Павлов Вениамин, священник

Священник Вениамин Павлов — автор оригинальных сочинений о жизни русской провинции, а также сборника рассказов «В былые дни» (Петроград, 1917), имевшего успех у читающей публики. Иногда он печатался под псевдонимом Святогор Бессребренников. Интересно сложилась его судьба в революционные годы. Он сам написал об этом в «Письме в редакцию».

«Покорнейше прошу О. Редактора Самарских Епархиальных Ведомостей, Александра Михайловича Никольского не отказать поместить в ближайшем № журнала настоящее мое письмо, краткое по содержанию и форме, но не лишенное для товарищей-пастырей некоторого интереса.

Теперь я беженец: из настоятеля хорошего прихода (с. Нижняя Кармалка, Бугульминского уезда) я превратился в скромного письмоводителя Лесничего... История метаморфозы такова. Отношения у меня с прихожанами были — в общем — все время священства (ок. 7 лет) недурные. Они уважали меня за трезвость, скромность и бескорыстие. Но, в наступившее смутное время, моему месту позавидовал один псаломщик в сане диакона.

Партия диакона избрала такой путь. Я стал получать угрожающие письма (которые подбрасывались даже в алтаре), в которых, наряду со сквернословием, предлагалось мне, если я хочу быть живым, убираться из прихода. Посевы и моя пасека стали подвергаться потравам и разрушениям, лес разворовываться, скот портиться. Мимо моего дома ежедневно проходили пьяные банды, орали и сквернословили. В храме мне устраивали гримасы, портили замки, одежду и т. п. В результате такого отношения, я, особенно семейные (главным образом мать) не вытерпели... Получилось настроение — бежать, куда глаза глядят. Тем более, что я получил письмо-постановление, чтобы я выбирался к масленице 1918 г., иначе подвергнусь террористическому акту. Один ненормальный человек ежедневно стал прогуливаться под моими окнами и, как только завидит меня, примется показывать кулаки или пилить свое горло рукой. Игра на крепость нервов дала диакону победу, и я 1 марта н. с. скрылся из прихода... причем большинство хороших прихожан меня искренно жалело и вполне искренне плакало. Но — увы — жаловаться было некому и искать суда не у кого» (Письмо в редакцию).