Милованов Дмитрий Иванович, бывший священник

С Миловановым впервые свела меня судьба во время нашего отступления из-под какой-то деревни... Множество раненых лежало по дороге... Санитары выбивались из сил... Над одним из таких, вижу, белая фигура. Кто-то точно в чехле. Меня поразило характерное, если хотите, даже строгое лицо, сквозь правильные черты которого точно льется невидимо поток душевной доброты... Около меня сестра милосердия.

— Кто это у вас?

— Наш священник... Милованов.

Познакомиться было некогда. Он и исповедовал, и причащал, и перевязывал раны, и как носильщик, таскал несчастных в вагоны. Бегал куда-то, возвращался с водой, ни на секунду не складывал проворных, неутомимых рук. Надо было слышать, как он говорил со страдальцами, сколько чисто женственной нежности было иногда в этом голосе, крепнувшем часто в металлические ноты там, где надо было влить энергию в ослабевшее сердце. Так и сказывался настоящий человек!.. Несколько недель после мы отступали из-под Айсядзяна. Та же картина, те же страдания...

У меня тогда было купе в Спиридоновском поезде. Поезд стоял, а рядом с ним стоял другой, санитарный. Смотрю в окно и вижу все того же священника Милованова, в том белом больничном чехле и также не складывая рук работающего над ранеными...

Когда я вышел, мне попалась знакомая «сестра» .

— Что, ваш священник отдыхает когда-нибудь?

— Если раненых нет, — да.

— А обыкновенно?

— Обыкновенно, — когда же ему? Он и носильщик, и санитар, и фельдшер, и доктор. Только его и видишь на страде. Наденет белый халат, — и кончено. И пищу раздает, и поит, и разговаривает. В вагонах с опасно ранеными проводит целые ночи. Не дает беднягам духом падать. Его и звать к ним не приходится, — точно угадывает, что он нужен. Случается, целыми часами у одной и той же постели проводит безотходно время. Фельдшер, сестра заморятся, заснут, — только не он...

У таких людей, — я не знаю, во взгляде или в голосе, — есть нечто, завоевывающее чужую душу. Утешения их наполняют обреченного на смерть чувством надежды, верой во что-то великое, счастливое, бесконечное и, вместо того, чтоб с отчаянием цепляться за отходящую жизнь, умирающий, улыбаясь, встречает последние минуты...

Потом мне часто случалось встречаться с Миловановым. В нем меня поразили широкие, просвещенные взгляды, большое знание народа и его недугов, страстное, неудержимое стремление к просвещению и нравственному подъему темных и духовно-голодных масс. Слушая его, я часто думал, настанет ли светлая пора, когда во главе духовной иерархии будут такие Курлов, Милованов, имена же их ты, Господи, веси! Как легко заживется тогда пастве и как нетрудно будет нам столковаться с ними, чтоб идти к общему, одинаково нами понимаемому, благу...

Текст: Немирович-Данченко В. И. Дневник корреспондента // Русское слово. 1905. № 92–93.
— Опубл.: Светлые страницы из жизни православно-русского духовенства //
Пензенские епархиальные ведомости. 1905. № 10, часть неофиц. С. 484–486