Поступил я во священника к Тихвинской церкви села Почепа Тарусского уезда, на место своего отца, — он в свою очередь был преемником своего отца, — священника Василия Иванова. О сем последнем, т. е. о своем деде я не бесполезным считаю сказать несколько слов как о потрудившемся в свое время на пользу Почепской церкви и прихода. Дед мой — сын дьячка села Запажья Малоярославецкого уезда, где и сам был дьячком по смерти своего отца, до известного времени. Из дьячков он определен и посвящен был во священника к церкви села Почепа Амвросием 11-м епископомъ Крутицким, — когда настоящая наша Калужская епархия состояла под управлением Крутицких иерархов, имевших свое местопребывание в Москве на Крутицах, не позже 1785 года, так как в этом году упомянутый святитель уже перемещен был в Рязань во архиепископа, как говорит история Крутицких иерархов. В то время в Почепе церковь была деревянная, — однопрестольная, — во имя Николая Чудотворца; далеко не просторная для молящихся, особенно в храмовый и двунадесятые праздники. Около 20-х годов, по старанию и убеждению моего деда, на сумму некоторых прихожан, церковь была распространена с северной и южной сторон; но служащие и молящиеся, по воле Господа, не долго пользовались более удобно устроенным помещением в храме: июля 19 дня 1821 года, от внезапно разразившейся над Почепомъ сильной грозы загорелся шпиль храма; собравшийся на зовъ набатного колокола народ, не видя возможности утушить пожара, поспешил спасать церковное имущество, — и все было спасено; даже деревянный пол был выломан и колокольня, подпиленная в основании, была завалена; между тем, несмотря на проливной дождь, в несколько часов храма в Почепе не стало. Призадумался священник съ причтом, приуныли и прихожане; на другой день собрались на пепелище первые, пригласили сюда кого нужно из последних; поплакали вместе о дорогой своей потере и в тоже время порешили: устроить в Почепе деревянную часовню, для временного отправления въ ней возможных церковных служб, а между тем изыскивать средства к построению нового храма; совет закончился открытием подписного листа, на котором в тот же момент от себя подписали: дед мой 100 р., диакон 50, дьячки по 25, крестьянин деревни Горяйновой, известный в то время Почепский капиталист, Ефим Никонов 500 р. на старинную ассигнацию и многие другие из прихожан более или менее свои немаловажные пожертвования. Ободренный первым успехом священник с передовыми прихожанами дозволил себе надеяться в возможности построения каменного храма и с большею энергиею принялся за сбор добровольных пожертвований от прихожан и знакомых по оному подписному листу; кроме того по просьбе его и прихожан епархиальное начальство соблаговолило выдать книжку для сбора пожертвований на построение храма в селе Почепе, взамен сгоревшего, в более отдаленных пределах.
Проектированная часовня тем же летом была отстроена, освящена, и служба с того времени в ней совершалась; Литургию же служить священник с причтом своим по временам ходил в близлежащее село Алтухово, конечно с согласия причта того села. Но часовня не то, что храм, и церковь села Алтухова не своя церковь; истина эта доказалась на деле: не все из Почепских прихожан с одинаковым усердием посещали часовню, когда в оной совершалось Богослужение, а многие разъезжали по церквам разных сел, для слушания Литургии; не все ходили и в Алтуховский храм, когда в оном совершал Литургию их священник. Видел то Почепской причт; скорбел, что прихожане их не единодушно, как бывало до того, разделяют с ними общественную молитву и с нетерпением ожидал постройки своего храма. Не без труда и неудобства приходилось моему деду напутствовать своих прихожан таинствами покаяния и Святого Причащения в Великий Пост. Приблизился торжественный праздник Воскресения Господа нашего Иисуса Христа, — и Почепская часовня, ради торжественного праздника, украшена была с возможным великолепием, но и в оный торжественный день многие из Почепских прихожан, из ревности не по разуму, мимо приходской часовни, в которой также торжественно возглашалась победная песнь: Христос воскресе, проехали в церковь села Алтухова; таким же образом поступилъ и упомянутый выше Почепского прихода капиталист Ефим Никонов. На все воля Господа и все на пользу любящим Его! и мой дед чем огорчался в начале, тем утешился затем: вскоре после Пасхи Ефим Никонов заболел, затем жизнь его была в опасности; больной пригласил священника для напутствования себя Святыми Тайнами и между прочим поведал ему следующее: я сознаю, батюшка, что болезнь послана мне Господом в наказание за то, что я на первый день праздника Пасхи безрассудно пренебрег молитвою в нашей часовне и мимо нее, когда уже в ней началась вами Утреня, проехал в Алтуховский храм, — сознаю это и даю обещание, если выздоровею, по возможности более содействовать построению нашего храма. После такой исповеди здоровье больного заметно стадо улучшаться, а вскоре он совершенно выздоровел и поспешил объявить священнику, что он на построение церкви определяет из своего капитала на первый раз 20 тысяч. Так Господь помогает надеющимся на Него! В это же лето на месте с поспешностью выделывался кирпич, заготовлялась известь и наняты были каменщики; с открытием же весны следующего т. е. 1823 года работа закипела, мой дед и Ефим Никонов при поделке работ находились почти безотлучно, а последний на разные мелочные издержки употреблял деньги без учета своего кошелька! По рассказам моего отца, Ефим Никонов употребил на построение церкви более 50 тысяч на ассигнации, а поэтому и по справедливости называется он строителем настоящего Почепского храма. Спешу сказать следующее: когда строился Почепский храм, изволил проезжать на Тулу по нашей веси во блаженной памяти Император Александр І-й, останавливался для отдыха в деревни Высокиницах, Оболенского прихода, отстоящей от Почепа в 8 верстах, у княгини Щербатовой; дед мой, и душею и телом проникнутый усердием к новостроющемуся храму и болезнуя, что для окончания производящейся постройки денег нужно еще не мало, возымел смелость явиться к Императору Александру І-му с просьбою о помощи на производящуюся в Почепе постройку, был допущен до Императора и получил от Него одобрение за старание по построению церкви, удостоился и выдачи на просимое 100 руб. ассигн. Предание свежо, и по справедливости мы гордимся, Почепские, что и на нас, в числе всей России, излились щедроты Благословенного. Новый каменный трехпрестольный Почепский храм с таковою же колокольнею отстроен и отделан снаружи и внутри 1825 года; в этом же году и был освящен по поручению Калужского епископа Филарета, кафедральным протоиереем Иваном Федоровичем Рыбниковым, в царствование Императора Николая Павловича. Старший сын моего деда, Лука Васильевич Кайзеров, прислал в подарок новостроющемуся храму на его родине икону Тихвинской Божией Матери, написанную монахом Новгородского Юрьевского монастыря, как верную копию с подлинника; подарок был принят с благодарностью и из уважения к нему, и к приславшему его, по инициативе моего деда, новосозижденный храм и настоящий престол освящен во имя Тихвинской Божией Матери; правый, — во имя Николая Чудотворца, поелику во имя этого Святителя былъ сгоревший храм; левый, во имя Преподобного Сергия, поелику Почепские прихожане, до отписания крестьян от монастырей, были крестьяне Троицко-Сергиевой Лавры.
Неизлишним считаю припомнить некоторые эпизоды из жизни моего деда, — этого полезного деятеля при построении существующего храма в селе Почепе; жизнь его в отношении себя была строгая и воздержная; не любил он в доме своем увеселений и шумных собраний; правда, был радушен к посещающим его родным и знакомым, но делил с ними беседу, доколе соблюдалось между ними должное благоприличие; шумная и бестактная болтовня гостей заставляла моего деда почасту удаляться в церковную сторожку, а приходилось посторонним иногда видеть его в подобные часы и в близ находящейся от села роще, — в глуши молящимся с книгою в руках пред образочком, повешанном на кустике деревца. Между Почепскими прихожанами издревле существовало: на Троицын день и мужчины и женщины, все, «у кого была охота, — а она была у многих», огулом отправлялись в Попову или церковную рощу, здесь варили яичницу, оглушали воздух пением разных нескромных песен и плясали; дождь почасту оное сборище загонял в паперть приходскаго храма; не унималось и здесь разудалое общество; случалось ухитряться ему так: образ, стоящий под входными церковными дверьми, ставился ликом к стене, и пляска разных видов продолжалась. Предпринимало ли прежнее Почепское духовенство меры к прекращению оных возмутительных поступков прихожан, не знаю; знаю, что в деде моем оные сборища нашли заклятого врага и чрез несколько лет ничего подобного не стало в Поповой роще на Троицынъ день. С твердостью перенес он невзгоды 12 года: Малоярославец от Почепа в 30-ти верстах, след. французы были вблизи, пушечный гром настолько был ощутителен, что окна дребезжали; уныние было всеобщее; Почепские прихожане, закопав в землю, что нужно, выезжали в более отдаленные места; дед мой с причтом от занимаемой им позиции не отступал ни на шаг; в Почепе квартировали казаки и между прочим в сарае моего деда; в одну ночь у казака, неизвестно кем, были украдены деньги; на допрос, в числе других, был потребован и мой дед, как хозяин сарая, и получил от них — разозленных несколько заушений; долго памятна была случившаяся у казака та покража; уже на моих глазах Почепского дьячка, ныне умершего — аккуратного, под час скупого, занимавшегося пчеловодством, а потому имевшего все в изобилии и пристроившего несколько дочерей своих относительно хорошо, из прихожан некоторые под веселую руку дразнили: «Василий Иванович, не ты-ли и украл деньги-то у казака?»
Детей своих мой дед воспитывал въ страхе Божием, даже дочерей своих принуждал не опустительно ходить к церковному Богослужению и помогать причетникам в чтении и пении. Не получив сам надлежащего образования, он радел о образовании своих сыновей. Такъ старший сын его был корпусным доктором, в чине действительного статского советника, и удостоился получить от Императора Николая Павловича в подарок бриллиантовый перстень; младший сын его, мой отец, также кончил курс семинарских наук: не знаю причин, почему среднему сыну своему мой дед не счел нужным дать образования, а, выучив читать или писать, исходатайствовал у епархиального начальства определение его в пономаря к Почепской церкви.
В 1833 году, сдав свое священническое место сыну своему Иосифу Соловьеву, мой дед определился к Калужскому кафедральному собору в должность викарного священника; сильно ему хотелось поступить в монашество, но жена его еще была жива; живя при соборе, он обратил на себя внимание епископа Николая, который и сделал его своим духовником. По смерти своей жены, мой дед поспешил привести в исполнение свое заветное желание и поступил в число братства Тихоновой пустыни с именем Вениамина; впоследствии был схимником и назывался Виталием; умер в том достоинстве 1847 года, мая 11 дня, оставив добрую о себе память в той пустыне и доселе.