Николай Тимофеевич Багрянский служил псаломщиком в Хилинской церкви Тихвинского уезда с 1915 г. по 1920 г.
Он родился 3 ноября 1895 г. в семье псаломщика церкви свт. Николая Чудотворца д. Хилино Тихвинского уезда Тимофея Ивановича Багрянского (род. в 1852), который после окончания в 1868 г. Новгородского духовного училища служил в ней с 30 ноября 1873 г. по 3 мая 1915 г., то есть более 40 лет. С 1885 г. по 1887 г. он работал учителем Хилинской церковно-приходской школы, а с 1894 г. по 1897 г. был в ней учителем церковного пения[1]. В 64 года псаломщик Тимофей Багрянский вышел за штат, уступив свое место сыну[2].
В этой же церкви служил и дед Николая — Иван Васильевич Багрянский, окончивший Новгородскую духовную семинарию по 1 разряду в 1845 г. Он многие годы служил в церкви Преображения Господня Доворецкого погоста Старорусского уезда, который стал малой родиной для его детей: сыновей Николая (род. в 1850), Тимофея (род. в 1852) и дочерей: Александры (род. в 1855), Веры (род. в 1857) и Марии (род. в 1865). В июле 1865 г. семья Багрянских переехала в Хилино, где о. Иоанн стал настоятелем Хилинской церкви, в которой он служил до своей кончины в 1872 г.[3]
10 августа 1876 г. на праздную священническую вакансию к Хилинской церкви Тихвинского уезда определен учитель Новгородского духовного училища Николай Иванович Багрянский[4] — старший брат Тимофея Ивановича и родной дядя Николая, окончивший в 1873 г. Новгородскую духовную семинарию с аттестатом 1 разряда. В том же году Николай Иванович Багрянский стал преподавателем русско-славянского языка в Тихвинском духовном училище, а с 1874 г. по 1876 г. обучал греческому языку учащихся Новгородского духовного училища.
Протоиерей Николай Иванович Багрянский служил в Хилинской церкви до февраля 1890 г., затем он был перемещен в другой приход. В 1898 г. он был настоятелем Марьинской церкви Новгородского уезда, а в 1916 г. — настоятелем церкви села Подгощи Старорусского уезда[5].
Мать Николая Тимофеевича Багрянского Евгения Алексеевна (в девичестве Гиляровская) была тоже из священнической семьи. Ее отец Алексей Гиляровский был настоятелем храмов в Холовско-Винском погосте Крестецкого уезда[6]. Ее родной брат Леонид Алексеевич Гиляровский 24 февраля 1891 г. был рукоположен во диакона к Тихвинскому Спасо-Преображенскому собору, где служил два с половиной года. 13 сентября 1893 г. он был перемещен к Бологовской Покровской церкви Валдайского уезда, в состав клира которой входил и в 1914 г.[7]
Младшая сестра Евгении Алексеевны Маргарита была замужем за священником Дрегольской церкви Тихвинского уезда Михаилом Николаевичем Финиковым.
Евгения Алексеевна была младше мужа Тимофея Ивановича — по разным сведениям, то ли на 13, то ли на 18 лет. В их семье было двое детей: Николай и его младший брат Алексей (род. 11.2.1898). Оба они учились в Тихвинском духовном училище. Семья Багрянских жила, видимо, довольно скромно, потому что мальчики учились не полностью за счет средств родителей, а были на полуепархиальном содержании. В одном классе с Николаем учился его двоюродный брат Владимир Фиников, будущий священник тихвинской Знаменской церкви[8], а также Николай Покровский и Александр Соколов, принявшие мученическую кончину в 1937 г. и прославленные в лике священномучеников в сонме новомучеников и исповедников Церкви Русской.
Училище Николай окончил в 1909 г., а Алексей — в 1911 г. По окончании училища оба учились в Новгородской духовной семинарии, которую Николай окончил в 1915 г., Алексей — в 1917 г.
30 ноября 1914 г. Николай Тимофеевич Багрянский был посвящен в стихарь, а 4 мая 1915 г. определен псаломщиком к своей родной Хилинской церкви. С 1915 г. он был учителем церковного пения в местной церковно-приходской школе. С 1920 г. он в Хилинской церкви уже не служил, а работал делопроизводителем в Хилинском волостном исполкоме[9].
На должность псаломщика в Хилинскую церковь в 1920 г. поступил его брат Алексей Багрянский, окончивший после Новгородской духовной семинарии Юрьевский ветеринарный институт (ныне г. Тарту, Эстония). Служил он в Хилинской церкви до августа 1930 г.[10] В 1922 г. хозяйство его семьи было еще довольно крепким: 1,375 десятины пашни, 2,5 десятины сенокоса, три коровы и лошадь. В 1931 г. Алексей Багрянский жил вдвоем с матерью, у них была уже только одна корова, шесть куриц и огород в 5 соток. Он был лишен избирательных прав.
С августа 1931 г. Алексей работал на сплаве, но с декабря 1932 г. из-за болезни (у него был порок сердца) он уже не мог заниматься тяжелым физическим трудом. Несмотря на то, что хозяйство Багрянских было бедным, Алексей как «лишенец» был обложен твердым заданием: кроме денег, он должен был сдать государству 100 кг картофеля и 100 кг мяса «живого веса». Все его обращения о снятии твердого задания и о восстановлении в избирательных правах заканчивались отказом. Ходатайство Алексея перед органами советской власти о восстановлении его в правах свидетельствует о том, что он прекратил церковное служение. Известно, что в 1934 г. Алексей Багрянский жил в Малой Вишере[11].
Затем, по словам родственников, он вместе с матерью переехал в небольшую деревушку Мстинский Мост в Маловишерском районе Новгородской области. Скончался он раньше Евгении Алексеевны. За ней последние два–три года ухаживала племянница Нина Михайловна Финикова, забрав ее к себе в Ленинград. Скончалась Евгения Алексеевна Багрянская 28 августа 1958 г.
Сам Николай Тимофеевич Багрянский переехал в 1920-х гг. в с. Кременичи, которое находилось в 14,5 км от Хилино. Там была церковь св. Николая Чудотворца. Возможно, он некоторое время в ней и служил, так как в 1930–1933-х гг. числился в списке жителей села Кременичи, лишенных избирательных прав, как служитель религиозного культа[12].
К лету 1941 г. он жил и был чернорабочим в Любани[13], где познакомился с Иваном Васильевичем Молчановым, работавшим на железной дороге. Их судьбы в дальнейшем будут тесно связаны.
22 июня 1941 г. началась Великая Отечественная война. Наступление немецко-фашистских войск было стремительным: уже 25 августа 1941 г. Любань оказалась занята немцами.
Осенью 1941 г. в Любани гитлеровцы создали «русскую гражданскую администрацию» во главе со старостой (бургомистром) города. Им стал бывший служащий одного из управлений Ленинградской железной дороги и многолетний регент любанского Петропавловского храма Михаил Александрович Славцов.
Немцы ввели трудовую повинность, по которой все население старше 12 лет должно было работать по 14–16 часов. Оккупировав район, гитлеровцы направляли местных жителей на молотьбу зерна, уборку овощей и картофеля с колхозных полей. Зерно увозилось в тыл, а овощи и картофель употреблялись армией на месте. Люди голодали, питались картофелем и травяным хлебом: собирали солому, мякину и траву, сушили их и размалывали. Из этой муки и пекли хлеб. Голод, угроза угона в рабство или казни — в таких тяжелых условиях пришлось выживать людям[14].
На оккупированных территориях немцы стали открывать православные храмы с целью получения симпатий местного населения, предлагая ему религиозную свободу в противоположность сталинскому террору, достигая таким образом своих пропагандистских целей. Летом 1941 г. при покровительстве германских властей Экзархом Прибалтики Сергеем (Воскресенским) была создана Православная Псковская Миссия, история которой до сих пор остается загадочной и не до конца изученной.
В Любани в сентябре 1941 г. богослужения начались в частном доме, так как Петропавловский храм в ходе боев значительно пострадал. Но уже в 1942 г., несмотря на близость фронта и гнёт оккупантов, верующим удалось его восстановить.
В декабре 1942 г. немцами была создана «Русская освободительная армия» под руководством плененного генерал-лейтенанта РККА А. А. Власова, перешедшего на сторону нацистской Германии. Известно, что Николай Тимофеевич Багрянский тогда же в нее вступил[15]. Сделал ли он этот шаг по собственному желанию или под давлением оккупационных властей, неизвестно. Вообще о Николае Багрянском в открытых источниках не так много сведений. Информация о нем получена в основном из опубликованных материалов об Иване Васильевиче Молчанове.
Иван Молчанов в 1942–1943 гг. пел и прислуживал во вновь открытом любанском храме. Вероятно, и Николай Багрянский, будучи человеком верующим и хорошо знавшим устройство богослужения, тоже оказывал посильную помощь в организации церковной жизни.
Духовенства для совершения богослужений во вновь открытых храмах не хватало, так как многие из священнослужителей в 1930-х гг. были либо сосланы в лагеря, либо расстреляны. Поэтому назначенный немцами бургомистр Любани М. А. Словцов ходатайствовал перед руководством созданной летом 1941 г. Православной Псковской Миссии о рукоположении Ивана Молчанова и Николая Багрянского во священников.
Оба они имели духовное образование: у Николая Багрянского за плечами была Новгородская духовная семинария и опыт служения псаломщиком, а Иван Молчанов в 1919 г. окончил в Москве два курса Православной народной академии.
И Николай Багрянский, и Иван Молчанов в июле 1943 г. были рукоположены в Риге во священников. Известно, что священническая хиротония Ивана Молчанова была совершена 21 июля, на празднование Казанской иконы Божией Матери, епископом Рижским Иоанном (Гарклавсом)[16]. Не исключено, что и Николая Багрянского возвел в священнический сан тоже он, так как в Риге они были в одно и то же время.
Как выяснилось позже, к о. Иоанну и о. Николаю после их посвящения в сан священника подошел сотрудник экзаршей канцелярии — переводчик Радвил. Они согласились пройти вместе с ним для беседы в Рижский отдел СД (Главного управления имперской безопасности). Иван Молчанов рассказывал: «Придя в Рижский отдел СД, который находился в старой части гор. Риги, нас встретил полный, солидный немецкий офицер, фамилии и звания его не знаю, который сразу же со мной и Багрянским стал беседовать. В процессе этой беседы, офицер СД интересовался как моим, так и Багрянского биографическими данными. Расспрашивал нас об условии жизни при Советской власти и лично сам рассказывал нам о существе «новых порядков», которые немцы устанавливают на оккупированной ими территории. В конце этой беседы, офицер СД призывал лично меня и Багрянского оказывать всяческое содействие немецким властям в установлении «новых порядков» на оккупированной территории, говорил, что мы как священники должны внушать русскому народу чувство доверия к немецкой армии, как к своей «освободительнице» от Советской власти.
В момент этих высказываний офицера СД к нему подошел другой офицер СД, который, сказав ему что-то по-немецки, передал два печатных бланка. После этого офицер СД обратился к нам с предложением подписать подписку-обязательство о нашем сотрудничестве с СД. Мне — Молчанову и Багрянскому были предложены подписать обязательства, напечатанные на немецком языке, содержание которых нам передал Радвил. Смысл этих обязательств сводился к следующему: Я — Молчанов Иван Васильевич, обязуюсь всеми средствами и способами помогать немецким властям в установлении «новых порядков» на оккупированной территории»[17].
Насколько тесным было сотрудничество священников с оккупантами без знакомства с их уголовными делами, сказать невозможно. Но поскольку после войны оба были осуждены советским судом и получили немалые сроки, какую-то связь с СД они поддерживали.
Одной из задач Псковской Православной Миссии было сохранение своей паствы от сектантского влияния. Так, священник о. Ливерий Воронов отправил митрополиту Сергию (Воскресенскому) подробный доклад «о Чуриковской секте в г. Вырица, указав пути, какими следует идти для борьбы с ними» (Архив УФСБ РФ по Псковской обл. Д. АА10676. Т. 3. Л. 725–726).
По предложению о. Ливерия, начальник Псковской Православной миссии протопресвитер Кирилл Заяц в конце июля 1943 г. направил в Вырицу только что рукоположенных священников Иоанна Молчанова и Николая Багрянского: первого — настоятелем Казанской церкви, а второго — настоятелем Петропавловской церкви. Молчанов «должен был вступить в борьбу с виднейшими представителями Чуриковской секты, имена и фамилии которых известны Л. Воронову» (Архив УФСБ РФ по Псковской обл. Д. АА10676. Т. 3. Л. 536 об.). «А уже через несколько недель началась эвакуация районов, находящихся на подступах Ленинграда — фронт двинулся на запад. Связь с Молчановым в Управлении Миссией наладить уже не смогли. Потому и сказать что-либо конкретное о противосектантской работе миссионеров нельзя»[18].
Петропавловская церковь, в которой служил о. Николай Багрянский, находилась в центре Вырицы, недалеко от железнодорожной станции. В 1939 г. она была официально закрыта. В здании храма был устроен клуб, переоборудованный затем из-за малой посещаемости под военкомат. Немцы, занявшие Вырицу, сначала устроили в здании храма конюшню, а высокая колокольня храма использовалась ими как наблюдательный пункт. Но спустя некоторое время, по просьбам верующих, Петропавловский храм был возвращен Церкви, его освящение состоялось 19 декабря 1941 г.
Одновременно с настоятельством в Петропавловской церкви о. Николай Багрянский был входящим священником Крестовоздвиженской церкви с. Лисино[19].
В период служения в Вырице семьи о. Николая Багрянского и о. Иоанна Молчанова, который к тому времени уже был вдовцом и один воспитывал троих детей, тесно общались между собой, а их сыновья, Виктор и Василий, дружили. Об этом свидетельствуют дневниковые записи 17-летнего сына о. Иоанна Василия, впоследствии протоиерея Санкт-Петербургской епархии. Дневник был начат еще в Любани, первая запись была сделана 16 мая 1943 г.
В Вырицу Василий Молчанов приехал во второй половине сентября, когда его отец уже служил в Казанской церкви. Из записей следует, что в ноябре 1943 г. — январе 1944 г. с Багрянскими он встречался практически каждый день:«16 ноября. ...Всё, что маленькое и можно легко унести, мы запрятали в храме, если Господь даст и храм уцелеет, то чтоб всё можно было поставить назад на свои места. Приходил Виктор [Багрянский] к нам, также убрали все наши книги»; «17 ноября. …Был Виктор...»; «19 ноября. ...Приходил Виктор, говорят вот-вот должны [эвакуировать]»; «20 ноября. ...Был у Багрянских. Эвакуация отменена. Выпало немного снега. Опять восстановили нижнюю церковь. Завтра будет служба»; «21 ноября. ...Сегодня служил о. Николай [Багрянский] в нижней церкви, после службы у нас обедали»; «12 декабря. Приезжал Виктор на велосипеде»; «14 декабря. ...Был у Багрянских. Виктор учится читать по-славянски. После Виктор проводил меня до самого дома»; «25 декабря. ...Приезжал Виктор на велосипеде»; «27 декабря. ...Заходил к Багрянским...»; «29 декабря. ...Багрянские чистят дом, будут скоро переезжать»; «30 декабря. ...Лена [сестра Василия] ходила к Багрянским». «1944 г. 9 января. ...У папы грипп, не служил. Я ходил к о. Николаю [Багрянскому] в церковь. Зашел к ним на новоселье»; «19 января [Крещение Господне] ...Ходили мы, Т.[аня]. Л.[ена] и я к Багрянским...»; «22 января. Наши приближаются, скоро увидимся. Слухи ходят об эвакуации Вырицы. Теперь немцам не до русских, им самим до себя. Мы прятаться никуда не будем, решили пережить пока это время под церковью...»; «26 января. ...Ходил к Багрянским. Летали наши русские самолеты, бомбили на очень низкой высоте. Ночевали под церковью»[20].
«НАШИ приближаются...», «НАШИ русские самолеты...» — эти слова говорят о многом. В наступавших советских войсках Молчановы и Багрянские видели своих, поэтому и не ушли с немцами.
Об их истинном отношении к гитлеровцам опять же говорят дневниковые записи Василия Молчанова, которые он вел еще в Любани весной и летом 1943 г.: «16 мая. ...Вечером было кино, не понравилось, немцы в нем ставят себя выше всех, а они — уроды, лучше не ходить и не расстраиваться»; «23 мая. ...Когда шли мимо лазарета русских пленных, они очень хорошо играли на мандолине и на балалайке, до слез мне стало жалко всех русских пленных, хочется помочь, но не знаешь как, решил принести табаку. Пошел домой, собрал весь табак, который был, пришел и перебросил через колючую проволоку, они остались очень довольны, хорошо, что не было проклятого немца, а то бы попало. Пленные сыграли еще один русский марш и пошли от дождя. Во время этой замечательной музыки у меня в голове пролетели воспоминания о школе, о Боре, и много чего хорошего, нашего, русского, и так стало грустно, до боли сжалось сердце, скорей бы опять вернулось все настоящее, русское. Придет все-таки время, когда прогонят этих проклятых немцев, поплатятся собственной шкурой за осквернение нашей русской земли...»; «13 июня [воскресенье. Троица]. ...Господи! Отомсти, порази своим гневом этих насильников русских [людей]...»; «11 июля. ...Как они мне надоели, куда убежать и не слышать, наверное, придет время, когда мы их будем подгонять, заставлять еще больше работать. Бог долго терпеть не будет. Терпит, терпит и перестанет…»; «19 июля. ...В полной уверенности, что Господь не попустит так издеваться над русскими. Немцы за все и за вся рассчитаются, будут и они чувствовать на своей поганой шкуре. Да! Это время придет». «20 июля. ...Вечером ушел в церковь в Ушаки. Как хорошо в церкви! Только здесь не слышишь немецкого лаяния. Только в церкви можно слышать слова утешения»; «24 июля. ...Нет ни одного человека мужественного, смелого, решительного, организованного, способного организовать отряд сопротивления извергам [рода] человеческого»[21].
28 января 1944 г. Вырица была освобождена от фашистов. Как известно, многие из священников Псковской Православной миссии при наступлении советских войск отступали вместе с немецкими войсками и эмигрировали за границу. Священник Николай Багрянский остался на Родине. Он продолжал служение в своем храме, а с 1 сентября 1944 г. стал вторым священником Казанской церкви. Отец Иоанн Молчанов к тому времени стал настоятелем храма в п. Рождествено.
25 октября 1944 г. о. Николай Багрянский был арестован как священник Православной Псковской миссии и как власовец.
Как отмечала в своем докладе на конференции, посвященной 200-летию вырицкого Казанского собора секретарь комиссии по канонизации святых Санкт-Петербургской епархии Лидия Ивановна Соколова, следственные дела по Псковской миссии велись довольно тщательно. «Всем заключенным по делу Псковской миссии устраивались очные ставки, проводился опрос многочисленных свидетелей и при необходимости делалась почерковедческая экспертиза, использовались собственноручные показания. Допросы велись не только с точным указанием анкетных данных и фамилий следователей, но точного времени начала и конца допроса.
Члены Миссии не подвергались тем испытаниям, какие пришлось пережить новомученикам. И осуждены миссионеры были не Тройкой НКВД, а решением суда, на котором все, кроме отцов Л. Воронова и А. Кибардина, признали вину в измене Родине»[22].
26 декабря 1944 г. о. Николая Багрянского вместе с о. Иоанном Молчановым и о. Николаем Быстряковым приговорили к 15 годам исправительно-трудовых лагерей. С 1945 г. он отбывал срок в Норильлаге Красноярского края (ст. Енисей).
В Норильск в тот год прибыл большой «спецконтингент» (свыше 10 000 человек), состоявший из бывших советских военнопленных, а также из власовцев. Их поселили на правах ссыльных: они получали работу и даже северные льготы, но выезд из Норильска им не разрешался. Однако Особый отдел лагеря вскоре приступил к их «фильтрации», вследствие чего многие из «спецконтингента» были осуждены к большим срокам лишения свободы, в основном по статье 58-1 б (измена Родине военнослужащим)[23].
Но Николаю Багрянскому 5 апреля 1947 г. срок наказания, наоборот, был снижен до 10 лет. Сведений о его освобождении или кончине нет, то есть дальнейшая его судьба неизвестна[24].
О. Иоанн Молчанов отбывал срок заключения в Воркуте. Срок пребывания в лагере ему тоже был сокращен до 10 лет. Отбыв срок заключения, разбитый параличом о. Иоанн скончался на руках родных в Любани вскоре после освобождения из лагеря 14 декабря 1954 г.
__________
[1]Смурова Л. О., Смирнова Т. П. Приходы Любытинского района Новгородской области (ХIХ – начало ХХ века). Великий Новгород, 2020. С. 565.
[2]ГА Новгородской обл. (далее ГА НО). Ф. 480. Оп. 1. Д. 4297. Л. 396 об. ‒ 397.
[3]Смурова Л. О., Смирнова Т. П. Приходы Любытинского района Новгородской области (ХIХ – начало ХХ века). Великий Новгород, 2020. С. 556–557.
[4] НЕВ (Новгородские епархиальные ведомости). 1876. № 16. С. 295.
[5]Смурова Л. О., Смирнова Т. П. Приходы Любытинского района Новгородской области (ХIХ – начало ХХ века). Великий Новгород, 2020. С. 558.
[6] Сивеня Д. С. Приходское духовенство Новгородской епархии во второй половине XIX в. М., 2019. С. 336.
[7]ГА НО. Ф. 480. Оп. 1. Д. 3957. Л. 46 об. ‒ 47.
[8] ЦГИА СПб. Ф. 1032. Оп. 1. Д. 75. Л. 39 об. ‒ 40 об.
[9] Смурова Л. О., Смирнова Т. П. Приходы Любытинского района Новгородской области (ХIХ – начало ХХ века). Великий Новгород, 2020. С. 564–566.
[10]Смурова Л. О., Смирнова Т. П. Приходы Любытинского района Новгородской области (ХIХ – начало ХХ века). Великий Новгород, 2020. С. 565–566.
[11]Смурова Л. О., Смирнова Т. П. Приходы Любытинского района Новгородской области (ХIХ – начало ХХ века). Великий Новгород, 2020. С. 565–566.
[12]Смурова Л. О., Смирнова Т. П. Приходы Любытинского района Новгородской области (ХIХ – начало ХХ века). Великий Новгород, 2020. С. 565.
[13]Синодик Псковской Миссии //Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2002. Вып. 26/27. С. 28.
[14] Разумов В. 25 августа 1941 г. 15 часов город Любань. URL: vk.com/@luban_history-25-avgusta-1941-g-15-chasov-gorod-luban
[15]Синодик Псковской Миссии //Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2002. Вып. 26/27. С. 28.
[16]Епископ Рижский Иоанн (Гарклавс) в 1944 году принял на себя заботу о вывезенной немцами из Тихвина в Ригу чудотворной Тихвинской иконе Божией Матери.
[17] Соколова Л. Церковь Казанской иконы Божией Матери в Вырице и ее духовенство в годы Великой Отечественной войны. Доклад на конференции, посвященной 200-летию Казанского собора. URL: ruskline.ru/analitika/2011/09/24/cerkov_kazanskoj_ikony_bozhiej_materi_v_vyrice_i_ee_duhovenstvo_v_gody_velikoj_otechestvennoj_vojny
[18]Обозный К. П. История Псковской Православной Миссии 1941–1944 гг. М., 2008. 607 с. (Электронный ресурс: feodorovna.ucoz.lv/publ/pskovskaja_dukhovnaja_missija_materialy_o_pskovskoj_dukhovnoj_missii/pskovskaja_dukhovnaja_missija_knigi_o_pskovskoj_missii/k_oboznyj_quot_istorija_pskovskoj_pravoslavnoj_missii_1941_1944_gg_quot/13-1-0-336)
[19]Синодик Псковской Миссии //Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2002. Вып. 26/27. С. 28.
[20] Дневник Василия Молчанова // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2003. Вып. 28/29. С. 220–223.
[21]Дневник Василия Молчанова // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2003. Вып. 28/29. С. 215–218.
[22]Соколова Л. Церковь Казанской иконы Божией Матери в Вырице и ее духовенство в годы Великой Отечественной войны. Доклад на конференции, посвященной 200-летию Казанского собора. URL: ruskline.ru/analitika/2011/09/24/cerkov_kazanskoj_ikony_bozhiej_materi_v_vyrice_i_ee_duhovenstvo_v_gody_velikoj_otechestvennoj_vojny
[23]Норильлаг. URL: https://drevo-info.ru/articles/19642.html
[24]Синодик Псковской Миссии // Санкт-Петербургские епархиальные ведомости. 2002. Вып. 26/27. С. 28.