У Наталии Сергеевны своей семьи не было, она замуж не выходила и оставалась девицей. Очень строго соблюдала посты, часто ходила в храм и много работала. В Тулу она приехала в 1970-х годах. Моя бабушка познакомилась с ней в храме. Потом моя мама помогала ей с росписью в храмах, Наталия Сергеевна ее учила. Мама вышла замуж и родила троих детей, иконописью уже не занималась. Я в детстве много времени проводила у Наталии Сергеевны, выполняла несложные работы по иконописи и золотила. Она навсегда останется в моей памяти примером того каким должен быть настоящий христианин. Всегда кроткая, радостная и бесконечно добрая. Наталия Сергеевна оставила нам фотографии и альбомы со своими зарисовками. Еще она переписывалась с людьми, которые уехали из Харбина в Австралию, Америку и Германию (адреса сохранились). Я часто ходила на почту отправлять эти письма. Будучи уже в возрасте, она свободно говорила на английском и китайском языках, помогала нам делать домашнюю работу по английскому языку.
Н. С. Якимова. Тула, ок. 1995
В Туле Наталия Сергеевна жила в двухкомнатной квартире в 9-ти этажном доме. Это была на удивление маленькая квартира. Одну комнату (зал) занимала Валентина Александровна, а комната поменьше была и мастерской, и комнатой Натальи Сергеевны. В ее комнате по одной стене стояла небольшая кровать, стул и тумбочка у окна (на которой стояла святая вода и просфоры), все близко друг к дугу. По другой стене столик у окна, на котором она писала иконы, далее небольшое пространство для ростовых икон и двухстворчатый шкафчик.
На именинах у Наталии Сергеевны. Валентина Александровна (слева), Евдокия Семеновна Литвинова (в центре). Тула, 8 сент. 2002
Комнатка была настолько мала, что от кровати до рабочего места был 1 м, не больше. На вопрос — почему она живет в такой тесноте, ведь можно поменяться комнатами с Валентиной Александровной, — Наталия Сергеевна отвечала, что эту комнату она сама выбрала, т.к. в ней хорошо падает свет, а писать лучше при дневном свете! Ее не смущала теснота, главное — так лучше для работы.
Наталия Сергеевна за работой. Новосибирск, март 1959
Наталия Сергеевна была всегда ко всем добра и в хорошем расположении духа. Я ни разу не видела, как она злится или раздражается. И не могу даже представить, что она могла бы злиться на какого-нибудь человека, это исключено! Старалась всем помочь, а сама никогда не жаловалась. Единственный раз видела ее слезы, когда она рассказывала мне про смерть своего папы. По незнанию я пристала к ней с расспросами о ее детстве и естественно задала вопрос о родителях. Она старалась обойти разговор о папе, но я настояла. Наталия Сергеевна рассказала, а потом тихо заплакала. И мне стало стыдно, что довела ее до слез. Я тоже расплакалась. Просила у нее прощение, а она меня успокаивала и говорила, что ты же не знала не плачь. После того раза эту тему никто никогда не поднимал.
_big.jpg)
Анна Васильевна Якимова (урожд. Мунгалова, жена погибшего в 1929 в Тыныхэ Сергея Ананьевича Якимова) с детьми
Павликом, Галиной, Натальей (вторая слева), Марией и Ниной Шваловой. Пасха, 1930
«27 сентября ранним утром раздались выстрелы над поселком Танехэ. С плоскогорья хребта спускались конные всадники. Первой жертвой пал Якимов Гриша, мой двоюродный брат. Он ходил за лошадью в поле, ему надо было ехать в город Хайлар, где он учился в гимназии. Его заставили гнать лошадей домой во двор, а затем скомандовали идти на место сбора жителей, но на полпути застрелили. Вооруженные пулеметами, винтовками, штыками и гранатами, бандиты носились по поселку, выгоняя людей на край села, поджигая дворы и опустошая хаты. Наши родители, Сергей Ананьевич и Анна Васильевна, взяли нас, своих детей (три девочки и младший мальчик четырех лет) и пошли на указанное место, откуда наш папа уже не вернулся домой. Враги оцепили собравшихся, кружась на лошадях, о чем-то совещались, а мы в страхе ожидали недобрый конец. Вскоре объявили женщинам с детьми идти по домам, а мужчин 80 человек, где были глубокие старики и 14-летние подростки, быстро погнали за поселок. На повороте высокой горы этого хребта, против кладбища скомандовали стать на колени, говоря с насмешкой: «Вы верите Богу, пусть Он спасет вас!»... Обстрел из пулемета, куча окровавленных тел, раненых всячески добивали» (Воспоминания Н. С. Якимовой. Тула, январь 1994 г.)
После этого события жизнь стала практически нищенской и чтоб уберечь детей от голода, ее мама принимает решение отдать ее с сестрой в Дом Милосердия. Но сестра была младше Наталии Сергеевны и не хотела там оставаться, скандалила и плакала и мама ее забрала. А Наталия Сергеевна осталась там до выпуска, а потом некоторое время там работала.
В мастерской с монахиней Олимпиадой (Болотовой). Харбин, 1939
Она оставалась жизнерадостной и спокойной при любой ситуации, помогала храмам, монастырям и простым людям. Переводила деньги на строительство Храма Христа Спасителя, писала иконы бедным монастырям бесплатно, они в благодарность давали молоко или что-нибудь из своего хозяйства, когда забирали иконы. Простым людям Наталия Сергеевна помогала без лишних расспросов. Как мне рассказывала моя бабушка: если кто-то рассказывал про человека у которого случилась беда, даже если она его не знала, она спрашивала кто это. Потом подходила говорила слова соболезнования и клала ему в карман денежку и быстро уходила. Бабушка говорит: стоим все вместе разговариваем после службы, Наталия Сергеевна рядом, услышала и через секунду ее нет, она уже рядом с тем человеком что-то дает. Бабушка ей говорит потом, ну разве можно так, вы сами на что живете, все раздаете! А Наталия Сергеевна отвечала: «А что мне — много нужно? У меня все есть, а у них семьи, им тяжело».
С митрополитом Нестором (Анисимовым). 1961
Несмотря на то, что она не вышла замуж и оставалась, как принято говорить «старой девой» характер у нее был очень хороший. Выглядела очень аккуратной и утонченной. Зайдешь к ней спросишь нужно, зачем в магазин сходить, если надо, то дает денежку и пакет всегда новый. Я иногда беру пакет, который в прихожей лежит, а она: «Нет, он же старый, как ты, молодая, пойдешь с таким пакетом!» Меня удивляло, откуда у нее столько новых пакетов! И всегда спрашивала, точно ли на все хватило, прикупить что-то на гостинец было сложно. Она охала и ахала, начинала отдавать деньги. Уговорить сложно ее. Поэтому чаще приносили, что-то, что готовили дома, со словами: «по новому рецепту», или: «пока тепленькое, специально принесла для вас», или: «мама передала, ничего не знаю, я посыльный». В таком контексте еще более-менее мирно проходило. Вот настолько она была деликатна и боялась обременять людей.
Подпись на обороте: «У Владыки в столовой». Кировоград, 1959
Она много молилась, часто ходила в храм и соблюдала все посты и постные дни. Но от других людей этого не требовала и не осуждала того у кого не получалось прийти в храм, и тех кто не постился. Например, если был какой-нибудь церковный праздник и человек, которого она знала, не пришел в храм, то она непременно приносила ему просфоры от этой службы.
Когда я к ней приходила, всегда спрашивала, не хочу ли я кушать, даже если я отказывалась, — хоть чай с чем-нибудь, но заставит попить. А после того, как у нее побуду, обязательно заставит поесть, тут уже никакие отговорки не помогали, да еще и с собой гостинцы даст! Отказываться просто бесполезно, она не выпускала из дома. Вот что у нее было — печенье, фрукты, конфеты или выпечка, нужно было взять хоть что-то. Просто вставала к двери и не выпускала! Она пользовалась тем, что была хрупкой старушкой! И вот стоишь перед дверью торгуешься, — «ну пожалуйста, у нас есть дома покушать», а она — «я не покушать даю, а чай попить с этим» и т.п. Ну не оттаскивать же ее силой от двери, она и так как пушинка, худенькая, маленькая, когда обнимаешь и боишься, как бы не сломать ей что. Но выйти из ее дома без гостинца просто невозможно!
В кабинете владыки Нестора (Анисимова). Слева направо: Фаддей, Наталия Сергеевна, Василий, на заднем плане митрополит Нестор. Кировоград, 17 янв. 1962
А когда Наталия Сергеевна приходила в гости, то обязательно приносила хлеб. Не важно к кому она шла, могла и кучу гостинцев принести, но хлеб был обязательным. К этому правилу приучил их митрополит Нестор. Она говорила, отец Нестор всегда учил — чужой порог без хлеба переступать нельзя. К кому бы вы не собрались пойти в гости — хоть хлеб, но должны принести! Если нет денег на хлеб, значит в гости идти нельзя.
В кабинете владыки Нестора (Анисимова). Кировоград, янв. 1962
И это правило Наталия Сергеевна выполняла беспрекословно. Часто после храма моя бабушка приглашала ее в гости. Наш дом стоял по пути к ее дому. Они заходили кушали, отдыхали, а потом бабушка провожала ее. Но, перед этим Наталия Сергеевна заходила в магазин и покупала хлеб. Бабушка ее пыталась перевоспитать, говорила: «Наталья Сергеевна, ну вот Вы уже купили печенье, давай считать это будет хлеб». «Ну Наталия Сергеевна, — отвечала Евдокия Семеновна, — ну не обижайте Вы меня, нам такой наказ батюшка (о. Нестор) дал, я не могу ослушаться!»
У меня приближался выпускной в школе, она несколько раз спрашивала, есть ли у меня платье и туфли. Вспоминала свой Белый бал, как они шили себе белые платья. Какие все девушки были красивые! И мне говорила: «Софья, непременно нужно белое платье, это очень красиво!»
Наталия Якимова. «Белый бал», окончание гимназии. Харбин. 1937
Она рассказывала, что монахиня Олимпиада была к ней строга. Наталия Сергеевна объясняла тем, что: «Наверное, видя мой талант к иконописи не хотела, чтоб я вышла замуж и забросила это дело. Причем к другим детям такой строгости не было». Когда о. Нестор приезжал в Дом Милосердия и видел такое отношение, то часто разговаривал с монахиней Олимпиадой, чтоб она была мягче к Наталии Сергеевне. «Иногда было совсем туго, — рассказывала она — я начала выполнять целиком работы и мне полагались какие-то деньги, а м. Олимпиада давала очень небольшую часть. Доходило до того, что я не могла купить кусок мыла чтоб помыться. О. Нестор, видя такое положение вещей, тайно от монахини давал мне деньги. Мне было жутко неудобно, я отказывалась, но он заставлял брать и никому не рассказывать. Как-то он уезжал в долгую поездку и чтоб без него я не осталась в нужде, оставил мне средства на этот период. Когда о. Нестор приезжал в приют, все очень радовались. Он с каждым разговаривал, вникал в дела и проблемы и никого не оставлял без внимания».
С митрополитом Нестором (Анисимовым). Кировоград, янв. 1962
Наталия Сергеевна очень переживала о митрополите Несторе, когда его посадили. Показывала его фотографии как ужасно с ним поступили. Как сильно он похудел, переживала за его больные ноги, сколько сложностей он пережил и не сдался. О. Нестор был очень важным человеком в ее жизни, который был для нее примером милосердия и любви к людям. Удивлялась, как ему хватало сил столько трудиться. Потом Наталия Сергеевна ездила по храмам, которые открывал о. Нестор, а после его смерти самостоятельно искала работу, — так и попала в Тулу.
С портретом митрополита Нестора (Анисимова). Новосибирск, 1957
Умерла она не в Туле. У ее брата (Якимова Павла Сергеевича) было онкологическое заболевание, она хотела ему помочь. И в августе 2003 г. она продала квартиру в Туле и уехала к нему в Омскую область, г. Калачинск (ул. Крупской д. 16 (или 116 — листочек старый, затерся)). Там Наталию Сергеевну уговорили сделать операцию на глазах. Ее положили в больницу одну, ночью она встала в туалет и упала — сломала шейку бедра. На тот момент ей было 85 лет.
Она прожила сложную жизнь, перенесла много лишений, но осталась добрым и светлым человеком, всю жизнь служила Богу и людям.
Могилка Н. С. Якимовой в г. Калачинске (Омская обл.). Янв. 2004