Шеянов Григорий Геннадьевич
СУД ИСТОРИИ: ДЕЛО СВЯЩЕННИКА ДИМИТРИЯ ЛЕОНТИЕВСКОГО
Жизненный путь
Наш главный герой — Димитрий Философович Леонтиевский — родился в 1867 году в Печорском уезде Архангельской губернии, в семье священника. После окончания Архангельского духовного училища он двадцать лет служил псаломщиком и три года — дьяконом в Ровдогорском приходе Холмогорского уезда. Дважды получал благодарность за обучение детей церковному пению. В 1908 году Димитрий Леонтиевский принял священническую хиротонию и был назначен в село Сюзьма Архангельского уезда. Священник был женат и имел семерых детей[1]. Он получал неизменно хорошие аттестации благочинного: «Чтение, пение и катехизис знает очень хорошо, поведения отлично-хорошего, трезвый, по службе исправен, служит благоговейно, церковное письмоводство ведет вполне исправно»[2].
Село Сюзьма «по бедности и малочисленности прихожан» не могло дать своему клиру хорошего материального обеспечения[3]. В 1918 году священники перестали получать государственное жалование, и большое семейство о. Димитрия оказалось в бедственном положении. Сюземская волостная управа назначила священнику очень скромное содержание, при этом не разрешив ему совершать требы в соседней деревне Красногорской и предложив в случае нежелания служить приискивать другой приход. О. Димитрий подавал слезные прошения о переводе в Ровдогоры — место его дьяконского служения, где имелась пахотная церковная земля, от которой священник «получил бы кусок хлеба». Осенью 1918 года Духовная консистория приняла другое решение: «Предоставить свящ[еннику] Леонтиевскому Тамицкий пр[иход] Онежского уезда» (в селе Тамица имелась пахотная и сенокосная церковная земля, да и сам приход был значительно крупнее Сюземского). В декабре о. Димитрий приехал в Онежский уезд, а в 2 января 1919 года «принимал от приходского Совета церковное имущество» в селе Тамица[4].
В сентябре 1919-го в Тамице произошло событие, которое определило дальнейшую судьбу священника и которое станет осевым сюжетом нашего рассказа, Вот как это событие описано в архивных документах 1920–1921 годов прежде всего — в следственном деле священника Димитрия Леонтиевского[5].
Тамицкая трагедия.
Во времена Гражданской войны власть в городе Онеге менялась б раз. Село Тамица, расположенное в сорока километрах от уездного города, тоже не раз переходило из рук в руки. Очередная смена власти случилась осенью 1919 года, когда Красные войска уходили из Онеги. В сентябрьский лень «в Тамицу пришла первая партия белых, как говорили. разведывательная партия»[6]. Вечером того же дня о. Димитрий с дьячком шли из церкви после вечерней службы, и их остановил белый офицер (дьячок в своих показаниях называет его штабс-капитаном Корзининым[7]). Офицер отвел священника в сторону и «стал спрашивать, какие есть в деревне большевики»[8].
С этого момента показания участников событий расходятся. По версии о. Димитрия, он ответил офицеру: «Так как я в приходе мало времени, я не знаю убеждения народа, а по словам дьячка, носящим яркую эмоциональную окраску, — наш шкура (т. е. о. Димитрий — Г. Ш.) продался, не обдумав того, что будет впереди, и доказал про наш исполком, в числе шести человек»[9]. Дальше версии обоих совпадают — шестеро членов Тамицкого волостного исполкома были арестованы белыми и расстреляны за селом. К о. Димитрию обратились родственники расстрелянных с просьбой похоронить их и отслужить панихиду, но священник категорически отказался это сделать. Как он потом объяснял, причиной отказа был прямой запрет белогвардейских властей[10].
Мытарства.
После возвращения красных в феврале 1920 для о. Димитрия настали тяжелые времена. «Тамицкий волостной исполком обвинил священника Д. Леонтьевского в доносе на б человек, убитых осенью 1919 гола белыми, строго судил за его отказ отпеть их и в наказание заставил вместе с другими 8 „буржуями“ откопать тела тех убитых, похоронить в новую могилу в церковной ограде алтаря Сретенского храма, <…> вместо крестов на могиле оставлены красные флаги»[11], Совершить отпевание расстрелянных о. Димитрию на этот раз не позволил волостной исполком, который для отпева пригласил священника Покровского прихода.
Вскоре, во время Великого поста, о. Димитри «по настоянию „сознательных“ товарищей <...> был назначен в наряд по перевозке хлеба из c[eла] Copoки Keмcкого уезда, в Тамицу, на что им употреблено около 3 недель»[12]. A тeм временем священника разрабатывала агентура ЧК. Некий «сотрудник» во время проживания в Тамице «узнал, что жена расстрелянного председателя Кабикова спрашивала офицера, за что моего мужа расстреляли, ведь он ни в чем не виноват, но офицер просил ее замолчать и добавил, что только одному попу верим. А расстрелянный Иван Волков перед смертью кричал, что пот наш предатель»[13].
Односельчане помнили и более мелкие грехи, совершенные о. Димитрием при белой власти. То, как во время горячего политического спора с дьячком, когда тот «стал защита интересы рабоче-крестьянской власти», священник в раздражении сказал: «Я тебя скоро на Мудьюгу отправлю» (впрочем «дело это потом замялось» без каких-либо последствий для красного дьячка)[14]. А жена о. Димитрия, учительница местной школы, «очень часто горячилась на учеников, детей и братьев красноармейцев, и кричала: „Ах вы большевицкие отродья“»[15].
1/14 апреля 1920 гола, на Светлой седмице, о. Димитрий был арестован «у паперти церковной» и «уведен под конвоем в г[ород] Онегу». Как утверждала матушка Ольга Леонтиевская. «по весенней распутице его, старика, страдающего грыжей» вели пешком. В тот же день милиционер Тамицкой волости доставил священника в Особый отдел ЧК с пояснением, что «поп Дмитрий Леонтьевский — ярый приверженец белых, по указанию которого осенью 1919 г. расстрелян наш Красный исполком»[16].
Девятнадцатого апреля в Особый отдел поступило обращение «от Тамицкого приходского совета и прихожан» за подписью 23 человек, которые утверждали, что не знают причины задержания о. Димитрия, и покорнейше просили «освободить священника из-под ареста или дать на поруки прихожанам»[17]. Это прошение не было удовлетворено. В конце 1920 года благочинный свидетельствовал, что в Тамице «многие скорбят об аресте настоятеля своего о. Д. Леонтиевского и раскаиваются в издевательствах над ним (принуждение выкапывать тела казненных, наряд для поездки в Сороку и прочие более мелкие обиды)»[18].
Преступление и наказание.
Тринадцатого мая 1920 года дело о. Димитрия рассматривала печально известная «Комиссия по пересмотру следственных дел и разгрузке Архангельского Губисправдома» под председательством полномочного представителя Всероссийской ЧК М. С. Кедрова. Краткий протокол заседания гласил, что о. Димитрий «по материалам секретной агентуры Г<убернекой> ЧК выдал члена Совета — Кавилова[19], который был расстрелян белыми. Односельчанам, настроенным сочувственно к Советской власти, угрожал Мудьюгой. Сам категорически отрицает обвинение». Был вынесен приговор — «принудработы в лагере сроком на пять лет»[20].
Благочинный докладывал на рубеже 1920/21 годов о том, что о. Димитрий «в настоящее время находится на принуди- тельных работах в Соловецком монастыре»[21]. Очевидно, речь шла о первом Соловецком лагере принудработ, действовавшем с мая 1920 по май 1921 года и принимавшем, главным образом, жителей Архангельской губернии, осужденных ЧК и Ревтрибуналами за преступления против Советской власти[22].
Супруга священника ходатайствовала об освобождении о. Димитрия, настаивая на его невиновности. Она писала: «Он, по своей малограмотности, бедности, никогда не занимался политикой, а работою вдвоем со мною»[23]. Но хлопоты были тщетны. 25 октября 1921 года Коллегия Губернской ЧК постановила не применять досрочное освобождение в отношении о. Димитрия[24]. 5 декабря Распределительная комиссия при исправительно-трудовом отделе Губюста вынесла постановление «не применять к попу Леонтьевскому амнистии, объявленной в ознаменование 4-й Годовщины Великой Октябрьской Революции»[25]. Очевидно, комиссия не имела информации о том, что еще 19 ноября 1921 года о. Димитрий скончался в пересыльно-распределительном пункте отдела принудработ Архгубчека в городе Архангельске[26].
Священник Димитрий Леонтиевский был реабилитировал 15 мая 1992 года[27].
Судьба о. Димитрия представляет интерес и для Онежских краеведов, и для исследователей истории Соловецких островов, поскольку доносит крупицы информации об одном из малоизученных периодов их истории — существовании первого лагеря принудительных работ. Но особенно интересен этот сюжет своим бытованием в исторической памяти.
Память.
Могила членов волостного исполкома возле Сретенского храма в Тамице пережила храм. Сейчас на его месте построен сельский клуб. Со временем на этой могиле появился памятник табличкой «Красным воинам, погибшим боях за Родину с интервентами и белогвардейцами 1918–1920 гг.» Хотя похороненные на этом месте не были воинами и погибли нет бою. A жители Тамицы помнили убитых исполкомовцев и историю «попа-предателя».
Эта история освещалась B публикациях газеты «Советская Онега», начиная с 1970-х годов[28]. В 2017 году в онежском краеведческом сборнике «В вихре двух революций»[29] (в значительной мере с сохранением советской стилистики рассказов о Гражданской войне). Эту историю вспоминают пользователи социальных сетей в тематических группах, посвященных селу Тамица. В 2022 году возле могилы исполкомовцев в Тамице был установлен информационный стенд, сообщающий тот же нарратив.
Этот краеведческий нарратив совпадает с архивными документами в перечислении главных событий сентября 1919 года, но существенно различается с ними в описании деталей. В его основе лежат рассказы тамичан, зафиксированные и литературно обработанные спустя много десятилетий после описываемого времени и содержащие довольно разнородные сведения. Некоторые из этих сведений хорошо согласуются с архивными данными и сообщают важные дополнения к ним. Например, о том, как односельчане узнавали о «предательстве» попа от сочувствующего рабоче-крестьянской власти дьячка который успел рассказать об этом «предательстве» члену исполкома Ивану Фёдоровичу Волкову незадолго до ареста того белогвардейцами[30]. Это был тот самый Иван Волков, который, по сведениям секретного агента ЧК, кричал перед казнью: «Поп наш —предатель!»[31].
Другие детали этих рассказов больше напоминают витиеватые литературные приемы. Известно, что в житиях святых встречаются некоторые сведения, предназначенные не для создания исторически достоверной картины, а для настроя читателя на восприятие цельного образа святого. В нашем случае схожие драматургические приемы используются для написания своеобразного «антижития» о. Дмитрия — создания яркого образа «попа-предателя». Один из авторов краеведческого альманаха повествует:
«После молебна поп Дмитрий вытащил из-под крышки налоя вчетверо сложенный лист и передал его офицеру. Это был список сторонником Советской власти.
— Ознакомьтесь, господин офицер, — сказал он.
— хорошо. Великолепно, отец Дмитрий! <…> Вашей заслуги командование не забудет. Выражаю вам благодарность!»[32].
Напомним, что показания о. Дмитрия, и дьячка в следственном деле 1920 года сходятся в том, что разговор офицера со священником состоялся по инициативе офицера и происходил на улице, когда священник и дьячок возвращались из церкви после вечерни[33].
Работа над ошибками.
Настоящим нагромождением исторических ошибок стала публикация Информационного Агентства REGNUM от 20 августа 2019 года под заглавием «Тамица: это гражданская война»[34].
Кратко пересказывая статьи из упомянутого нами краеведческого сборника, автор публикации старательно не замечает имени фигурирующего в этих статьях «попа Дмитрия». И после повествования о безымянном «попе-предателе» автор помещает краткую биографию Виталия Алексеевича Попова — священника села Нименьга и села Тамица», расстрелянного по приговору ЧК в 1920 году. Автор указывает, что приведенные сведения об о. Виталии заимствованы из биографического справочника о репрессированных служителях Церкви[35], и сразу приводит большую цитату из обращения епископа Архангельского и Холмогорского Тихона к читателям справочника: «Страницы этой книги, повествующие о свидетелях веры, пропитаны драгоценной кровью достойнейших людей России. Их имена — не только наше вечное культурное достояние. Это наш духовный генофонд, нравственное богатство народа»[36]. Нетрудно догадаться, какой вывод, по задумке автора статьи ИА REGNUM, должен сделать читатель после сопоставления нарратива о «попе-предателе» со справочной информацией об о Виталии Попове и цитатой Владыки Тихона.
Этот прием автора публикации близок к хуле на новомучеников Российской Церкви и может быть назван клеветой на о. Виталия Попова, служившего священником в Тамице 1888–1902 годах и не имевшего никакого отношения к событиям 1919 года. Отец Виталий является кандидатом на канонизацию от Архангельской митрополии; сведения о его мнимой причастности к гибели исполкомовцев могли бы стать препятствием для его канонизации и требуют аргументированного опровержения. Надеемся, что таким опровержением сможет послужить наша статья Но и о. Димитрий Леонтиевский заслуживает защиты перед судом истории, а вопрос о его причастности к убийству исполкомовцев в Тамице следует оставить открытым. Ведь даже в жестоком 1920 году в обвинительной части приговора было упомянуто, что священник Леонтиевский «категорически отрицает обвинение»[37]. Можно сказать уверенностью, что если бы печально известная комиссия Кедрова сочла доказанной вину священника в гибели шестерых представителей Советской власти, то о. Димитрий не отделался бы заключением в лагерь, и приговор комиссии был бы максимально суровым. Получается, что наша историческая память судит о. Димитрия строже, чем судила комиссия Кедрова, что, безусловно, не делает чести нашей исторической памяти.
__________________
[1] ГААО. Ф. 29. Оп. 32. Д. 81. Нумерация листов отсутствует; Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. 7, 8; АЕВ. 1895. № 1. С.4 ; АЕВ. 1908. № 17. С. 193; Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии/ Архангельский епархиальный церковно-археологический комитет. Вып. 1. Уезды; Архангельский и Холмогорский. Архангельск: Типо-литография наследников Д. Горяйнова, 1894. C. 277.
[2] ГААО. Ф. 29. Оп. 32. Д. 81.
[3] Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии. С. 217.
[4] ГААО. Ф. 29. Оп. 1. Т. 2. Д. 1330. Л. 1–3, 6.
[5]Данное описание несколько отличается от версии, изложенной з современных краеведческих статьях и широко известной в Онежском районе, но сопоставление этих версий не входит в нашу задачу.
[6] Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. 7.
[7] Осенью 1919 г. в Онежском отряде белых войск Северного фронта служил подпоручик Александр Николаевич Корзинин: см: Волков С. В. База данных № 2: «Участники Белого движения в России».— URL: www.swolkovorg (дата обращения: 02.01.2024 г).
[8] Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. об.
[9] Там же.
[10] Там ж. Л. 3–4 об., 7 об., 12.
[11] ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258. Л. 72 об.
[12] Там же. Л. 73.
[13] Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. 2.
[14] Там же. Л. 4 об. – 5. На острове Мудьюг при белогвардейском правительстве Северной области находился концентрационный лагерь для пленных красноармейцев, а затем ссыльно-каторжная тюрьма.
[15] Архив РУ ФСБРФ по Архангельской обл. Д. 1-17966. Л. 3.
[16] Там же. Л. 1, 8, 12; ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258. Л. 69 об.
[17] Архив РУ ФСБРФ по Архангельской обл. д. П-17966. Л 6 – 6 об.
[18] ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258 Л. 73 об.
[19] Протокол содержит ошибку. Как сказано выше, B донесении «секретной агентуры» упоминался председатель волостного исполкома Кабиков.
[20] Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. 9.
[21] ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258. Л. 69 об.
[22] Яковлева А. П. Соловки на смене эпох, 1917–1923. Монастырь — Лагерь принудработ — Совхоз — СЛОН. Архангельск; Соловки: Лоция, 2021. С. 80, 81, 99, 100.
[23] Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. 12 об.
[24] Там же. Л. 13 об.
[25] ГAAО. Ф. P-215. Оп. 3. Д. 15. Л. 131, 132.
[26] Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. 15.
[27] Там же. Лист не пронумерован.
[28] Можайцева Н., Венедиктов А. Путь деревни // Советская Онега. 1977. 5 ноября; Киселев В. В. От рук карателей // Советская Онега. 1989. 9 сентября; Волкова И. Спасибо тамичанам за заботу // Советская Онега. 1989. 21 сентября.
[29] Суханова Л. Г. Тамицкие жители в Гражданской войне // В вихре двух революций. Краеведческий альманах. Вып. 3. Онега. 2017. С. 52–55; Волкова И. М. Жестокая расправа // Там же. С. 56–59.
[30] Волкова И. М. Жестокая расправа. C. 56.
[31] Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. 2.
[32] Суханова Л. Г. Указ. Соч. С. 52.
[33] Вечернее богослужение в храме может свидетельствовать о том, что события происходили накануне церковного праздника. Это согласуется с воспоминаниями свидетельницы событий И. М. Волковой: «Назавтра был религиозный праздник, который в народе называли „Иван-постный“» (В вихре двух революций. С. 56.). Можно предположить, что казнь членов исполкома состоялась в ночь с 10 на 11 сентября (канун праздника Усекновения главы Иоанна Крестителя). Но в краеведческой литературе утвердилась другая дата — ночь с 7 на 8 сентября 1919 года.
[34] Станулевич В. Путешествия по Русскому Северу. Тамица: это гражданская война. URL: regnum.ru/news/2695046 (дата обращения: 02.01.2024).
[35] За веру Христову. Духовенство, монашествующие миряне Русской Православной Церкви, репрессированные в Северном крае (1918–1951). Биографический справочник / Сост. С. В. Суворова. Архангельск: Православный издательский центр, 2006. C. 434.
[36] Там же. С. 3, 4.
[37] Архив ФСБ РФ по Архангельской обл. Д. П-17966. Л. 9.
Список источников.
- АЕВ. 1895. № 1. Часть официальная. Известия. Архангельск. 1895 г. 15 января. С. 4.
- АЕВ. 1908. № 17. Часть официальная. Архипастырские богослужения. Архангельск. 1908 г. 15 сентября. С. 193.
- Архив РУ ФСБ РФ по Архангельской обл. Дело П-17966. По обвинению гражданина Леонтьевского Дмитрия Философова. 1920 г.
- Волков С. В. База данных № 2: «Участники Белого движения в Poccии». — URL: swolkov.org (дата обращения: 02.01.2024г).
- Волкова И. М. Жестокая расправа // В вихре двух революций. Краеведческий альманах. Вып. 3. Онега, 2017. С. 56–59.
- Волкова И. Спасибо тамичанам за заботу // Советская Онега. 1989 г. 21 сентября.
- ГААО. Ф. 29. Оп. 1. Т. 2. Д. 1330. О перемещении священника Сюземского прихода Архангельского уезда Димитрия Леонтиевского в Тамицкий приход Онежского уезда. 1918–1919 гг.
- ГААО. Ф. 29. Оп. 32. Д. 81. Справочный листок о священнике Димитрии Леонтиевском. Б/д.
- ГААО. Ф. 1025. Оп. 5. Д. 1258. Рапорты благочинных о состоянии церквей. 1920 г.
- ГААО. Ф. Р-215. Оп. 3. Д. 15. Протоколы заседаний членов распределительных комиссий при Архангельском губернском Карательном отделе. 1920–1922 гг.
- Киселев В. В. От рук карателей // Советская Онега. 1989 г. 9сентября.
- Краткое историческое описание приходов и церквей Архангельской епархии / Архангельский епархиальный церковно-археологический комитет. Вып. 1. Уезды: Архангельский и Холмогорский. Архангельск: Типо-литография наследников Д. Горяйнова, 1894.
- Можайцева Н., Венедиктов А. Путь деревни // Советская Онега. 1977 r. 5 ноября.