Киселев Петр Максимович, священник

До 1910 г. работал учителем Карачевской двухклассной школы.

После того, как «в пьяном виде ударил жандарма и оскорбил, боясь преследования, уехал в Сибирь». Поступил на службу псаломщиком в Сретенский собор г. Ялуторовска Тобольской губ., где прослужил до осени 1911 г. (здесь и далее — цитаты из архивного следственного дела 1932 г.).

Вернувшись из Сибири, служил псаломщиком в Покровской церкви с. Уткино Карачевского уезда Орловской губ.

Не ранее янв. 1915 г. был призван на военную службу, был в учебной команде, получил ефрейтора, затем направлен в Крепость г. Ковно Российской империи. Служил в 72 пехотном зап. батальоне. В 1915 г. немецкие войска овладели городом и Ковенской Крепостью, после чего Петр Максимович попал в плен в Германию, где пробыл с 1915 по 1918 г., там в провинции Лотарингии г. Дитенгофине был ранен с французского аэроплана (в плену был ранен дважды). Бежал, в конце декабря 1918 г. возвратился в с. Уткино.

До 1930 г. служил священником в с. Зеленино. В 1930 имущество отца Петра «было Сов. Властью распродано за неуплату налогов» и он уехал из села. Служил в Введенской церкви с. Ивановского Карачевского р-на.

В 1932 г. арестован в числе других священнослужителей. «Предъявлено обвинение в том, что Свиридов И. С., Владимирский И. М., Киселев П. М., Мизеров М. А., Остров Н. В., Казанский К. К., Введенский В. П., Прудников Ф. П., Могилевский Д. Н., Ангелов Ф. Я., Бабичев А. Н., Васильева А. А., Авраамов И. Н., Докунин И. И. "будучи между собой тесно связаны единством политических и религиозных убеждений и имея между собой постоянное общение, создали контрреволюционную. церковно-монархическую группировку, для чего устраивали под видом чаепития нелегальные собрания, направляя свою деятельность, главным образом к срыву социалистического переустройства деревни и проводимых мероприятий Совласти, в результате чего в ряде сельсоветов Карачевского р-на систематически не выполнялись хлебозаготовительные планы, срывались весенне-посевные и налоговые компании и друг. мероприятия, этим же объясняется слабый рост коллективизации в расположенных вокруг Карачева населённых пунктов, весной 1932 г. массовый выход из колхозов, разбор обобщественного инвентаря, сбруи лошадей, семфондов и массовые выступления на этой почве, — в преступлении, предусмотренном ст. 58 п.11 УК"».

На допросе, проходившем 19 июня 1932 г. показал: «Я священник староцерковник Тихоновского течения, придерживаюсь всецело к этому течению… Лично я до 1932 г. не верил в колхозное строительство, говорил всем, что колхозы не осуществимы, что нельзя крестьян согнать в одно болото и что крестьянам в колхозе будет жить трудно. В 1931 г. когда я перешел служить священником в с. Ивановское Карачевского р-на, у меня взгляды по отношению к колхозам изменились, я стал верить что колхозы можно в Сов. союзе строить и что они могут укрепляться… не верил так же в крупное промышленное строительство в Сов. союзе…Такое неверие в колхозное строительство и промышленность были у священника Свиридова И. С. Свиридов говорил, промышленность растет, а в стране голод».

На допросе проведенном 28 июня 1932 г. показал: «В предъявленном обвинении виновным себя ни в чем не признаю. Больше показать ничего не могу».

Страдал расширением вен голени, годен к легкому труду.

После освобождения и до 1937 года – без определенных занятий, не служил, проживал в г. Карачеве по ул. Калинина, 46.

 14.12.1937 арестован.

Упоминается в архивном следственном деле 1937 г. по обвинению священников Казанского К. К. и Доброхотова К. Н., арестованных в Карачеве в тоже в тот же день, что и отец Петр Киселев: по прибытии из ссылки «священник Казанский… нигде не работает совместно с Киселевым ходят по бывшим купцам режут дрова...» (здесь и далее — цитаты из архивного следственного дела 1937 г.).

Обвинялся в «проводении контрреволюционной агитации против Соввласти, распространяя контрреволюционных клеветнических слухов о Сталинской конституции».

Виновным себя не признал.

21.12.1937 приговорен к расстрелу с конфискацией личного имущества.