Гурий (Самойлов Георгий Михайлович), иеромонах, преподобномученик

Преподобномученик Гурий родился в 1880 году в селе Песья Медынского уезда Калужской губернии в семье рабочего Михаила Самойлова, в последние годы своей жизни работавшего на ткацкой фабрике в Москве, и в крещении был наречен Георгием. Окончив церковно-при­ходскую школу в родном селе, он до пятнадцати лет жил с матерью, а затем уехал в Москву и поступил учеником в типографию, где проработал до 1903 года.

Знакомство со знаменитой Оптиной Пустынью, нахо­дящейся в Калужской губернии, влечение сердца и души привели к тому, что Георгий решился пойти в монастырь, чтобы, если то будет Богу угодно, остаться в нем на­всегда. В августе 1903 года он переступил порог обители. До рукоположения в священный сан он нес послушание в переплетной мастерской, по знакомству с этим делом в жизни мирской.

Одиннадцатого августа 1905 года Георгий был определен в число братии обители, 12 августа 1910 года — пострижен в монашество с наречением имени Гурий, а 17 марта [вероятно, ошибочная дата. — Ред.] того же года — рукоположен во иеродиакона[1]. 20 апреля 1913 года в субботу Светлой недели скитоначальником иеромо­нахом Феодосием (Поморцевым), иеромонахами Нектарием (Тихоновым) и Кукшей (Степченковым) и иеродиаконом Гурием была отслужена литургия, а после литургии — соборная панихида по случаю двадцатого дня со времени кончины архимандрита Варсонофия[2]. Старца Варсонофия все знавшие его любили как угодника Божия, человека искренне стремящегося ко спасению, в чьем христиан­ском сердце многим тогда было не тесно. Когда такой человек умирает, многие из знавших его весьма скорбят, скорбят не о нем, а о себе, впервые зачастую осознавая, что ушел ко Христу человек, чьи молитвы были приняты Богом, были им защитой на их земном скорбном пути, а советы, освещающие всякое действие светом христианско­го просвещения, приблизит ли тот или иной поступок к обретению человеком бесценной евангельской жемчужины, или еще дальше уведет от Христа, — ограждением от пагубных ошибок.

В 1917 году совершилась безбожная большевистская революция, пришли скорбные дни насилия и общенародных страданий; иеродиакон Гурий был мобилизован в ты­ловое ополчение Красной армии и прикомандирован к козельскому уездному военному комиссариату, где выполнял обязанности переписчика мобилизационного отдела. В 1921 году он был демобилизован и вернулся в Оптину Пустынь. Монастырь был фактически советской властью закрыт, вместо него образовалась из монашествующих сельскохо­зяйственная артель, куда иеродиакон Гурий и поступил. В этом же году он был рукоположен во иеромонаха.

В 1923 году артель была советской властью ликвиди­рована, и отец Гурий переехал в село Нижние Прыски, где стал служить в Преображенском храме священником. Он усердно проповедовал за богослужениями, ревностно служил, зачастую исполняя для крестьян требы бесплатно, многим он по бедственному их материальному положению постоянно помогал, помня апостольское слово, что истин­ное благочестие заключается в том, чтобы помогать сирым и вдовам (ср. Иак. 1:27).

В 1929 году пришло время, когда безбожники при­ступили к окончательному уничтожению монастырей и арестам монахов, большая часть которых служила в при­ходских церквях, явившись как бы последним оплотом и защитой православия среди бушующего моря воинствую­щего безбожия.

В 1929 году к уполномоченному ОГПУ по Козельскому району поступила служебная записка от культурника Козельского гороно; он писал: «Довожу до вашего сведения, что при обследовании нижне-прысковской избы-читальни выявил следующее: что батюшка Гурий... ведет контрре­волюционную агитацию против избы-читальни и вообще советской власти, о чем говорят и дети, которые ходят в церковь... и которые перестали ходить в избу-читальню, говорят, что поп сказал: "в избе-читальне проводят разную эристь (как ясно из контекста, культурник не знал слова «ересь». — Ред.) и глупистику..." и потому прошу... расследовать это дело...»[3]

Сам избач из села Нижние Прыски в своем заявлении написал: «Прошу волостной комитет партии обратить внимание на следующий факт... местный поп ведет антисо­ветскую работу при всех молебных сборах, читает лекции, которые враждебны диктатуре пролетариата. Прошу это дело передать в соответствующие органы...»[4]

Вечером 28 января 1930 года отец Гурий был аресто­ван и заключен в тюрьму в Козельске. После ареста он был почти сразу же допрошен. На вопрос о том, при­знает ли он себя виновным, иеромонах Гурий ответил: «За время моего проживания в селе Нижние Прыски я не имел никакого общения с крестьянами, кроме религи­озных треб. Если приходили ко мне в хату — то исклю­чительно по какому-либо делу... На политические темы разговора с крестьянами не вел и вообще не вел агита­ции против проводимых мероприятий советской властью в деревне»[5].

14 февраля 1930 года следователи ОГПУ допросили сразу несколько свидетелей. Один из них, кандидат в чле­ны коммунистической партии, показал, что «в марте 1929 года в церкви священник Гурий Михайлович Самойлов ча­сто читал проповеди, где затрагивал советскую власть. По­сле этих слухов я послал избача... проверить слухи. Ока­залось, что факт был налицо... Самойловым были брошены следующие слова: "Надо не бороться, не идти вперед, а жить по-Божьему" и многое другое... Связь с местными кулаками попа заключается в частом посещении послед­ним их домов. Все советы кулаки получают от попа. Поп зарекомендовал себя перед беднотой. Путем подачек кому пирога, кому яичек...»[6].

Другой свидетель, допрошенный в тот же день, пока­зал: «Примерно в 1929 году, не помню какого числа, поп Самойлов в проповеди проводил сравнение апостольской жизни с коммунистами. При этом указывал, что коммунисты ведут народ не по правильному пути и вразрез с апостольским учением. Поп Гурий Самойлов среди насе­ления пользуется авторитетом, и крестьяне исполняют его советы. Среди крестьян, женщин и детей, ведет агитацию против избы-читальни, говоря, что в избе-читальне комму­нисты плетут ересь, вследствие чего крестьяне совсем не стали ходить в избу-читальню. В 1929 году перед Пасхой приезжал представитель из города Козельска, чтобы прове­сти антирелигиозный доклад, но Самойлов так подготовил крестьян, что докладчика не стали слушать и все разо­шлись с собрания. После его агитации многие крестья­не высказывались против самообложения на культурные нужды, где указывали, что нам изба-читальня больше не нужна»[7].

После допросов свидетелей следователь предъявил отцу Гурию обвинение в антисоветской агитации и снова спро­сил, признает ли он себя виновным, на что иеромонах Гурий ответил: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю. Проживая в селе Нижние Прыски с 1923 года... проповеди на политические темы я не говорил. Также не вел агитации против самообложения и избы-читальни. Близких у меня крестьян нет. Но крестьяне ко мне относятся с уважением ввиду того, что я также с ними обращаюсь хорошо, не требую с них за религиозные требы. Бывали случаи, что я помогал беднякам продукта­ми... Но ни в чем их не настраивал»[8].

После предъявления священнику обвинения снова были вызваны на допрос свидетели и в частности избач, написавший донос. На допросе он показал: «В 1929 году я работал в селе Нижние Прыски избачом, где были весьма трудные условия работы в связи с проводимой антисовет­ской агитацией священника... Гурия Самойлова. Самойлов вел в церкви проповеди на религиозные темы, где касал­ся советской власти, говоря: "Вот народился антихрист. Советской власти будет скоро конец. Власть еврейская, правят нами евреи, которые разорят нас". Мне однажды самому лично пришлось слышать проповедь в церкви Са­мойлова, который говорил: "Настали тяжелые времена, и в будущем мы должны ждать Христа". Самойлов... вел агитацию против избы-читальни. Жаловался на меня роди­телям молодежи, что я якобы посылал детей воровать у Самойлова дрова и гадить на паперти храма. Тем самым подрывал мой авторитет... Самойлов пользовался большим авторитетом... и какие бы он ни вел проповеди, они его не выдавали»[9].

Другой свидетель показал: «В 1928 году, постом, Гу­рий Самойлов, чтобы привлечь больше крестьян в церковь, после вечерни в моем присутствии говорил: "Граждане, приходит конец вере Христовой. Нас притесняют с каж­дым годом. Вам необходимо покаяться..." Вследствие чего крестьяне еще больше начали посещать церковь. До поступления священника Самойлова у нас был священник молодой, Владимир Иванович... который был легкого поведения, иногда выпивал, плясал, иногда говорил против Бога, вследствие чего отучил всех крестьян от церкви. С поступлением Самойлова, таковой путем завлечения граждан на свою сторону и пользуется авторитетом среди крестьян, что вредно отражается при проведении всякого рода постановлений правительства и партии в деревне»[10].

К началу марта следствие было закончено, врач осви­детельствовал священника и, найдя у него грыжу, написал, что он «пригоден к легкому физическому труду»[11].

22 марта 1930 года прокурор, ознакомившись с обвини­тельным заключением, отправил дело на решение тройки. На следующий день, 23 марта, тройка при ПП ОГПУ при­говорила иеромонаха Гурия к восьми годам заключения в концлагерь, и 31 марта он был отправлен этапом в Хаба­ровск.

Отбыв заключение в концлагере, отец Гурий незадолго до наступления новых страшных гонений вернулся в европейскую часть России; он поселился сначала в городе Медынь Калужской области, а 15 марта 1937 года пере­ехал в село Волово Тульской области, где стал служить в храме в честь иконы Божией Матери «Знамение». Под­ходил период самых жестоких гонений на Церковь, и его служение становилось сплошным исповедничеством. Всеми чувствовалось приближение большой мировой войны, что вызывало еще большую злобу у власть имущих. Принеся за двадцать лет прав­ления народу много зла, они еще больше ненавидели, но уже боялись его, и пото­му продолжали при­носить ему зло, аре­стовывая, отправляя в лагеря и убивая, одним словом, вме­сто созидательной деятельности зани­маясь истреблением подданных.

В ноябре 1937 года председатель местного сельсовета выдал для Воловского отделения НКВД справку об отце Гурии: «Проживая в селе Волове, священник Самойлов     активно   вел агитацию против совет­ской власти о том, что она всех грабит, скоро ей придет конец... Вел часто службу в церкви...»[12]

В середине ноября 1937 года начальник Воловского от­деления НКВД допросил крестьян, некоторые из которых добровольно согласились стать лжесвидетелями, другие же были превращены в лжесвидетелей ухищрениями следова­теля. Большая часть из них показали, что девять человек, о которых их спрашивали, являются активными церковни­ками — членами церковного совета и не желают вступать в колхоз.

Следователю этого было недостаточно, и он приписал членам церковного совета террористические планы, которые они якобы намеревались осуществить под руководством их приходского священника, иеромонаха Гурия, который и был привлечен к ответственности десятым обвиняемым, как руководитель антисоветской церковной группы кре­стьян. Все арестованные виновными себя не признали.

Иеромонах Гурий был арестован 22 ноября 1937 года и на следующий день допрошен начальником Воловского отделения НКВД.

— Вы арестованы за контрреволюционную агитацию, которую проводили среди населения села Волово, признаете ли себя виновным в этом? — спросил он.

— Никакой контрреволюционной агитации я среди на­селения не вел и виновным себя в этом не признаю, — ответил священник.

— Кого вы собирали у себя в доме из граждан села Волово в 1937 году и для какой цели?

— У себя в доме я никого не собирал, но иногда ко мне в квартиру приходили прихожане, а также приходил ко мне на квартиру церковный староста... пономарь, кото­рые заходили ко мне на квартиру по церковным делам.

— Вы лжете. В вашей квартире собирались церковники, бывшие кулаки, для обсуждения вопросов контрреволюци­онного характера. Почему вы отрицаете это?

— При посещении моей квартиры вышеуказанными ли­цами никаких разговоров контрреволюционного характера не было.

— Где вы находились 7 ноября 1937 года?

— Находился в селе Волово, с шести часов утра до двух часов дня я служил в церкви, потому что в этот день было много исповедни­ков и причастников.

26 ноября следова­тель снова допросил иеромонаха Гурия.

— Следствие вто­рично требует от вас признания в вашей контрреволюционной дея­тельности...

— Я следствию за­являю, что никакой контрреволюционной деятельности я нигде и никогда не вел.

— Вы лжете. След­ствию известно, что вы в сентябре, октябре, ноябре 1937 года среди населения вели агита­цию о том, что скоро антихристу Сталину ко­нец, всех крестьян му­чают, грабят и так далее. Почему вы это отрицаете?

— Таких разговоров с моей стороны не было никогда и виновным в этом себя не признаю.

— 7 ноября во время службы был у вас перерыв? И куда во время перерыва вы ходили?

— Во время окончания утренней службы 7 ноября 1937 года до обедни действительно побывал кое у кого из граж­дан села Волово.

— По каким делам?

— Просто так, проведать.

На этом допросы были закончены и на следующий день иеромонах Гурий был отправлен в тульскую тюрь­му. 7 декабря 1937 года тройка НКВД приговорила всех членов церковного совета к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, а иеромонаха — к рас­стрелу.

Иеромонах Гурий (Самойлов) был расстрелян 20 декаб­ря 1937 года и погребен в общей безвестной могиле.

_________________

[1] ОР РГБ. Ф. 213. К. 1. Д. 3. Л. 759 об. – 760. ГАКО. Ф. 903. Оп. 1. Д. 339. Л. 20 об. – 21.
[2] ОР РГБ. Ф. 214. Опт. 367. Л. 229.
[3] УФСБ России по Калужской обл. Д. П-1956. Л. 1.
[4] Там же. Л. 2.
[5]  Там же. Л. 8 об. – 9.
[6] Там же. Л. 10.
[7] Там же. Л. 12.
[8] Там же. Л. 16.
[9] Там же. Л. 19.
[10] Там же. Л. 21 об.
[11] Там же. Л. 20.
[12]  УФСБ России по Тульской обл. Д. П-14605. Л. 51.

Текст: Дамаскин (Орловский), архимандрит. Преподобномученик Гурий (Самойлов) //
Региональный общественный фонд «Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви».
URL: fond.ru/index.php?psx=4&menu_id=352&menu_parent_id=&name_id=118&person_id=1458&flag_view=3