Самуилов Константин Сергеевич, священник

Третьего октября 1908 года в семье священника Сергия Самуилова родился мальчик. «Мать Евгения Викторовна беременность перенесла тяжело, и ребенок, по выражению акушерки, был "больно плохоньким", он мог не дожить даже до следующего утра. Отец Сергий решил тут же по крестить сына и дал ему имя Константин. Благодать таинства и заботы родителей помогли мальчику выжить...

Во время Гражданской войны скончалась супруга священника Евгения Викторовна. Забота о детях теперь целиком легла на отца Сергия. В 1923 году Константин и Михаил закончили начальную школу. У священника не было возможности отправить сыновей в другой город для продолжения учебы. И тогда он сам взял на себя роль учителя. Отец Сергий преподавал мальчикам богословие и математику, а старшая сестра Соня, к тому времени окончившая семилетку, — историю, географию и естествознание. Прихожане часто заставали пастыря с учебником алгебры в руках, с испачканными мелом рукавами. Вместо доски использовалась печь-голландка, выкрашенная черным лаком. По вечерам, в присутствии всей семьи, священник читал Священное Писание, а затем толковал его.

Костя начал интересоваться церковной историей, его любимым чтением стали труды святых отцов и философские статьи в журналах. Вместе с сестрой Соней он помогал отцу готовиться к диспутам с атеистами, которые проводились в местном клубе. А в 1928 году по благословению отца Сергия Константин сам блестяще выступил во время диспута на тему "Был ли Христос?" Ему полностью принадлежали план, подбор и разработка материала. Отец Сергий только прослушивал сына, иногда указывая: "Вот тут, Костя, лучше сказать попроще, а в этом месте можно сократить".

В это время священник [отец Сергий Самуилов] уже был настоятелем Воскресенского кафедрального собора в городе Пугачеве Саратовской губернии. Константин помогал отцу в храме, не пропуская ни одной службы и ни одной спевки хора. Он пел и читал на клиросе, освоил устав и порядок службы. В 1929 году юноша стал иподиаконом и секретарем епископа Пугачевского Павла (Флеринского), и готовился к принятию сана.

Священником Константин стал очень скоро, но в результате печального события — ареста отца... Последняя записка, которую Константин передал отцу Сергию в тюрьму, содержала вопрос: принимать или не принимать священство? В ответной записке стояло только одно слово — отеческое "Благословляю!"» (Радио «Вера»).

В последней записке отец Сергий писал Константину: «Ты заменил меня перед престолом Божиим, будь готов заменить меня и в тюрьме» (Отцовский крест). Так и сложилось, — впоследствии отец Константин был арестован вместе с сестрами Софией, Наталией и братом Михаилом. 

В лагере отец Константин трудился санитаром при стационаре, ухаживал за больными, убирал помещения, помогал фельдшеру. Достоверно известно, что некоторых умерших он отпевал.

Сестры отца Константина, София и Наталия, вспоминали о единственной пасхальной службе после возвращения отца Константина из лагеря: «...церковная жизнь не замирала, но самого главного все-таки не было: литургия и другие таинства не совершались, а между тем приближалась Пасха, и многие хотели бы причаститься Святых Таин. Помочь в этом всем о. Константин, конечно, никак не мог, но для самых близких, хотя и с большим трудом, нашел выход. Будучи у епископа Павла, о. Константин получил от него антиминс и благословение в исключительных случаях совершать литургию на дому, но для этого квартира о. Константина была совершенно не приспособлена, так как состояла из одной комнаты, отделенной от соседей легкой стенкой. Однако после долгого размышления удалось найти такой дом, в котором можно было тайно совершить литургию и причастить всех членов своей семьи. Убедившись в том, что хозяйка дома именно такой человек, какой нужен, о. Константин разрешил сестрам переговорить с нею, после чего началась подготовка к этому чрезвычайному событию и торжеству, принявшему какую-то особую окраску из-за тех обстоятельств, при которых ему предстояло совершиться. Нашли, хотя и с трудом, толстый граненый большой кубок-рюмку и плоскую вазу (они должны были заменить священные сосуды), маленькую лжицу, чистый медицинский ланцет вместо копия, приготовили звездицу, просфоры и виноградное вино, сшили облачение из легкого красного шелка. И в намеченный день, вернее, ночь, о. Константин совершил литургию, единственную после возвращения из ссылки. Поздний час, потаенное место, необычная утварь, сокровенный характер всех священнодействий рождали особенно возвышенное духовное настроение не только у о. Константина, но и у всех присутствующих. Эта ночь осталась навсегда в памяти как дорогое и ни с чем не сравнимое воспоминание...» («Верою победиша...». С. 92).