Алгебраистов Петр Александрович, протоиерей

Отец Петр Алгебраистов вспоминает о тех трудностях, с которыми он, молодой священник, столкнулся в первые годы служения. «Шестнадцать лет назад [1895. — Ред.] наше село посетило страшное несчастье: сгорел прежний деревянный Новоберезовский храм со всем исмуществом, сгорело и здание церковно-приходской школы. К этому несчастью присоединилось другое, чуть ли не горшее, — ожесточенная вражда пасомых со своим пастырем. При этом условии об успешной постройке храма не могло быть и речи.

Еще десять лет тому назад [1901. — Ред.] на этом святом месте было только основание храма, да и то заброшенное. Не было и воспоминания о церковной школе, не было и домов священно- и церковнослужителей. Семь с половиной лет новоберезовцы отправляли богослужения в чужих соседних храмах. Не раз мне и некоторым моим благочестивым прихожанам приходилось собираться около этого святго места и изливать свою скорбь об утрате прежнего храма и неудачном начале постройки нового. Никто не ожидал того, что совершилось и делается, напротив, отовсюду слышалось одно печальное: "Церковно-приходская жизнь в Новом Березове разбита, храму там не быть". Но не так судил Господь, Он силу Свою совершил в наших немощах...  В последние 8-9 лет [1903-1904. — Ред.] храм сравнительно бытро идет своей постройкой, на которую израсходовно уже около 30 тысяч рублей... И к чести моих прихожан скажу, что семь десятых частей этой суммы — их трудовые лепты». (Обозрение Его Преосвященством Кириллом...)

«В 1918 году, когда начались беспорядки, Петр Алгебраистов приехал в Борисоглебск, в глубинку, из тех мест, в которых служба священника стала небезопасной. Семья Петра Алгебраистова была очень бедна, когда приехала в Борисоглебск. Батюшка с большим семейством жил у отца Митрофана, но все это было непостоянное жилье, пока один прихожанин, очень любивший батюшку за его веру, не подарил ему недостроенный дом, в котором были лишь стены...

Внук Петра Алгебраистова вспоминает, что в доме хранилась Библия в кованом серебряном переплете с золотым крестом. Кроме того, ценность представляли 2 серебряных подсвечника, с которыми батюшка ходил на службу. Когда начались репрессии, это имущество было конфисковано.

В доме на восточной стене висела икона "Несгораемая купина" ["Неугасимая купина". — Ред.], которую, по преданию, выносили перед горящим домом, и пожар затухал. "Несгораемая купина" ["Неугасимая купина". — Ред.] — икона уникальная, она датирована XVII веком, это известно от жены Петра Алгебраистова — матушки Марии [Людмилы. — Ред], которая сама неплохо рисовала и разбиралась в иконах. В доме Петра Алгебраистова было множество книг: собрание сочинений А. С. Пушкина, именное издание Жуковского, Жуховицкого, периодика и, конечно, масса церковной литературы. Матушка Мария [Людмила. — Ред] была учительницей и прививала детям через книги любовь к нравственным ценностям.

Благодаря своим человеческим качествам, отец Петр пользовался безусловным авторитетом и глубокими симпатиями прихожан. Дошли слухи, что даже люди неверующие приходили в церковь, чтобы только посмотреть на батюшку. Прихожане всячески старались облегчить заботы священника о многодетном семействе.

Обратимся к воспоминаниям Вячеслава Ивановича Васильева, которому в 1936 году было 5 лет. В церковь он ходил с мамой нечасто, знакомство с батюшкой Петром шло через непосредственное наблюдение за службой. По воспоминаниям Вячеслава Васильева, отец Петр был энергичным, немногословным, приятной наружности, беловолосый, ростом около 175 см, с умным проницательным взглядом, открытым лицом. Высокий крупный лоб указывал на недюжинные мыслительные способности. Матушка Мария [Людмила. — Ред], его жена, была красивой, образованной женщиной, прекрасной хозяйкой и матерью большой семьи. По образованию могла работать в школе, но была домохозяйкой, слишком велик был груз семейных обязанностей. В семье священника царили мир да любовь. Тема высылки деда была под строгим запретом, поэтому бабушка ничего не рассказывала внукам об этом событии. Но последний день пребывания среди родных и близких людей запомнили многие.
Шел 1937 год, Петр Алгебраистов, предчувствуя надвигающиеся события, зашел в дом и попросил одну из дочерей: "Лена, дочка, дай мне чаю, меня сейчас заберут...". Действительно, вскоре показались лошади с санями. На улицу вышли люди. Прихожане плакали. Перед тем, как отправиться в путь, батюшка поклонился народу и начал подзывать всех своих детей по очереди, благословляя каждого. Примечательно, что за два часа прощания у Петра Алгебраистова родился второй внук, которого назвали Валерой. Его несла на руках дочь Евгения.

Дедушка благословил всех, кроме Риты и Василия. Первая внучка Рита (ей было 8 лет) вспоминала, что была еще мала, чтобы понять, что здесь происходит. Она спряталась за лошадьми и улыбалась, глядя на животных. Дедушка, не найдя взглядом Риту, воскликнул: "Где же Рита?" Но времени искать девочку не оставалось, его уже ждали...

Спустя много лет Рита вспоминала, что до сих пор чувствует душевную муку от того, что не получила благословения любимого дедушки, поэтому ее жизнь складывалась впоследствии очень не просто.

Сына Василия батюшка не успел благословить, так как он в это время находился на работе на кирпичном заводе. Получив такое страшное известие, он потерял сознание.

После того, как прошли первые мучительные недели без батюшки, он прислал письмо, в котором писал: "Дорогие мои, любимые, как хочу обнять Вас напоследок и благословить". Родственники предполагают, что его увезли в Уссурийскую тайгу. После долгих мук ожидания получили потрясшие всех известие о гибели отца. Матушка Мария осталась одна с девятью детьми на руках, младшей было 11 лет. Мария осунулась, почернела от горя, моральное унижение было еще сильнее оттого, что это событие даже в кругу родственников было не принято обсуждать.

Семья осталась без средств к существованию. Сын Василий, которому в то время было 14 лет, с трудом благоустраивал домик, в котором они жили. Рита вспоминала, что Василий с Еленой (последней дочерью батюшки) вынуждены были побираться, чтобы хоть как-то прокормиться.

Все дети дружно сплотились вокруг матушки. Старшим детям оставаться в Борисоглебске было опасно, они уехали в разные города. Остались с мамой лишь двое — Василий и Елена, которая всю свою жизнь посвятила матери, так и не выйдя замуж. Всегда дети помнили о самом дорогом человеке, помогали, как могли.

Несмотря на великие испытания, все жадно тянулись к знаниям. Василию, предпоследнему ребенку в семье, удалось закончить 4 класса. В школе он хорошо рисовал, освоил профессию фотографа. Он стал для мамы надеждой и опорой. Никто из потомков Петра Алгебраистова не мог произнести, что он — сын или дочь репрессированного. Получалось, что эти дети становились изгоями общества, им отказали в праве на нормальную жизнь». (Погосты. Борисоглебская земля)