Соловецкий монастырь в воспоминаниях паломников и трудников (по материалам историко-этнографических экспедиций СГИАПМЗ) — окончание / Елена Волкова // Альманах «Соловецкое море». № 11. 2012. С. 92–103.

Приведены сведения из материалов историко-этнографических экспедиций СГИАПМЗ об истории Соловецкого монастыря после 1917 г. Автору удалось, абстрагируясь от идеологической окраски воспоминаний, отсеять крупицы ценных сведений о насельниках монастыря и их жизни после октябрьского переворота 1917 г. 

Анна Андреевна Усова, внучатая племян­ница архимандрита Вениамина, последнего на­стоятеля Соловецкого монастыря, рассказывала: «Архимандрит Вениамин был уроженцем села Шеговары, Шенкурского уезда. В миру его звали Василий, а фамилия — Кононов. Василий был вполне жизнерадостным молодым человеком, и его досуг не отличался существенно от досуга сверстников. Когда родители его умерли, а стар­шим в семье остался его брат Федор, Василий ушел в город, где стал работать на одном из за­водов в Маймаксе. Как-то раз приснился ему образ Спаса Нерукотворного, укоряющий его за невыполнение обещания побывать в Соловках на богомолье. На следующий день ушел Василий с завода, а через несколько лет узнали одно­сельчане Василия Кононова в одном из соло­вецких монахов, принявшем имя Вениамин». Сколько лет Вениамин был настоятелем, Анна Андреевна не знает. Помнит, что в 1911 г., ког­да была она на Соловках, «Вениамин был архи­мандритом [неправильно! — Е.В.], а в 1913 г., как об этом говорит надпись на сохранившейся у нее фотографии, — настоятелем Сийского мо­настыря. В это время монастырем руководил Иннокентий [Иоанникий. — Е.В. ], которого бра­тия не любила и, взбунтовавшись, снова вытре­бовала себе Вениамина. Последний архимандрит Соловецкого монастыря жил в Архангельске (примерно в 1922-1924 гг.), опасаясь известнос­ти среди верующих. Вениамин был ясновидцем и прозорливцем. Около 1925 г. он поселился вмес­те со своим келейником Никифором у какого-то озера, недалеко от берега Белого моря. Около 1926 г. на них напали грабители. По материалам процесса, Никифор от страха спрятался головой в печку. А Вениамин, не обращая на убийц вни­мания, молился и был готов принять мученичес­кую кончину. По рассказу убийц, пулей попасть в него не могли. Тогда они вышли из избушки и подожгли ее. В Архангельске был открытый процесс над убийцами»^[1].

Ф.П. Кононов, трудник Соловецкого мо­настыря, вспоминал: «... А я в это время жил в Сийском монастыре, где настоятелем был бывший духовник Соловецкого монастыря Вениамин. Он знал меня лично и принял очень хорошо. Я жил у него до тех пор, пока он не полу­чил решение Синода о назначении его настояте­лем Соловецкого монастыря вместо Иоанникия. Я поехал вместе с Вениамином. В Архангельске Вениамин оставил меня на послушание в качест­ве делопроизводителя на Соловецком подворье».

«...Величайшая политическая ошибка со сто­роны Вениамина состоит в том, что во время го­лода он поддался уговорам безрассудно-глупых монахов не отдавать монастырские ценности, а изъять их из монастырской ризницы и спря­тать. Это было безумие. В Соловки приехала ко­миссия, и ценности изъяли, а Вениамина и ие­ромонаха Никифора арестовали и отправили на три года в ссылку. Были они в лагере где-то в Архангельской губернии, но к работам не при­влекались. Через три года их освободили. Они приехали в Архангельск и жили у благотвори­теля. Потом они решили поселиться в пустыни в 60 километрах от Архангельска на рыбных Лаяцких озерах [вероятно имеются в виду Лодемские озера, точнее — Волкозеро]. Устроиться им помог бывший послушник Соловецкого монастыря Степан Антонов. Он построил им избу, завез продукты, керосин. Вениамин с Никифором отправились жить в пустынь... По пути в деревне Лодьма они заказали сапожнику бродни, а портному — ват­ные куртки. О том, кто такие пустынники, узнали два молодых парня. Они решили, что у настояте­ля — все монастырское золото. С целью захвата золота эти парни отправились к монахам...

— Давайте монастырское золото!

— У нас и пуговицы золотой нет, — отвечали Вениамин и Никифор.

Парни им не поверили, но золота не нашли. Нашли топор, пилу да гвозди. Двери и окна заби­ли досками. Нашли весь запас керосина. Этим ке­росином облили стены и зажгли избу, в которой находились пустынники. Парни захватили сапо­ги и куртки Вениамина и Никифора. С этим они пришли в Лодьму и попросили сапожника подог­нать сапоги. А сапожник и спрашивает:

— Откуда у вас эти сапоги? Ведь я шил их для архимандрита Вениамина и Никифора, кото­рые в пустыньку жить поехали.

Парни пошли к портному, чтобы тот подог­нал под них куртки. Портной сказал им то же. Парней арестовали, судили и дали по три года тюремного заключения.

По упразднении монастыря там остались престарелые и те лица, которым некуда было де­ваться. В их распоряжении была Архангельская гостиница и кладбищенская церковь. Всего ос­талось 73 человека. Шестеро из них священники и дьяконы. Остальные работали по специальнос­ти и получали паек от новых хозяев».

^[1] НА СГИАПМЗ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 59. Отчет по стажировке (Осипович А.И.). 1969.