Зыбин Александр Александрович, протоиерей

Монахиня Амвросия (Оберучева) вспоминала: «По приезде в Ревель, в окрестностях которого находился полк брата, он сказал мне: "Найди мне священника, который бы меня и поисповедовал, и причастил".

Я пошла в монастырь, мне там сказали, что их духовный отец Александр Зыбин замечательно хороший, он миссионер. Брату стало легче, на другой день он смог приехать в монастырский храм, где мы поисповедовались и причастились Святых Таин. Батюшка нас благословил образками — брата образком "Всех скорбящих Радосте", а меня Тихвинской иконой Божией Матери, которая потом была прострелена на войне и спасла меня. (Брат со своим образом не расставался во все время войны.) Батюшка пригласил меня на обратном пути, когда я провожу брата, ночевать у них...

В Ревеле я зашла в дом о. Александра. Здесь меня встретила его матушка Любовь Петровна. Такого радушия и простоты едва ли где еще можно было найти.

Отец Александр был духовный сын батюшки о. Иоанна Кронштадтского, он женился по его благословению. Давая Святое Евангелие матушке, батюшка Иоанн сказал ей: "Будь ты Любовь Петровна" — и собственноручно сделал на этом Евангелии такую надпись (она мне показала). Действительно, это была любовь христианская первых веков! Вся атмосфера в их домике дышала этой любовью. У них не было детей, но зато у них была всеобъемлющая любовь, они не проходили мимо сирых и нищих; их дом был приютом и богадельней, заброшенные дети находили здесь и приют и ласку, а нищие и странники не уходили неутешенными.

В тот день, когда я пришла к ним, чтобы переночевать, весь дом был наполнен скорбящими: была здесь мать, отправившая на войну троих своих сыновей (только в такой обстановке, как здесь, и могла хоть немного утолиться скорбь матери, проводившей все самое дорогое для нее). Здесь и молоденький флотский офицер, который говорил: "Флот наш пока бездействует, но на суше война уже возгорелась: я считаю, что должен сражаться в пехоте". Он тоже остался ночевать, чтобы на другой день ехать в Петербург — подавать прошение на Высочайшее Имя с просьбой о принятии его добровольцем в пехоту» (Воспоминания одной старушки ... С. 268–271).