Шалабанов Михаил Степанович, бывший священник

Дело о нестроениях между священниками Коркинского прихода

В декабре 1765 года священник Михаил Шалабанов просил епархиальное начальство об увольнении его за штат, поскольку пришел «в дряхлость, и глазами мало видит, и при том ногами болен, и всем корпусом стал слаб, и уже священнослужение исправляет и для исправления мирских треб к парохианам [прихожанам. — Ред.] переезжает с великою трудностию, и в священнослужении более находиться по немощи своей невозможен» (ГА в г. Тобольске. Ф. И156. Оп. 2. Д. 1228. Л. 1), и переводе на свое место из Уковского винокуренного завода сына своего священника Захарии. Много позднее, в 1770 году, выяснилось, что болезнь, вынудившая о. Михаила отказаться от священнослужения, приключилась с ним из-за побоев, нанесенных ему пьяным сыном Матфеем, занимавшим тогда (в 1765 году) должность диакона в Коркинском приходе. Причину своей болезни он скрыл, ожидая исправления сына.

Через два с половиной года, в июне 1768 года, о. Михаил подал прошение в Тобольскую духовную консисторию, в котором утверждал, что от болезни получил облегчение и желает по-прежнему служить при Коркинской церкви. В связи с этим просил перевести сына Матфея, как излишнего на количество приходских дворов священника, к Никольской церкви Усть-Суерской слободы.

О. Матфей был категорически против своего удаления из Коркинского прихода, где у него были собственный дом, пашня и скот, и пытался упросить епархиальное начальство перевести в Усть-Суерскую слободу брата своего священника Захарию: «а брат мой священник Захария в том селе и дому своего и пашни не имеет, а живет вместе с показанным отцом, который из Коркина села в Усть-Суерскую слободу и переехать без [...] раззорения может» (Там же. Л. 16 об.).

Закащик (благочинный) священник Андрей Топорков в рапорте от 19 декабря 1768 года сообщал епархиальному начальству, что священник Захария перевода в Усть-Суерскую слободу не желает и просил консисторию «Матфия Шалабанова, как он частовременно причиняет отцу своему и матери озлобления, о чем они многажды здешнему духовному правлению приносимы были жалобы [так в документе. — Ред.], да и просьбами своими наводит не только здешнему духовному правлению, но и главной своей команде напрасные трудности, отвесть из Ялуторовского заказа в другое место, где состоит надобность в священнике, дабы он больше не мог причинять родителям своим озлоблений, и будучи в незнаемых людях мог привыкнуть спокойному житию, но того учинить милостивое благорассмотрение, и здешнее духовное правление наградить указом, которое в покорности и ожидаем» (Там же. Л. 20 об.). В свою очередь, крестьяне с. Коркинского показывали: «священник Матфий Шалабанов живет не токмо с нами прихожанами несогласно, но и с отцом своим и братом, священниками Михаилом, Захарием, всегда в ссорах и в великих безпокойствах, коему и быть при нашея церкви не терпим ибо он и в священника к той церкви произведен без нашего [...] приговора и единственно по проискам своим, а желаем при оной остатся [...] священникам Михаилу и Захарию Шалабановым, коих с причетниками продовольствовать можем» (Там же. Л. 23 об.). Здесь необходимо отметить, что диакон Матфей представлял «выбор от прихожан» при своем прошении о рукоположении во священника в Коркинский приход в декабре 1767 года, о каких «происках» идет речь речь — неизвестно.

Почти год дело оставалось без движения из-за смены правящего архиерея: в июле 1768 года был уволен на покой митрополит Павел (Конюскевич), а на Тобольскую кафедру был назначен новый епископ — свт. Варлаам (Петров), который прибыл в Тобольск только в марте 1769 года.

В сентябре 1769 года коркинские прихожане обратились к новому епископу с просьбой удалить из прихода священника Матфея как из-за невозможности содержать троих священников («приход наш весма невелик и болшая часть из прихожан люди недостаточныя»), так и из-за постоянных ссор и раздоров между ними.

Однако о. Матфей, не теряя надежды остаться в селе Коркинском, в декабре 1769 года явился в Тобольск лично и «предложил» архипастырю следующий «выход»: «...а в приходе Суерского острога, где находятся только два священника счисляется дворов до трех сот, [...] прошу всепокорнейше Вашего Преосвященства определить в близости состоящие к Коркину селу Суерского прихода три деревни: Голопупину, Кортокову и Осеву причислить, коих по причислении могли быть мы все трое, разделя дворы по частям, довольны и о том учинить благорассмотрение» (Там же. Л. 25–25 об.).

Рассмотрев дело, епископ Варлаам принял решение определить священника Матфея на место отца, отправив последнего за штат, причем посчитал нужным наказать священника Михаила: «... а понеже оный престарелый священник сперва сам отказался от приходу, а потом для того же объявил себя здоровым, почему такими своими двоякими несправедливыми показаниями, Преосвященного Павла митрополита и консисторию обманул, того ради за такой ево обман исполнить ему при церкви епетимию чрез месяц: класть за всякую службу церковную по десяти поклонов земных, и потом ему подтвердить, чтоб он при оном приходе к ныне наличным священникам ни во что не вступался, а пропитание ему при старости ево от которого он сына похощет иметь дозволяется, о чем послать в [Ялуторовский] заказ Указ» (Там же. Л. 26 об.).

Священник Михаил отреагировал на это скорбное для него известие доношением архипастырю, в первых строках которого открыл правду о причинах своей прежней болезни, полагая, по всей видимости, справедливо, что от Матфея «впредь кроме тово ж ни малейшего пропитания и призрения мне з женою при нашей старости ожидать неможно, ибо он и минувшего года в августе пашни моей восемь десятин без ведома моево самовольно Ялуторовского ведомства крестьянину [...] продал и всегда мне досаждать не престает. А другой мой сын Захария, которой ныне нас покоит, [...] с ним Матфием в Коркине селе быть не хочет, потому что он Матфий ево Захария до исправления у прихожан треб недопущает и доходами обидит, которой естли оттоль выбудет, то мы в старости лишимся ево призрения и принуждены будем от своего сына терпеть бедность и раззорение. Того ради Вашего Преосвященства всепокорнейше я нижайший и объявленный мой сын Захария просим, чтоб благоволено было по вышепрописанным резонам Матфия из Коркина села перевесть в другое место, коему и прихожане тут быть не желают моево безпокойству и ссорам, и чтоб он был переведен в другое место ...» (Там же. Л. 28–28 об.).

Указом от 13 января 1770 года священник Матфей был запрещен в священнослужении «за непочитание и побои отца ево и непорядочные пьянственные поступки» и водворен на годичный срок в Успенский Далматов монастырь. В начале 1771 года, после примирения с отцом, он вернулся в с. Коркинское.

Это категорически не устраивало прихожан. Отчаявшись добиться удаления «излишнего» священника от епархиальной власти, осенью того же они обратились в Сибирскую губернскую канцелярию, но теперь просили, «чтоб из показанных священников двух перевесть в другие места, а оставить одного». Сибирская губернская канцелярия промеморией от 13 октября 1771 года потребовала от Тобольской духовной консистории удовлетворения прошения коркинских крестьян.

22 октября 1771 года Тобольская духовная консистория, выполняя повеление епископа Варлаама, постановила оставить при Прокопиевской церкви с. Коркинского священника Захарию, отца его, священника Михаила, уволить за штат «и быть ему при оном сыне ево Захарии на пропитании», а священника Матфея, «яко по числу дворов излишнего», перевести к Георгиевской церкви Верх-Суерской слободы.

Священник Матфей был удален из прихода, нестроения стихли. Однако коркинские священники Шалабановы в скором времени вновь напомнили о себе епархиальному начальству.

Дело «о корчемстве»

Утром 21 ноября 1771 года солдат Григорий Шорстов и служитель питейной конторы Чеусов, отправленные «за смотрением корчемств», приехали в с. Коркинское и у священников Михаила и Захарии Шалабановых «усмотрели происходящее [...] в доме в малой избе винокурительство». Позвав десятника Коркинского села Василия Пузырева «с обывателями», при обыске обнаружили посуду для винокурения с вином, а также «улучили крестьянскую женку Дарью Коркину». Священники Михаил и Захарий, «не окончив в церкви утреннего славословия, пришли и просили их Шорстова и Чеусова о упущении того корчемства...» (ГА в г. Тобольске. Ф. И156. Оп. 2. Д. 2901. Л. 7).

Священник Михаил Шалабанов показал на следствии, что живет в с. Коркинском на одном дворе с сыном священником Захарией, но в разных покоях. 19 ноября «вознамерился он Шалабанов для пользования себя в болезни» выкурить вина, «не давая о том знать никому, а особливо сыну Захарию», для чего и позвал крестьянку Дарью Коркину «ночью в малую избу», где она и производила винокурение. «... Своих у него Шалабанова домашних только одна дочь девка, да и та слепая, а жены не имеет, а на 21-е ч[исло 1771 года], то есть на праздник Введения Пресвятыя Богородицы, будучи он Шалабанов и сын ево Захария в церкви при служении заутрени, и тогда он от стоящего народа услышал што оное винокурение в доме у него корчемными смотрителями сыскано, с чего и послал к ним, во-первых, упоминаемого сына своего Захария, а потом и сам вскоре пришел, и оба просили тех смотрителей, чтобы ту выемку оставить без объявления...» (Там же. Л. 8, 8 об.).

Священник Захария показал, что «об оном производимом в доме отца ево винокурении также и о имеющихся у него винокуренных трубах он Захария не знал, [...] он живет хотя с тем отцом своим на дворе одном, но в других покоях стоящих на отставе» (Там же. Л. 9).

Указом Тобольской духовной консистории от 15 июня 1772 года велено было «священника Михайла Шалабанова за корчемство лишить священства», а Захарии «запретить священослужение и исправление мирских треб до рассмотрения».

В оформлении биографической страницы использованы выписки из документов ГА в г. Тобольске (Ф. И156. Оп. 1. Д. 96, 572, 2110), предоставленные Ольгой Игоревной Обуховой.