ПРОРУБЬ
Батюшки стояли на реке —
Битые, в рванье, простоволосы.
Щелкали наганами матросы,
И чернела кровь на черенке.
Из сибирских ближних деревень
Батюшки у проруби стояли.
Жизнь кончалась, и кончался день,
А они чего-то там читали...
«Ты скажи нам, поп, что Бога нет», —
Всё просил мальчонка безбородый.
Белый лес стоял, как наш завет, —
Корабельный, вечный, благородный.
Русским осенив себя крестом,
Отвечали: «Есть... И слава Богу...» —
И в обнимку с диким Иртышом
Отправлялись в дальнюю дорогу.
***
СТУПЕНЬКА
На ступеньке Никольского храма
Я сижу, как на кочке кулик.
Вот прошла одинокая дама,
Матернулся поддатый мужик.
Только я их как будто не вижу,
Их не слышу как будто бы я,
Словно чую — другое мне ближе
На пороге уже бытия.
***
МОХ
Искала свой приют
Под солнцем и дождём.
Искала там и тут,
Не обрастала мхом.
На красные хвосты
Глядела — в небесах,
Но русские кресты
Мой убивали страх.
Вот подросли сыны,
А мир — ослеп, оглох.
С тенистой стороны
Растёт бессмертный мох.
***
СТЕНА
И дома нет, сгорел мой дом,
Нет, в общем, ни хрена.
Есть в переулке за углом
Кирпичная стена.
Моя стена всегда со мной,
Она, как я, стара.
Я прижимаюсь к ней спиной
И греюсь у костра.
На ней записки я пишу
Товарищам своим,
А также рифмами грешу,
Когда упьюся в дым.
Под ней и лягу наконец
Я на исходе дня,
Когда какой-нибудь стервец
Распишет вдруг меня.
И в этот предпоследний миг
Увижу на стене
Николы Чудотворца лик —
Он улыбнётся мне.
Он улыбнётся не в бреду,
Он для меня — живой.
Иконка бьётся на ветру,
Приклеенная мной.
***
ЛУЧ
Над головою качаются кроны.
Долго валяюсь в траве.
Звёзды мигают, печально и скромно,
Мысли шуршат в голове.
Вот засыпаю и вижу: седая,
Вышедшая из земли,
Мирно лежу я, уже неживая,
А по щеке муравьи
Без осужденья бегут на работу,
Птицы беспечно поют,
Знать не желая, зачем ты и кто ты,
Что же ты делаешь тут...
Я просыпаюсь, слезу утираю.
Ветка хрустит под пятой,
А надо мною, тропинкою к раю,
Лучик спешит золотой.
***
А ПОТОМ...
А потом про отца Серафима,
А потом про отца Иоанна
Станут врать они неутомимо,
Растравляя сердечные раны.
И про Ксеньюшку, и про Матрону,
И про Сергия, про Александра,
Но мы будем держать оборону,
Как небесная наша эскадра.
Бледен конь, но его я не трушу,
На бегу всё хватаюсь за стремя.
Разгоняет опять свою тушу
И несёт нас в последнее время.
Снова бьют нас подковы литые,
Снова нам наливается чаша,
И в глаза наши смотрят святые,
Вся семья венценосная наша.
А потом про отца Серафима,
А потом про отца Иоанна
Будем помнить мы неутолимо
И молиться им неустанно.
***
БИТВА
Заранее и вы свой рост замерьте,
Гробовщикам поможем в этот час.
Снуют по свету эскадроны смерти,
Находят нас.
А мы не прячемся. Глядим на их кокарды,
На их короны, будто не впервой,
На их неотвратимые парады
И держим строй
В любви, смятенье, ужасе, молитве,
Ведь он пришёл — последний светлый день,
Чтобы смогли мы захлебнуться в битве
И отойти под Божескую сень!
***
КРЕСТНЫЙ ХОД
Проживая последний день,
А быть может, последний час,
Платье белое ты надень.
«Сыне Божий, помилуй нас!»
За молитвою русской вслед
В этом платье легко лететь.
Я ведь помню, что смерти нет,
В этот день умирает смерть.
На загривок не давит кладь,
Крест суровая держит нить.
Никому меня не догнать,
Никогда меня не убить.
***
ЛАСТОЧКИ
Т. Чертовой
Когда начнут нас резать,
Что будем делать мы?
Господи, обещаю трезвой
Стоять посреди зимы.
Потом кресты посрубают
Спустят гладких собак.
Господи, так не бывает,
Но будет именно так!
За руки мы возьмемся,
Молитву Тебе пропоём
И — в небо взовьёмся,
Как ласточки летним днём.
***
ЗАНАВЕС
Трескаем давно мы до отвала,
И шмотья у нас навек вперед.
Родина, об этом ты мечтала?
Для того родился твой народ?
Боже, пожалей малое стадо,
Сохрани соборы на Руси,
А еще — мне многого не надо —
Занавес железный опусти!
Громыхнуло чтоб во все пределы,
Чтоб и враг присел, и кореша,
Чтобы в небо иногда глядела
Наша беспробудная душа!
***
ГОРИЗОНТ
У нас в России солнышка немного,
Всё — серые, печальные деньки,
Но мы на это не пеняем строго,
Пенять на это русским не с руки.
И на дороги наши не пеняем,
Которым и конца, и края нет.
Чрез пень-колоду едем и шагаем,
Тем, кто за нами, пробивая след.
Ведь там, за горизонтом уходящим,
Последний ожидает нас чертог,
И будущее станет настоящим,
В котором нет печалей и дорог.
***
УХОД
Церковь соберётся и уйдёт.
Мы проснёмся — где она? Куда?
Снеговой закружит хоровод,
Вымерзнет ноябрьская вода.
Мы на паперть — нету никого,
На двери всамделишный замок.
На кого оставил? Для чего?
Оборвётся времени поток.
А потом потянется обоз,
А за ним потянется другой,
И пойдём, не утирая слёз,
Всё шепча: «Да где ж Ты, Боже мой?»