ИЗ ГЛУБИНЫ ВЕКОВ
Давным-давно это было. Пришли на юг Кольского полуострова в Средние века вольные новгородцы. Увидели, что богата эта земля и треской, и сельдью, и сёмгой, и жемчугом, и пустынно на ней — только лопари кочуют по лесам и тундрам со своими огромными стадами оленей. Пришлые люди занимались летним ловом рыбы, устраивая «живущие тони» — летние поселения ловцов сёмги. А затем стали из этих временных тоней вырастать селения, жителей которых назвали поморами. Примерно в XVI веке возникла тоня, которая позже и стала селом Оленицей. Росло и процветало это село. Шумели вокруг могучие сосны, плескались прозрачные волны Белого моря. Жители Оленицы в основном занимались ловом сёмги. В 1857 году оленицкие крестьяне по благословению архангельского епископа Варлаама всем миром построили храм в честь Рождества Иоанна Предтечи. Иконостас создали на деньги, выделенные правительством. Каждый из жителей Оленицы старался внести свою лепту на построение храма Божия. В юности помогал в этом святом деле и крестьянин Никита Кожин. Через 10 лет родился у него долгожданный сын, которому спустя полвека довелось послужить в храме родного села и пострадать за веру...
НА СОЛОВКАХ
Соловки... Обитель иноческих трудов и непрестанных молитв. Сюда стремились и стремятся богомольцы со всей России. Но после окончания навигации нет на Соловках многочисленных паломников: только молчаливая братия монастырская да мужички-трудники, давшие обет год поработать на обитель бесплатно, получая от обители трапезу.
Перенесёмся в самое начало ХХ века: вот трудники чинят сети на берегу, один из них спрашивает о чём-то у молодого, лет тридцати, иеромонаха. Вид у него строгий и изнурённый, но на вопрос он отвечает кротко, дружелюбно и очень подробно. Это иеромонах Моисей (Кожин), совсем недавно, в 1896 году его рукоположили в сан священника за благочестие и трудолюбие, за требовательность к себе и смирение. Теперь отец Моисей по большей части совершает богослужения в храме, но порой, бывает, беседует и с трудниками, особенно теми, кто из поморов. Вспоминает, как в детстве помогал на рыбной ловле батюшке. Как-то поживает там старик Никита? День и ночь возносит его сын молитвы о спасении души родителей и всех братьев и сестёр, молитвенник он за весь род Кожиных, и за живых, и за усопших. Несколько лет назад совсем ещё молодым 20-летним парнишкой по благословению приходского священника и родителей приплыл юный паломник на Соловки. Был год трудником, ловил треску для братской трапезы и паломников, потом определили его в послушники с тем же занятием, а через три года постригли в монахи с именем Моисей.
Иное имя, иная жизнь... Монах Моисей с любовью относился и к старшим, и к младшим, не превозносился ни перед кем, трудился с утра вечера и очень любил церковные службы. В обители он овладел грамотой и усердно читал Евангелие, святоотеческие наставления инокам, часто молился по Псалтири. Он стремился к свету, к просвещению души и молитвой, и постом, и смиренными трудами, и чтением духовных книг. Молитва, постоянное общение с Богом и труды во славу Божию казались ему самым счастливым уделом, какой только может выпасть человеку. Хорошо ему было в обители. Лет через восемь после прихода в монастырь его рукоположили во иеродиакона, а затем — в иеромонаха.
На глазах отца Моисея родная Соловецкая обитель, основанная в ХV веке преподобными Германом, Зосимой и Савватием, росла и развивалась. Сам монастырь располагался на острове Соловецком, на остальных островах – скиты и пустыни. В ХIX веке на Соловках находилось 19 церквей и три часовни, самый знаменитый храм — Спасо-Преображенский собор. Святые мощи преподобных Зосимы и Савватия Соловецких, к которым приезжали приложиться паломники со всей Руси, находились в Троицко-Зосимо-Савватиевском соборе.
Обширным было и хозяйство монастыря. В начале ХХ века на Соловках действовало 6 заводов (салотопенный, свечной, лесопильный, кирпичный, кожевенный, гончарный), мукомольная мельница и многочисленные мастерские (сапожная, переплётная, портняжная, кузница, слесарная). Монастырь из своих доходов выплачивал пособие в Архангельскую Духовную семинарию в размере 2000 рублей. До 1915 года Соловки выделяли также 7000 рублей нашему Трифонову Печенгскому монастырю. Да и возобновителем Трифоновского монастыря стал постриженник (монах, воспитанник) Соловецкой обители архимандрит Ионафан (Баранов).
В крестьянских семьях был обычай посылать на некоторое время по обету мальчиков-подростков на Соловки, чтобы потрудились на обитель. Ещё в 1859 году специально для малолетних трудников было открыто училище, в нём обучалось до 80 мальчиков, посещение было добровольным. Неграмотные обучались там письму и чтению.
В Соловецкие монахи шли в основном крестьяне. Многие паломники отмечали «мужицкий состав» Соловецкой братии, и это давало окраску всему строю жизни на Соловках. В монастыре ни один монах не вёл праздной жизни, начиная от настоятеля и кончая последним послушником, все трудились на пользу обители. Первые рейсы на Соловки пароходы совершали в конце мая, последние — в сентябре. В зимние месяцы Соловецкие острова были отрезаны от материка. Жизнь становилась тихой и уединённой, монахи могли усерднее молиться.
Всё это радовало сердце иеромонаха Моисея. Как трудолюбивая пчела он собирал мёд духовный молитв, постов, чтения книг и трудов. Мёд этот становился достоянием и его души, и всей братии.
Но вот пришли тяжёлые времена. Сначала — война с Германией, на которую призвали многих послушников. Потом — мятеж в столицах, свержение и мученическая смерть Государя Николая Александровича. Соловки — далеко на Севере России, но и до них докатилось неумолимое и страшное «красное колесо». В феврале 1920 года Архангельск был оставлен Белой армией. В 1923 году на Соловках разгорелся большой пожар, пострадали многие храмы. Монастырь закрыли, монахам поначалу оставили кладбищенскую церковь преподобного Онуфрия. Иноки организовали рыболовецкую артель, ловили рыбу, молились в маленьком храме. Но скоро соловецких монахов разогнали, советская власть устроила на месте иноческой обители страшный концлагерь СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения). В 1926 году, когда изгоняли монахов, пришлось отцу Моисею покинуть любимую обитель и уйти в неизвестность.
СНОВА В ОЛЕНИЦЕ
Он приехал в родное село Оленица. Стал служить в церкви Иоанна Предтечи. Вокруг бушевали перемены. Новая власть всячески старалась отлучить поморов от храма. Над верующими смеялись, их презирали, унижали, сажали в тюрьму. Пытались помешать крестьянам крестить детей, отпевать усопших, исповедоваться, причащаться. Хотели разрушить в человеческих душах веру в Бога, доказать, что люди – всего лишь умные животные, произошедшие от обезьян, что никакой души у них нет. Отец Моисей не боялся безбожников. Он крестил младенцев, исповедовал, причащал, отпевал усопших, ободрял и утешал поморов, убеждая их хранить верность Христу и не боятся врагов Церкви. Люди верили ему и не оставляли храм Божий. Безбожникам это очень не нравилось. Они не могли за проповедь обвинить и посадить отца Моисея в тюрьму, так как советские руководители утверждали, что никого в СССР за веру не преследуют. Тогда Тройка НКВД (советская милиция) в апреле 1931 года арестовала священника и обвинила его в том, что он критиковал колхозы. Однако отец Моисей отрицал это обвинение.
«Колхоз — дело добровольное», — в насмешку говорили в то время, так как колхозы были настоящим мучением для крестьян. У поморов отбирали почти всё имущество, многих пытались загнать в колхоз силой. Недовольных арестовывали. Но отец Моисей вовсе не призывал крестьян возмущаться колхозным строем и восставать протии властей, он же знал, что жестокая власть послана Богом в наказание за грехи русских людей, её надо терпеть. Однако он также знал, что в одном только нельзя подчиняться советским властям — нельзя отрекаться от Христа. Этому он и учил прихожан. Отец Моисей был настоящим духовным вождём для жителей своего родного села, за это его замучили. Храмы на Терском берегу разрушили, кладбища осквернили. Воцарилось запустение в некогда цветущих и многолюдных поморских сёлах.
УЗНИК
Совершенно безвинно священника Моисея присудили к трём годам концлагеря. В лагере люди умирали очень часто, мало кто мог длительное время выдерживать советскую каторгу.
В суровой тайге шестидесятилетний батюшка должен был вместе с остальными заключёнными валить лес, прокладывать дороги. Узников почти не кормили: дадут в обед и вечером небольшой кусок чёрного хлеба, миску каши на воде — и всё! Почти никогда не давали овощей, и заключённые умирали от цинги, у них распухали и кровоточили дёсна, шелушилась кожа. Длинный дощатый дом — барак, в котором жило несколько десятков человек, продувало ветрами. Над заключёнными издевались уголовники и начальство.
Изнурённый каторжной работой, голодом и холодом отец Моисей смертельно заболел. Его привезли в Ленинградскую больницу имени Гааза и поставили диагноз «скорбут (цинга), язвенный колит». Вскоре батюшка скончался. Умер он 7 сентября 1931 года от недоедания и тяжёлых лагерных условий. Его земные горькие скитания закончились, он пришёл в землю, обещанную Богом — в Царствие Небесное, куда при жизни вёл за собой людей.
В 2003 году преподобномученик Моисей был прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Российских. И мы молимся ему:
«Преподобномучениче Моисее, моли Бога о нас!».