Слово при отпевании тела священника о. Петра Малышева (о многотрудности и многоскорбности пастырского служения и смерти, как действительном упокоении) / Священник Сергий Старков // Забайкальские епархиальные ведомости. 1901. №9. С. 7–10. 3 с.

В слове при отпевании тела духовника 7 округа священника верхнеудинского Одигитриевского собора Петра Глебовича Малышева († 26.02.2016) отец Сергий Старков (благочинный 7 округа) сказал, что служение пастырей вообще и почившего в частности так многотрудно и многоскорбно, что и смерть представляется желанным упокоением. Действительно, по выражению одного из знаменитейших иерархов Русской Церкви митрополита Киевского Филарета: «Истинное пастырство всегда было и есть в своем смысле священномученичество». «И в самом деле, — продолжал отец Сергий, — от пастыря требуется руководство душ ко спасению, но постоянно наставлять словесных овец и встре­чаться при этом с всевозможными предрассудками, суевериями, упорным сомнением, растленными понятиями века и мира сего, лежащего во зле — тяжелый труд. Бороться с противоречиями, недоверием, холодностью ко всему религиозному — немалое страдание. К тому же пастырь совершает часто сей подвиг, забыв свой покой, слабость сил, а иногда совершенное переутомление. Иначе можете подвергнуться величайшей ответственно­сти пред Богом за погибшие души… Он должен, далее, встречаться но долгу службы почти ежедневно с горем людским во всей его наготе — видеть тяжкие болезни, сиротство, вдовство, холод и голод многих из паствы своей. Разве это не мучение?!

А что перечувствует, переиспытает душа пастыря при испытании совести пасомых во время исповеди? С уверенностью можем сказать, что пастырь сокрушается о каждом грехе кающегося не менее его самого. Скорбь эта особенно бывает вели­ка, когда кающиеся не обещают отстать от какого-либо тяжкого греха, особенно греха открытого. Как разрешить такого грешника?! Вообще закоснение отдельных ли лиц, целых ли семейств и обществ в каком-либо грехе, нехристианский образ жизни их особенно больны пастырю церкви. И страдание усугубляется нередко тем, что пастырь не знает, как действовать для устранения зла. Действовать ли кротким вразумлением и лаской или строгостью. Если быть строгим, то как бы не ожесточить исправляемого; если убеждать кроткими ме­рами, то как бы не явить поблажку ему. И вот часто остается одно: молиться пред престолом Всевышнего, чтобы сам Господь воздействовал, на ожесточившуюся душу грешника.

Скорби сии часто безмерно увеличива­ются поношениями, нареканиями, обвинениями, резко и смело рас­точаемыми на служителей церкви в обществе устным словом и печатью. Тут уже больно особенно то, что оскорбляется не только достоинство человеческое или отдельная личность, но по­носится сан и звание. Часто под видом благочестия и лич­ной ревности по нем хулят служителей веры, а чрез то унижают и самую веру». Перечислив далее страдания своего, прежде могучего, собрата от болезни, отец Сергий заключил, что успокоение свое мы обретаем лишь в «надежде, что… исповедь, сокрушение о грехах, … принятие св. Христовых Таин, … молитва собратий, сродников и знаемых, духовных чад сильны соделать почившего после сей временной, исполненной скорбей жизни наследником другой вечной и блаженной жизни идеже несть болезни, печали и воздыхания».