Стрелков Федор Порфирьевич, протоиерей

Родился в мордовской крестьянской семье.

Был одним из любимых учеников выдающегося подвижника христианского просвещения среди инородцев Николая Ивановича Ильминского (1822–1891), по совету которого поступил учителем в с. Михайловское (Кизильяр). Крестьяне этого села жили среди окружающих их русских, но вели обособленный образ жизни. Кизильярцы наводили страх на соседние селения, так, что проезжающие объезжали это место за несколько верст. 

Миссионер отец Феодор Стрелков своей разнообразной и многоплодной деятельностью был известен во всей Уфимской епархии. Его трудами в с. Михайловское были построены новый храм, здание начальной мужской школы. 17.10.1879 г. открыта, одна из первых в епархии, женская церковно-приходская школа, а также второклассная школа и при ней образцовая школа, выстроены для притча новые дома, вокруг приходского храма сооружена ограда. В окрестностях открыто несколько церковно-приходских и земских школ, выстроены для них помещения. 

Много лет он состоял гласным на земских собраниях, 20 лет — членом Уездного училищного совета, несколько лет — членом уездного отделения Епархиального училищного совета. Открыл в своем селе одно из первых в уезде обществ трезвости, несколько лет состоял заведущим билиотекой 2-го благочиния. Сделал много переводов богослужебных текстов на мордовский язык. Помимо организованного им хорового пения за богослужениями (правый мужской хор пел на славянском языке, а левый женский — на мордовском), он ввел и всеобщее пение, «замечательное по своей стройности, смелости и воздержанности», что привлекало все больше и больше прихожан.

К 1893 г. за время его служения в приходе число причастившихся увеличилось с 35% до 82,5% от численности всего населения, не считая детей. 

Благодаря влиянию школ и внебогослужебных собеседований священника-миссионера (в церкви, школах, приходских домах), такие пороки, как пьянство и воровство, стали видимо уменьшаться. Число посещающих воскресные и праздничные богослужения заметно увеличилось, так что старый деревянный храм уже не вмещал всех желающих, и вскоре был построен новый просторный деревянный храм.

Спустя 22 года после прихода отца Феодора в с. Михайловское, на торжественном поднесении ему прихожанами наперсного креста, последние обратились к нему с благодарным словом: «Живя среди русских людей, мы с ними не могли сравняться в хорошем и всего своего доброго стали чуждаться. Но вот к своим единоплеменникам приходите Вы, и, на родном нам языке, мы слышим постоянно слово Евангельское. Сколько Вы тепла пролили в наши сердца, скольких трудов Вам стоило искоренить в народе много разных пороков, особенно пьянство... Давно ли мы были всеми осуждаемы и презираемы, твоими же трудами и мы начинаем вставать в ряд людей. Конечно, и ныне еще мало в нас хорошего, слишком еще мы грубы, мало внимаем всему хорошему, но и то хорошо, что мы все это ныне уже сами сознаем».

Отец Феодор на это отвечал: «Не раз приходила мне мысль, да и другие не переставали мне говорить, что доставшееся мне поле совершенно бесплодно, что все мои труды на нем напрасны, да и семена теряю даром. Это меня глубоко смущало, и было время, что я, от чужих ли слов, по своей ли немощи, начинал сомневаться в плодотворности своих трудов и даже думал совершенно оставить вверенную мне ниву Божию; но Дух Божий, из чрева матери моей избравший меня и приведший меня к Вам за тысячи верст, удержал меня и принуждал меня продолжать свое дело. И что ж? Невозможное для людей возможным сделалось у Бога и процвела пустыня моего поля, яко крин: там, где прежде была духовная пустота, ныне везде почти показалась зелень и явился плод» (Торжество поднесения ...).

На празднование 25-летия священнослужения собратья и духовные чада его отмечали, что высокий священный сан не обольстил батюшку своим величием, не сделал из него человека гордого и недоступного, а напротив, после принятия священного сана он жил с паствой одной жизнью, разделяя радости и утехи, скорбь и нужды. Всякий, кто нуждался в слове утешения или назидания, безбоязненно шел к нему, а он с любовью принимал его и с родительским вниманием выслушивал каждого (Двадцатипятилетие служения в священном сане ...).

12.06.1909 г. на заседании Миссионерского комитета обсуждался вопрос о замещении свободной вакансии уездного протоиерея в г. Бирске священником, интересующимся миссией среди инородцев и сочувствующих делу их просвещения путем организации миссионерских школ. Было принято решение переместить на это место священника Феодора Стрелкова, как выдающегося по своей школьно-миссионерской деятельности.

«Оопытной рукой», как писали Епархиальные ведомости, он «направил все дело постройки» здания для одноклассной церковно-приходской школы в с. Ключи Бирского уезда, и 4.12.1912 г. оно было освящено.  

В 1911 и 1912 гг. он совершил по 5 больших миссионерских путешествий, посетив все главные населенные пункты, где проживало чермисское, вотское и мордовское население. Везде, где встречалась возможность, в храмах, школах, частных домах и даже на дороге, проводились им миссионерские беседы, которые длились по несколько часов. Главный предмет публичных бесед был о Царствии Божием и вечном спасении через веру в Иисуса Христа во Святой Его Церкви.

Двери квартиры епархиального миссионера были всегда открыты для паствы. Инородцы язычники презжали к нему в г. Бирск, иногда проживали у него по нескольку дней, так что в квартире всегда были посетители из еще некрещеных, жаждущие услышать слово спасения.

«Неправильно думают те, которые говорят, что дело миссии — обязанность только нескольких официально поставленных лиц — миссионеров. Церковь Христова есть живой организм, а потому и распространение христианства — общая обязанность всех членов этого организма, — говорил отец Феодор. — Необходимо создать в приходах, так сказать, ячейки живой миссионерской организации, а ячейки эти могут корениться только в семье, душой которой является женщина».

Неоднократно он и его сподвижники проводили в различных селах краткосрочные миссионерские курсы. Результаты этих курсов, по словам самого миссионера, превосходили всякие ожидания. Число нештатных слушателей и слушательниц иногда доходило до ста человек, из которых некоторые приходили пешком из дальних сел и деревень. 

Как отмечал отец Феодор, в селах и деревнях мордовское население, за малым исключением, не знакомо с христианским вероучением: «от язычества они отстали, и к христианству как следует не пристали». И они готовы слушать какое угодно религиозное учение. Для илюстрации он приводил следующий пример: «В одном месте мордва Трисвятое читали так: "Святый Божи, Снятый крепки, Святый безсмертны", объясняя молитву применительно к языческому многобожию, говорили "Святый Божи", и значит, Бог не один, а их много". Вообще, хотя некоторые из мордвов и знают те или другие молитвы, но что это за молитвы, почти все слова искажены до неузнаваемости и часто в одну молитву собраны слова и искаженные отдельные выражения, вырванные из разных молитв, и получается какой-то набор слов без всякого смысла».

По его словам, «исходным пунктом миссионерского делания должно быть сознание своей греховности, молитвенное воспарение в мир небесный, покаяние, чтение Слова Божия, святоотеческих писаний, собеседование с людьми старейшими и совершеннейшими и, так как тайна воздействия на язычников заключается в любви, все взаимоотношения миссионера должны быть исполнены братолюбия».

В 1919 г. ушел с отступающими частями Белой армии, прибыл в г. Харбин.

В 1920-е гг. во время службы в Софийском соборе г. Харбина отец Феодор также оставил добрый след. Епископ Нафанаил (Львов) отмечает, что харбинцам батюшка запомнился как «духоносный старец, имеющий дар исключительно проникающего в сердца слова» (Харбинский синодик. С. 143). Он был также очень любим своими юными учениками, которым преподавал Закон Божий в начальных школах г. Харбина.

Протоиерей Николай Депутатов (1896–1982) вспоминал: «В двадцатых годах при святом Софийском храме (Харбин) служил прот. отец Феодор Порфирьевич Стрелков. Высокий ростом, могучего сложения — богатырь по телу и духу. По характеру он был кроткий, как дитя, и смиренномудрый. Моя дружба с ним возникла на почве книжных стяжаний. Оба мы любили книги, искали их и приобретали. У отца Феодора уже была значительная библиотека, а у меня довольно скудная. Дружба наша была крепкая, несмотря на разный возраст. Мне было 26 лет, а отцу Феодору 70. По дружбе я и пользовался его книгами. Однажды на полке его появились два тома толкования к Римлянам епископа Феофана Затворника. Так как мне было полное доверие, то эти книги появились и у меня. С величайшей любовью, при прочитывании, я делал из них выписки. Этот процесс списывания давал мне полный душевный покой и сердечную сладость от раскрываемого смысла самого текста посланий» (Депутатов Н., протоиерей. Простецкое богословие).

Сведения предоставлены правнуком Владимиром Ивановичем Лопатиным