
У четвертого участника богослужения монашеское имя соединено с фамилией и отчеством. Из сопоставления списков 1915 и 1929 годов следует, что послушник Василий Федорович Рыболовлев стал монахом Иоанникием, а 1 января 1925 года был рукоположен в сан иеродиакона. Он родился в 1883 году в крестьянской семье Вятской губернии. Проживал в монастыре с 1906 года. 17 сентября 1910 года определен в послушники. В 1915 году трудился на разработке торфяных болот под сенокосные луга. «Примерный послушник, весьма полезный труженик, всей душой предан своему делу». Упоминается в списке 1920 года как послушник. В совхозе он заведовал салотопенным заводом до 1923 года. Его имя присутствует в списках 1920–1922 и 1929 годов и упоминается в актах о сокрытии имущества 1923 года.
Пятым записан монах Платон. Его полное имя в миру Колотов Павел Никитич. Родился он в 1863 году в крестьянской семье в Вологодской губернии. Проживал в монастыре с 1888 года. 14-го марта 1899 года пострижен в монашество. Согласно послужным спискам 1909–1915 годов, проходил послушание нарядчика по разным монастырским работам и заведовал лесопильным заводом. «Очень хороших качеств и способностей, заботлив и старателен в своем деле, терпеливый старательный труженик»[138, №21]. Отец Платон был хорошим организатором работ, поэтому и был оставлен на Соловках до 1931 года.
Следующим записан Варакин Феодорит Павлович. Из сопоставления списков 1915 и 1929 годов, следует, что послушник Феодор Варакин, упоминаемый 79-м в списке 1915 года, стал иеромонахом Феодоритом. Он родился в 1880 году в Архангельске и поступил в монастырь в 1905 году. 7 июля 1909 года был определен в послушники. В 1915 году проходил послушание по прорытию каналов между озерами. Его имя присутствует в списках 1920–1922 годов. В 1920 году упоминался как послушник. Дата пострига неизвестна. Рукоположен в сан иеромонаха в 1929 году.
Сан вместе с именем указан только у служившего в тот день иеромонаха Иувеналия. Его имя в миру было Иоаким Никитич Мошников. Родился он в 1877 году в крестьянской семье, по-видимому, в Варзуге на Терском берегу Архангельской губернии. Проживал в монастыре с 1900 года, окончил 4 класса братского училища. 19 февраля 1911 года пострижен в монашество. 15 июля 1911 года рукоположен в сан иеродиакона. Согласно послужному списку 1915 года, усердно исполнял череду богослужения. По характеру «кроток, смирен, послушлив и трудолюбив». Его имя упоминается в списках 1920, 1921 и 1922 годов. 19 декабря 1924 года о. Иувеналий рукоположен в сан иеромонаха.
Таков был состав Соловецкой монашеской общины в апреле 1931 года. Дальнейшая судьба последних членов Соловецкого братства пока неизвестна. По воспоминаниям В. Кичкаса, «18 июня 1931 г. покинул Соловки последний свободный Соловецкий монах» [6, с. 212].
Расскажем теперь о священномученике Аркадии, епископе Бежецком (Остальский Аркадий Иосифович, р. 1888 — †29 декабря 1937), который был арестован во время богослужения 6 апреля 1931 года.
Он с юных лет стремился к монашескому подвигу, но по настоянию родителей женился. В 1911 году был рукоположен в сан священника к Староконстантиновскому собору с оставлением в должности Волынского епархиального миссионера. В 1914–1917 годах служил военным священником в 408-м Кузнецком пехотном полку. Затем —священником в Житомире, много проповедовал, создал при приходском храме Свято-Николаевское братство, которое оказывало помощь всем нуждающимся и больным, хоронило умерших, не имевших близких и родственников. В 1922 году был арестован за оглашение в храме послания Патриарха Тихона об изъятии церковных ценностей. На суде все свидетели говорили об отце Аркадии как об удивительном пастыре, добром и исключительно самоотверженном человеке, бессребренике, священнике, который всю свою жизнь посвятил служению Богу и людям. Однако, в слове прокурора утверждалось, что эти характеристики лишь усугубляют характер преступления священника Аркадия Остальского, «показывая в нем человека идейного, убежденного, между тем как проповедуемые им религиозные идеи противоречат установкам и идеям советской власти; такие люди, как священник Аркадий Остальский, не только не нужны советскому государству, но и крайне вредны для него.
Суд приговорил отца Аркадия к расстрелу. Во время чтения обвинительного заключения и приговора отец Аркадий заснул, и конвоиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти. “Ну что ж, — сказал священник, — благодарю Бога за все. Для меня смерть — приобретение”» [15, т. 3, с. 447].
Впоследствии по ходатайству прихожан расстрел был заменен пятью годами заключения, а в 1924 году отец Аркадий был досрочно освобожден. Пока он находился в тюрьме, его супруга вышла замуж за офицера Красной армии и после освобождения отца Аркадия потребовала, чтобы он дал ей развод. Отец Аркадий не возражал, так как детей у них не было, а он отдавал все время молитве и церкви.
Для определения своей судьбы он отправился на богомолье к преподобному Серафиму в Дивеево и в Саров. В Дивееве его встретила блаженная Мария Ивановна и сказала: «Будешь епископом, но из тюрьмы не выйдешь». В Саровской Успенской пустыни он был пострижен в мантию с оставлением того же имени.
«Вернувшись из Сарова в Житомир, иеромонах Аркадий все время стал отдавать братству и усилил молитвенные и аскетические труды; перед ним, как никогда ясно, предначертались смысл и цель христианской жизни — в стяжании Духа Святого и в святости. Он видел, что внешний мир — и государственный, и административно-церковный, беспощадно разрушался врагами Христа и все попытки восстановить его могли оказаться тщетными, и потому для верующих самым надежным оставался узкий путь ко спасению — в исполнении с наивозможной тщательностью заповедей Христовых… На одной из открыток, подаренной духовной дочери, он написал пожелание, которое в такой же степени относил и к себе: “Не тот блажен, кто хорошо начинает, но кто хорошо кончает подвиг свой. Посему подвиг покаяния и борьбы со страстями должен быть пожизненным”» [15, т. 3, с. 447].
В начале 1926 года иеромонах Аркадий был возведен в сан архимандрита, а 15 сентября того же года в Москве был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. Хиротонию возглавлял митрополит Сергий (Страгородский).
Въезд в епархию, в город Лубны, ему был запрещен, однако епископ решил отслужить хотя бы пасхальное богослужение. Ему удалось никем не замеченным добраться до лубенского собора и перед самым началом пасхальной полунощницы, около половины двенадцатого, войти в алтарь. Представившись настоятелю, владыка облачился, и началось пасхальное богослужение. Уже во время службы в храме стали появляться представители властей. Чтобы не быть арестованным, епископ Аркадий сразу после богослужения выехал из города. Это было единственное богослужение в назначенной ему епархии.
Епископ уехал в Новоафонский монастырь на Кавказе и скрывался в горах вместе с подвижниками, которые населяли в то время пропасти и ущелья Кавказских хребтов. Понимая, что он находится в розыске и в любой момент может быть убит, владыка Аркадий носил под подкладкой сапога свою фотографию, чтобы в случае смерти люди могли установить личность.
Он поддерживал переписку с духовенством Полтавской епархии, и, когда один из священников после опубликования декларации митрополита Сергия (Страгородского) хотел отказаться от канонического подчинения, считая изложенную в декларации позицию изменой православию, написал ему увещевательное письмо, которое без его ведома было распространено как послание к лубенской пастве. В тексте письма владыка откровенно писал, что Церковь подвергается гонениям за веру со стороны советской власти, поэтому современным христианам нужно быть готовыми последовать примеру мучеников, которые «умирали за свободу Церкви, за ее священные предания и даже за книги и сосуды».
Епископ Аркадий считал, что Церкви следует отказаться от выказывания всяких внешних знаков подчинения советской власти, а народу следует поддерживать стойкость и мужество своих пастырей заботой об их семьях в случае преследований. Позиция, изложенная в письме, и отказ назвать имя священника, которому это письмо было адресовано, послужили достаточной причиной для ареста епископа Аркадия и вынесения Коллегией ОГПУ приговора (23 июля 1928 г.) о заключения его в Соловецкий концлагерь сроком на 5 лет.
12 августа преосвященный Аркадий прибыл в Соловецкий концлагерь и был определен в 11-ю роту на тяжелые работы. В сентябре его перевели в 6-ю «сторожевую» роту, в которой тогда в основном трудилось духовенство. Сторожем епископ трудился до 9 мая 1929 года, затем ему пришлось выполнять земляные работы при строительстве дренажной системы, а в июне 1929 года он был отправлен на общие работы на Троицкую командировку на остров Анзер. Эти перемещения были обусловлены тем, что и в среде духовенства, и в среде уголовников владыка не только раздавал все, что получал сам от своих духовных детей, но и окружающих настраивал на помощь друг другу, чтобы никто не чувствовал себя лишенным поддержки. Начальство было недовольно его влиянием на заключенных. Один из осведомителей доносил, что на страшной командировке Овсянке, куда отправляли штрафников на лесные работы, епископ Аркадий, бывший там вещкаптером, «среди заключенных пользовался особой популярностью, и каждое его слово считалось почти за святое» [3, т. 1, с. 462].
В лагерном формуляре тюремщики характеризовали владыку Аркадия следующим образом. В 1929 году на Анзере: «Взысканиям не подвергался, поведение и отношение к труду удовлетворительное, религиозного убеждения». В июле 1930 года на Троицкой командировке: «Лагерному распорядку не подчиняется... группировал вокруг себя служителей культа, ведя среди них агитацию против обновленческого направления... Требует строгой изоляции и неуклонного наблюдения». В октябре 1930 года епископа Аркадия перевели во 2-ю роту поселка Савватиево, где он получил место сторожа. Здесь старший надзиратель писал о нем: «Поведение хорошее, работу выполняет, так как находится в лагере... среди служителей культа имеет большое влияние; религиозного убеждения»2. В марте 1931 года епископа снова перевели на общие работы на участок Овсянка, а затем на том же участке он работал сторожем [3, т. 1, с. 456].
Как упоминалось выше, 6 апреля 1931 года епископ Аркадий был арестован во время всенощной под Благовещение. Следствие продолжалось до конца июля. Большинство проходивших по этому делу священников и мирян были приговорены к 6 месяцам штрафного изолятора, нескольким священникам добавили к сроку заключения два года, а епископу Аркадию — пять лет. После вынесения приговора епископ на некоторое время был помещен в штрафной изолятор на Секирной горе.
В воспоминаниях Юрия Чиркова рассказывается о последней пасхальной заутрене, отслуженной епископом Аркадием на Соловках в 1936 году. Служили в библиотеке. На столике под портретом Дарвина стоял складень с иконами и горели три восковые свечи. Присутствовали Петр (Руднев), архиепископ Самарский, Лев (Черепанов), епископ Ставропольский, Николай (Розанов), епископ Тамбовский. «Службу вёл епископ Аркадий Остальский. Его бледное красивое лицо светилось, глаза были полузакрыты. Другие архиереи сосредоточенно молились» [98, с. 94]. Богослужение было прервано обходом дежурного по управлению, но, к счастью, всем удалось быстро скрыться и наказания не последовало.
После десятилетнего заключения в Соловецком лагере, в феврале 1937 года епископ Аркадий был освобожден. Так как находиться в Москве ему было запрещено, он в ожидании назначения от митрополита Сергия около четырех месяцев жил в Касимове у родственников священников Правдолюбовых, которые сами еще оставались в заключении на Соловках.
В сентябре 1937 года во время массовых арестов среди духовенства епископ Аркадий был снова арестован. На допросах в Бутырской тюрьме он твердо и последовательно излагал свою позицию, отрицал свое участие в контрреволюционной деятельности, указывая, что расходится с советской властью только по вопросу отношения к религии. Владыка прямо сказал следователю: «Я считаю себя сейчас не враждебным к советской власти… я вернулся из Соловков с настроением... всего себя отдать служению Православной Церкви и религии».
Когда следователь спросил, что именно он собирается делать, преосвященный Аркадий ответил: «В порядке обычных разговоров со своими знакомыми кто-то из них задал вопрос, что необходимо сделать для укрепления Церкви. Я говорил, что Церковь расшатывается вследствие нашего нравственного падения. Следовательно, для того, чтобы укрепить Церковь, необходимо в основу положить наше нравственное усовершенствование. Последнее является средством борьбы с неверием и его наступлением на Церковь… К этому убеждению я пришел в 1935 году, когда в Соловки прибыл епископ Петр Руднев, который много рассказывал мне о нравственных проступках епископата и духовенства и полной разрозненности среди последнего. Уже в это время я пришел к выводу, что после освобождения я буду стремиться не к тому, чтобы управлять епархией, а чтобы иметь возможность совершать богослужение в храме. Если это не удастся, то быть хотя бы сторожем любого храма, скрыв от верующих свое епископское звание, с тем, чтобы своим высоким нравственным совершенствованием дать образец того, что и наши люди могут украсить Церковь в современных условиях. О борьбе с советской властью какими-то физическими или иными средствами я давно перестал и думать, вследствие того переворота, который я лично пережил, и сама Церковь в современном состоянии не способна к какой-либо подобной борьбе. Только нравственное усовершенствование служителей Церкви и верующих свяжет их между собой и сделает Церковь гибкой для сопротивления против наступающего неверия» [15, т. 3, с. 467].
7 декабря тройка НКВД приговорила епископа к расстрелу. Епископ Аркадий был расстрелян 29 декабря 1937 года на полигоне НКВД недалеко от поселка Бутово под Москвой и погребен в общей могиле.
[1] Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-15353.
[2] Там же. Л. 25-26.
[3] Там же. Л. 50.
[4] Там же. Л. 53б.
[5] Там же. Л. 136.
[6] Там же. Л. 50.
[7] Там же. Л. 51.