Времена не выбирают: в них живут и умирают…
Но мы пришли в зловещий час,
навис он грубый и огромный...
В. Набоков
1. Путь к пастырству на историческом изломе
Николай Николаевич Часовников — учитель церковно-приходской школы.
Павловск, 1913 г. Фотография А. К. Марквардта
Попытаться изложить судьбу дорогого человека меня побудила одна значимая в его жизни дата. Сто лет назад, в 1921 году, в Симферополе в кафедральном соборе Александра Невского был рукоположен в священнический сан мой дед, Николай Николаевич Часовников. Такое событие было закономерным в его личностном развитии. Соответствующее богословское образование для этого сана Николай Николаевич получил еще в годы юности, потом трудился псаломщиком двенадцать лет в разных приходских церквях и параллельно учительствовал. Изначально не намеревался становиться пастырем, любил свое учительское дело, хотел и дальше учить детей, но тот революционный хаос, который случилось ему пережить в России, гибель в этой стихии старшего брата привели его к серьезнейшему решению. А позже судьба отмерила ему стать «лишним» человеком в собственном селе, испытать все ужасы карательной отечественной юстиции, записавшей его во «врага народа»...
Церковных документов периода 1920–1930-х годов в Государственном архиве Воронежской области (ГАВО), к сожалению, почти не сохранилось. Также практически нет архивной источниковой базы по служению священнослужителей двух чигольских церквей, Покровской и Вознесенской, за период с 1917 года по 1937 год. Поэтому хоть как-то представить условия служения священника, некоторые события и детали приходской жизни Новой Чиглы тех лет стало возможным только благодаря сохранившемуся семейному архиву Часовниковых. Дочь Николая Николаевича — моя мама — оставила некоторые воспоминания, позволившие мне реконструировать послереволюционную жизнь и службу моего деда — приходского сельского священника.
Рассказ я решила проиллюстрировать сохраненными в нашей семье фотографиями. Это фотографии одной чигольской семьи, но не крестьянской, а людей из духовного сословия, живших бок о бок с крестьянами в селе Новая Чигла. В семьях духовенства могли позволить себе фотографирование, причем для этого ездили из села в города Воронеж, Бобров, Павловск. Это студийные фотографии, на хороших именных паспарту известных фотографов. Такими фотографиями дорожили, их старались сохранить в самых немыслимых жизненных обстоятельствах.
Вниманию читателей предлагаются фотопортреты самого Николая Часовникова, фиксирующие его профессиональное становление, а также фото членов его семьи. Думается, что для чигольского краеведения такие фотодокументы представляют интерес, так как дают редкую возможность проиллюстрировать жизненные этапы уроженца села Новая Чигла, прослужившего пятнадцать лет настоятелем Вознесенской церкви. Помещенные в исторический контекст, фотографии, конечно же, помогают нагляднее рассказать о конкретном времени, в которое довелось жить Николаю Часовникову.
Николай Николаевич Часовников происходил из духовного сословия. Все его предки со стороны отца и матери служили приходскими священнослужителями в Воронежской губернии.
Священник Николай Михайлович Часовников с супругой Неонилой Никаноровной — родители Николая Часовникова. Воронеж, 1890-е гг. Фотография А. Е. Епифанова
Родился Николай 22 мая 1889 года, в семье настоятеля Вознесенской церкви села Новая Чигла Николая Михайловича Часовникова и его супруги Неонилы Никаноровны. Крестил Николая собственный отец, а восприемником стал священник Покровского храма села Новая Чигла о. Михаил Калинников. Николай воспитывался в многодетной семье: кроме него в семье рос его старший брат Владимир, в 1891 году у них появилась сестра Лидия, а позже в 1897 году — младшая сестра Нина. Были и другие дети, но они умерли в младенчестве. Дети росли дружными и сохранили это ценное человеческое чувство к друг другу на всю жизнь. В семье Часовниковых жила и мать отца Надежда Карповна Часовникова. В помощницах у матушки Неонилы Никаноровны была еще и няня Дарья.
Николай и Лидия Часовниковы — дети священника Вознесенской церкви села Новая Чигла Николая Михайловича Часовникова. Воронеж, 1896 г. Фотография Темезона
Воспитывали в семье Часовниковых детей строго, родительская любовь сочеталась с должной требовательностью и уважительным отношением друг к другу, с привитием детям обязательности, верности ценностям православной веры. Одной такой ценностью считалось образование, как для мальчиков, так и для девочек, причем не только начальное. Начиналось все с домашнего обучения: читать учили детей родители, в семье была большая библиотека, приобретались ноты для обучения детей игре на фортепьяно, выписывались всевозможные журналы. Всем детям Николай Михайлович и Неонила Никаноровна дали духовное образование. Обычные для сыновей духовенства ступени образования включали в себя духовное училище, а затем семинарию, дававшую полный курс среднего образования, девочки же учились в женском епархиальном училище. Обучение было платным. В зависимости от формы оплаты студенты семинарии делились на казеннокоштных, находившихся на полном обеспечении, и своекоштных, вносивших плату за обучение. Пребывание в общежитии и все учебники также оплачивались родителями. Кроме того, обязанностью родителей было и обеспечение ученика формой одежды. Ради получения специального образования в семьях сельских священников детей рано отрывали от родительского дома — ведь получить его можно было только в городах. В Новой Чигле дети духовенства для учебы уезжали из села и учились в духовных учебных заведениях Воронежа.
Воронежское духовное училище. Дореволюционное фото
Все годы учебы Николая документально подтверждаются по публикациям из «Воронежских епархиальных ведомостей». Уже в девятилетнем возрасте отец отвез мальчика в Воронеж для обучения в Воронежском духовном училище, в которое поступали в 10–11 лет и учились 4 года. Николай пошел в 1898 году в подготовительный класс духовного училища и проучился в училище положенные четыре года, не считая год подготовительных занятий[1].
Жил мальчик все это время в Воронеже в общежитии, которое было при училище. Сегодня кажется достаточно суровым такое решение родителей. Но на такие условия для своих детей приходилось идти всем представителям сельского духовенства. Домой к родителям в Новую Чиглу Николай приезжал только на каникулы, а так связь с родными поддерживалась только почтовой корреспонденцией.
О переходе Николая из класса в класс можно проследить по ежегодным публикациям списков учеников Воронежского духовного училища в «Воронежских епархиальных ведомостях» за 1898–1903 годы. Из училищ одни подростки-выпускники шли в псаломщики на приходское послушание, другие, желающие продолжить образование, поступали в семинарию. Николаю предстоял второй путь.
В июне 1903-го года Николай окончил полный курс училища по второму разряду, ему исполнилось 14 лет, и родители подали прошение о продолжении учебы в Воронежской духовной семинарии. Однако успешное окончание духовного училища не давало права поступать в семинарию без экзаменов, а требования при этом были даже выше, чем на выпускных экзаменах. Срок обучения в семинариях был шесть лет, но можно было поступать в любой класс, кроме шестого. Причем или из духовного училища, или после домашнего обучения. Главное было — сдать вступительные экзамены, а это удавалось не всем, так как отбор был строгий.
Николай Часовников — выпускник Воронежского духовного училища. Воронеж, 1903 г. Фотография Р. Ю. Тиля и А. И. Серебрина
В 1903 году Николай поступил в Воронежскую духовную семинарию[2]. Учеба в семинарии была серьезной и нелегкой. Согласно Уставу духовных семинарий 1884 года их программа включала в себя множество предметов и специальных, и общеобразовательных. Из специальных дисциплин — Священное Писание (Ветхий и Новый завет) и библейская история, история церкви, в том числе и российской, история и облик русского раскола, богословие: основное догматическое, сравнительное и нравственное, практическое пастырское руководство, гомилетика (наука о церковной проповеди), литургика (христианское церковное богослужение), основание пасхалий. Из гуманитарных дисциплин изучались русская словесность с историей русской литературы, гражданская история: всеобщая и русская, обзор философских учений, логика, психология, дидактика, древние языки: латинский и греческий, один новый иностранный язык (французский или немецкий) по выбору учащихся. Из точных наук преподавались алгебра, геометрия, физика. Конечно же, обучали и церковному пению. Но и это было еще не все.
Здание Воронежской духовной семинарии. Б. Дворянская улица. Дореволюционное фото
В семинарии поощрялись занятия «музыкой, живописью и другими подобными упражнениями, развивающими эстетический вкус и отвлекающими от праздности и грубых удовольствий». И как это все действительно пригодилось Николаю в последующей жизни, как помогало наполнять смыслом свободные дни и как возвышало саму жизнь! А еще «для надлежащего развития и укрепления телесных сил воспитанников назначались в каждой семинарии, под руководством особого учителя и наблюдением врача, гимнастические упражнения, а также садовые занятия и игры, способствующие развитию сил».
Есть открытка Николая из Воронежа к отцу в Новую Чиглу от 8 мая 1904 года, где Николай сообщает: «Экзамены начались. Спрашивают, как следует. По сочинению и психологии отделался благополучно». Видимо, это были переводные экзамены после первого года обучения. То, что в семинарии, да и, кстати, во всех духовых училищах, в те годы «спрашивали, как следует» во всех классах, подтверждается достаточным количеством фамилий учеников, которым летом предстояло пересдавать некоторые предметы. Как тогда гласили резолюции семинарского начальства: «имеют переэкзаменовки после летних вакаций», «предоставляется право передержки экзамена», «остаются на повторительный курс по неуспешности» или «малоуспешности». Нередки были случаи и отчислений из семинарии «по малоуспешности» или «из-за неусердия». Оказывается, Николай тоже не всегда удачно заканчивал учебный год, и у него бывали переэкзаменовки. Как-то трудно мне представить, что наш дедушка имел проблемы с учебой! Я знала его необыкновенно эрудированным, всесторонне образованным человеком. А уж какие чудесные письма он умел писать, и каким образным языком, какие мудрые советы давал в них своим дочерям!
А вот, надо же — переэкзаменовки. Честно, значит, учили тогда! Неподкупные и требовательные были учащие.
Николай Часовников — учащийся Воронежской духовной семинарии. Воронеж, 1907 г. Фотография Я. Л. Тираспольского
После шести лет обучения в семинарии перед выпускником стоял выбор: пастырская служба или гражданская карьера? В зависимости от учебных успехов выпускникам семинарии присваивались разряды (первый или второй), и они могли получить разные аттестаты, а это влияло на карьерные перспективы. Первый разряд получали исключительно отличники. Заканчивая семинарию со званием «студента», они получали особые преимущества. Такой аттестат свидетельствовал о выдающихся способностях его обладателя и, соответственно, открывал путь в духовную академию, возможность получения должности помощника инспектора в семинарии, зачисление на гражданскую службу (XIV класс). Звание студента получали немногие, из них ежегодно рекомендовались в духовные академии два-три выпускника.
Аттестат об окончании полного курса, но без звания студента, открывал путь к церковному служению, учительству и гражданской службе. Если выпускник семинарии решал продолжать свою дальнейшую судьбу в качестве священнослужителя, то он увольнялся в Епархиальное ведомство. После этого он назначался Преосвященным Епископом в определенный уезд на должность псаломщика или диакона к конкретной церкви.
Большинство выпускников устремлялось на приходскую службу. Немалую роль в последнем случае играла возможность освобождения от воинской службы. Дело в том, что по достижении 20 лет семинаристов приписывали к исполнению воинской повинности с предоставлением отсрочки до 24 лет — воспитанникам и 1 года — выпускникам. За этот последний год нужно было успеть жениться и получить приход.
Николай Николаевич Часовников — выпускник Воронежской духовной семинарии. Воронеж, 31 августа 1909 г. Фотография М. Н. Селиверстова
Окончил Николай семинарию в 1909 году, двадцати лет, женат он не был. В родном селе к тому времени в двух церквях не было свободных ни псаломщицких, ни диаконских мест. Так что уже 10 июня 1909 года распоряжением епархиального начальства Николай получил назначение на место псаломщика к Сошествиевской церкви слободы Петровки Павловского уезда[3]. Петровка в те времена — небольшая слобода с населением менее пяти тысяч человек, расположенная на левом берегу реки Осередь, в 15 км к северо-востоку от города Павловска. Это где-то в 100 км от родного села Новая Чигла. После одиннадцати лет пребывания в губернском городе и в сравнении с таким крупным селом, как Новая Чигла, место показалось Николаю глушью.
На обязанность псаломщика, под наблюдением священника и по его распоряжению, возлагалось исполнение клиросного чтения и пения, сопровождение священника при посещении прихожан для исполнения духовных треб и все письмоводство по церкви и приходу. Псаломщик вел метрические книги, обыскные книги для записи повенчанных браков, исповедные росписи, клировые ведомости. Помимо псаломщицкой службы, Николай вел еще занятия сначала во второй церковно-приходской школе, а затем в 1915 году в третьей церковно-приходской школе[4], где законоучителем был священник Сошествиевской церкви Владимир Иванович Иконописцев (ок. 1863/65 – 1917). Именно знакомство с этим человеком и сыграло важную роль в личной судьбе Николая.
Воронежская обл., Петровка. Здание бывшей церкви Сошествия Святого Духа. В настоящее время клуб. 2008 г. Фото Елены Воробьевой и Ларисы Кригер
В том же Павловском уезде в селе Ливенка жила родная сестра о. Владимира Александра Ивановна Абрамова. Будучи вдовой священника, она жила с семьей дочери Ларисы Ивановны Милоградской, муж которой служил священником в местной церкви. Отец Владимир навещал родных, и в одну из поездок взял в Ливенку и Николая. Вот так впервые и увидел Николай внучку А. И. Абрамовой пятнадцатилетнюю Фаину Милоградскую. Это оказалась любовь с первого взгляда. Через какое-то время Николай решился объявить о своих чувствах родителям Фаины, но девушка ему отказала, мотивируя свой отказ нежеланием прерывать учебу в Воронежском женском епархиальном училище. Николай счел ее доводы обоснованными и согласился ждать окончания обучения.
Фаина Милоградская — воспитанница выпускного класса Воронежского епархиального женского училища. Воронеж, 1913 г. Фотография М. Н. Селиверстова
Как протекали дни молодого человека в тогдашней провинциальной Петровке, мы можем узнать из редких сохранившихся почтовых открыток, которые Николай отправлял родным в Новую Чиглу. Понятно, что дни были наполнены службой и работой в школе. А в свободное время в сельской глуши Николая спасали книги: читал художественную литературу, еще очень любил записки путешественников. Николая влекли дальние страны, особенно Египет и Италия, и он начал собирать художественные открытки с видами этих стран, подбирать книги известных путешественников. Четырехтомный труд русского ученого-путешественника А. В. Елисеева «По белу свету. Очерки и картины из путешествий по трем частям Старого света», изданный в Петербурге в 1901–1904 годах, из дедушкиной послевоенной борисоглебской библиотеки притягивал и меня в моем детстве.
И еще Николай находил убежище от скуки в рисовании. В этот период он часто писал сестре Лидии: «Отправлю очередные письма и сяду за живопись». Он действительно увлекался живописью, писал масляными красками, очень любил рисовать с натуры уголки окружающей природы. Причем писал он и в старости, мы с сестрой помним его тюбики с красками в Борисоглебске. Несколько пейзажей висят сейчас в квартирах его правнуков, вот только трудно сказать, что за виды запечатлены на них — Новая Чигла?...
На свой учительский заработок начал покупать книги, художественные открытки, ноты — дедушка хорошо пел, у него был красивый баритон. Чудом сохранился его альбом художественных открыток с репродукциями картин русских и западно-европейских художников. Дедушка мечтал побывать в Египте, но сумел осуществить только поездку в Италию в 1911 году.
Вряд ли смог бы молодой человек из провинции, сын сельского священника поехать за рубеж на свои средства псаломщика и учителя церковно-приходской школы, а прослужил-то Николай к тому времени всего два года, не открой графиня Варвара Бобринская свой фонд для финансирования и поддержки образовательных поездок именно простых земских учителей за границу. Эта общественная инициатива графини В. Н. Бобринской, создавшей в 1908 году Комиссию по организации образовательных экскурсий при Учебном отделе Общества распространения технических знаний, и ставшей председателем данной комиссии, позволила нескольким тысячам русских учителей из глубинки совершить образовательные путешествия за рубеж. Проработала эта комиссия пять летних сезонов до начала Первой мировой войны.
Дедушка был очарован Италией! У нас хранятся две открытки, отправленные им из Италии в Новую Чиглу. Приведу здесь содержание одной из них: «Дорогие родные! Посылаю вам мой поцелуй из красивой Италии, такой же горячий как солнце ее. Вчера вечером приехали в Риву (хорошенький итальянский городок, расположенный на северном берегу озера Гарда). Переночевав в шикарном отеле, на пароходе по Гарде поплыли в Мельчезине. Что за чудная картина! Громады гор кругом поднимаются до облаков; вверху светит голубое небо, внизу чудной бирюзовой окраски вода. Все так полно очарования, что мало верится глазам... Целую всех Николай».
Открытка, присланная Н. Н. Часовниковым родным из города Рива. Италия, 1911 г.
Обратная сторона открытки, присланной Н. Н. Часовниковым родным в Новую Чиглу из Италии. 1911 г.
И есть дедушкина фотография с группой русских экскурсантов на фоне какого-то грота с конной скульптурной композицией. Кстати, в одной из открыток от 1-го марта 1912 года дедушка сообщает сестре Лидии: «Я здоров, служу, читаю. Получил книгу «Русские учителя за границей» и там снимок нашей группы».
Группа русских учителей-туристов. Н. Н. Часовников (пятый слева в белой шляпе). Италия, 1911 г.
А между тем женитьба Николая и Фаины все откладывалась: в 1913-м году Фаина Милоградская окончила 8-й класс словесно-исторического отделения Воронежского епархиального женского училища с серебряной медалью и уехала в Киев учиться на Высших женских курсах[5]. Проучилась один год в Киеве на женских курсах, но из-за начала Первой мировой войны в 1914-м году вынуждена была покинуть Киев и перевелась в более безопасную Москву на Высшие женские курсы В. И. Герье. Но уже на следующий год она уступила, наконец, предложению Николая, и молодые обвенчались в августе 1915 года. Николаю ко времени заключения брака исполнилось уже 26 лет, в этом же возрасте в свое время женился и его отец, а Фаине — 20 лет. В браке родились две дочери Лидия и Валентина. Всю свою последующую жизнь Фанечка, как звали ее родные, посвятила служению мужу-священнику и семье: накормить, обстирать, что-то сшить-перешить.
Супружеская пара: Фаина Михайловна и Николай Николаевич Часовниковы. Воронеж, 1915 г. Фотография Я. Л. Тираспольского
В селе Ливенка в родительском доме Фаины 31 мая 1916 года у Часовниковых родилась дочь Лидия. Рождение пришлось на Троицу, роды были тяжелые: Фаина поскользнулась на траве, которой был посыпан пол в доме на праздник, и начались роды. Девочка родилась слабенькая, была истощена от диспепсии, и здоровье матери было ослаблено после родов, поэтому врач посоветовал сменить климат на средиземноморский. Летом 1917 года молодая семья уезжает на южное побережье Крыма, в Ялту. Стали жить в Никитском ботаническом саду, где Николай устроился рабочим на огородной плантации при школе садоводства и виноградарства. Работа дедушку не пугала, а была для него интересной, так как он увлекался ботаникой, очень любил цветы, начал изучать растения. Жизнь была дорогая, и дедушка подрабатывал псаломщиком в Преображенской церкви. А в родном отечестве уже наступили мятежные времена, времена не для жизни — для выживания.
Удивительно, но весь 1917 год в Ялте было относительно спокойно. И казалось, что это навсегда. Николай в 1918 году даже приглашает приехать в Ялту сестру Лидию подышать морским воздухом. А ведь в тот год полуостров был оккупирован кайзеровскими войсками. Правда, моя мама вспоминала, что приходилось и в подвале прятаться от выстрелов. Новая власть в Ялте устанавливалась с трудом: то одни, то другие отвоевывали ее друг у друга. А вот когда к концу 1920 года белая армия из Крыма на кораблях окончательно покинула Россию, вот тут оставшимся «бывшим» людям пришлось заплатить жизнями за то, что не бросили Родину. Вот уж насмотрелся Николай на истинное лицо Гражданской войны, на расчеловечивание людей!
Бабушка рассказывала, что именно в Крыму, после всего увиденного там и созрело у дедушки окончательное решение стать священником, чтобы поддерживать людей в такое жестокое безжалостное время. И он сделал зрелый выбор в пользу духовного пастырства, чтобы помогать людям «...жить в благочестии и чистоте».
В 1921 году, по неизвестным для нас причинам, Николай с семьей покинул Ялту и уехал в Симферополь, где был рукоположен и начал служить в кафедральном соборе Александра Невского.
Дореволюционная фотооткрытка. Кафедральный собор Александра Невского. Симферополь
Но почему-то вскоре дедушку назначили священником в украинское село Липатиха, в котором он прослужил недолго и в начале лета 1922 года вернулся с семьей в родную Новую Чиглу.
Но об этом в следующей части...
___________
[1] Воронежские епархиальные ведомости. 1899–1903. № 14. Списки учащихся Воронежского духовного училища.
[2] Воронежские епархиальные ведомости. 1903–1909. Списки учащихся Воронежской духовной семинарии. № 15.
[3] Воронежские епархиальные ведомости. 1909. № 13. С. 257.
[4] Памятная книжка Воронежской губернии. 1914 ; Памятная книжка Воронежской губернии. 1915.
[5] Воронежские епархиальные ведомости. 1913.