Герасим (Шмальц Михаил Александрович), архимандрит

В 2010 году по благословению митрополита Калужского и Боровского Климента священнослужители Калужской епархии совершили поездку в Аляску, по итогам которой протодиакон Сергий Комаров написал: «Мы унесли с собой яркие впечатления о совсем другом мире природы, других людях, другой жизни православия, о другой стране — такой неповторимой и манящей к себе снова». Целью этого дальнего путешествия было установление следов русских миссионеров, которые подвижнически служили в этих краях с конца 18-го столетия.

Одним из самых известных православных подвижников был преподобный Герман Аляскинский — русский миссионер, ставший для жителей далекой холодной Аляски теплым молитвенником и великим учителем и добрым заступником. С отрочества, как известно, стремился он к уединению и молитве, отличаясь от сверстников особым складом характера: терпимый к людям, трудолюбивый, смиренный. С 16 лет вступил он на иноческий путь. И прошел школу монашества: в Троице-Сергиевой пустыни недалеко от Петербурга, в Спасо-Преображенском монастыре на Валааме.

Господь направил его для крещения других народов на Аляску. Там поистине возник новый духовный Валаам. Об этом написали после его подвигов и праведной кончины: «Ему уготовано было возжечь веру в сердцах людей на других островах, один из которых он назовет Новым Валаамом в Америке». Не только преподобный Герман Аляскинский оставил значимый след на этой далекой от России земле. В ХХ-м веке на Аляске оставил добрую память о себе православный миссионер архимандрит Герасим (Шмальц), начавший монашеское служение на Калужской земле.

На Аляске, находясь в вынужденном расставании с Родиной, о. Герасим «в своем уединении много проплакал за Русь, плененную безбожной, жестокой властью». Поэтому его называют печальником и молитвенником за русский народ, лишенный в годы гонений на Русскую Православную Церковь возможности идти по традициям предков. Тяжело было отцу Герасиму осознавать, что разрушались монастыри и церкви, преследуются духовенство и верующие. Доходили до него сведения о претерпевших от новой власти монашествующих, которые старались нести свой крест в период арестов и расстрелов.

Многие из них, как и отец Герасим, иначе представляли свое служение, когда приходили в монастырь. В свое время московский митрополит Филарет (В. М. Дроздов) писал, что «сыну обители... деянием должно обрести в видение восход, т. е. трудолюбным и неослабным исполнением заповедей Божиих и правил отеческих должно открывать путь к высшей жизни духовной и созерцательной, которая есть на земли предначинание жизни небесной». Такая традиция была характерна для русского монашества, игравшего важную роль в историческом пути Православия и давшего ему многих замечательных подвижников.

С самого начала монашеского служения отец Герасим считал какие-либо послабления для себя совершенно невозможными. Он шел трудной дорогой служения Богу всеми полагающимися для представителя черного духовенства средствами. Уроки русского монашества были известны будущему архимандриту Герасиму (Шмальцу). Об этом он писал в преклонном возрасте в своих письмах. Эти письма отражают не только его личное отношение к монашескому служению, но и традиции русских монастырей. Его служение было наполнено заботой не только о внешнем благочестии, но и о внутреннем, скрытом от окружающих людей, но всегда видимом Богу.

Во многом служение монашествующих определялось популярным в конце 19 – начале 20 века издании: «Монашеская жизнь по изречениям о ней Св. Отцов подвижников», короткими и одними из самых главных поучений которого были следующие мудрые советы:

1. Прежде всего, много и усердно молиться Богу и просить Его помощи в этом деле.
2. Испытать себя: твердо ли решается на терпение всего прискорбного, до самой смерти!
3. Просить Бога от всей души, чтобы Он указал ему Обитель, как место подвига, и отца духовного — наставника и руководителя в жизни монашеской.
4. Спрашивать и узнавать, собирать необходимые о сем сведения от других людей, и
5. Найдя искомое предать себя в совершенное послушание своему наставнику, ибо эта добродетель — искреннее послушание — есть главная, необходимейшая и приносящая наилучшие плоды в жизни монаха.

На территории Калужского края издавна были известные представителям всех сословий монастыри, где в горести и радости искали совета православные. На Аляске отец Герасим писал: «Калужская епархия была богата и монастырями и подвижниками». В эти монастыри устремлялось множество паломников. Туда же направлялись те, кто хотел уйти от суетного мира, чтобы молиться о спасении Отчизны, ее народа. Так в Тихоновой пустыни в начале ХХ века появился богобоязненный юноша, выбравший для себя единственно возможный путь в жизни. В миру его звали Михаил, такое имя получил младенец, который родился в православной семье в г. Алексине Тульской губернии.

Все члены семьи маленького Миши были глубоко верующими и богобоязненными людьми. Молитвенная радость была хорошо знакома взрослым и детям. В трудное время болезни детей родительница будущего монаха всегда возносила молитвы, не сомневаясь в получении скорой помощи. Отец Герасим в своих записях приводит стихотворные строчки о событиях, которые он помнил с детства:

«Я помню ночь: перед моей кроваткой,
Сжав руки, с мукою в чертах,
Вся бледная, освещена лампадкой,
Молилась мать моя в слезах...»

Сохранилось и другое воспоминание отца Герасима: «Наша мама всякий раз говорила нам: "Дети, молитесь Богу за Царя! Молитесь чаще. Плохо будет, когда не станет в России Царя Православнаго! Молитесь... После плохо будет! Молитесь за Русского Царя, дабы Бог сохранил Его и Его Семью..."» Тетушка Михаила (в миру Александра Георгиевна Шмальц) была монахиней. Неудивительно, что в такой семье подросший юноша решил стать монахом, получив на это благословение у домашних. Твердое решение приходило постепенно, но мысли о монашестве Михаил лелеял с восьми лет. Мальчику всегда в то время представлялась удаленная от людей избушка в лесу, где можно в любое время дня молиться.

Уже, будучи на Аляске, отец Герман писал, почему нужно было избрать монашеское житие, чтобы истово и постоянно служить Богу: «А монах одинок, ему легче работать для Господа, Его Святой Церкви и ближнего. Батюшка преподобный Серафим любил часто повторять: «Нет лучше монашеского жития, нет лучше!». И я грешный ныне архим. Герасим испытал блаженство, сладость иноческого жития, живя послушником в Тихоновой Пустыни. О, как я был тогда счастлив, на душе моей был мир!!! Тех годов я никогда не забуду! А еще я переживал неземную радость, в день своего рукоположения в сан иеродиакона. В тот день у меня так радостно было на душе, что я готов был заключить в свои объятия весь мир, всех людей!»

В воспоминаниях и письмах отца Герасима всегда была Тихонова пустынь, куда он пришел 17 июня 1906 года. Сразу же молодой послушник стал прислушиваться к советам рясофорного монаха Григория, про которого все говорили, что он будущий подвижник в силу своей скромности, смирения, исключительного послушания духовному отцу. Но в дальнейшем монах Григорий не смог сопротивляться искушениям, покинул монастырь, уехал в Москву. Пример отхода от крепкого монашеского правила жизни был настолько далек от того, к чему стремился пришедший в монастырь Михаил Шмальц, что этот урок послужил ему на пользу. Он стал еще внимательнее к своим делам и поступкам, следил за собой, а не за другими.

Но описанный случай был исключением из того, что происходило в Тихоновой пустыни. Все там было хорошо, по мнению молодого черноризца, но только окружающее обитель село мешало тишине монастырской жизни и нарушало уединенность. Это всегда огорчало будущего архимандрита Герасима. Более всего ценилось братией монастыря послушание. И послушанию учились и следовали все, включая молодого послушника. Его духовным наставником стал отец Иоасаф (Некрасов), человек высокого образования и святой жизни. 7 мая 1911 года послушник Михаил принял монашеский постриг с именем Герасим и в конце августа покинул Тихонову пустынь.

В том же и следующем годах он находился на Святой Горе Афон, и уклад жизни ее подвижников произвели на отца Герасима неизгладимое впечатление. В дальнейшем, после возвращения на Родину, сменилось несколько мест его служения: Покровский храм в Туле, зима в Петрограде. Там душа согревалась посещением святых мест, связанных с всероссийским батюшкой Иоанном Кронштадтским и Ксенией Петербургской. Но в результате перевода к новому месту службы, отец Герасим прибыл на Аляску. Считалось, что там он проведет некоторое время.

Но жестокие исторические бури, которые сокрушили устои имперской России, не дали ему возможности вернуться в родные края. Исследователи этого периода истории РПЦ так оценивают его особенности: «Предсказываемые провидцами Церкви трагические события начала XX века поставили церковную жизнь в жесткие рамки, многие традиционные ее сферы были прямо запре­щены, другие находились под постоянной угрозой запрещения. Монашество оказалось в советской России вне закона. Период гонений определил дальнейшее развитие русской мона­шеской традиции, которая, оказавшись в совершенно новых для нее исторических обстоятельствах, не умерла, но продолжала суще­ствовать и в некотором роде укрепляться».

Известия о разрушении храмов и монастырей, упадке веры, запрещении ее новой властью, преследовании духовенства и православных мирян больно ранили доброе сердце каждого, кто оказался вне границ страны советов. Одним из тех, кто неустанно молился о русском народе и покинутой Отчизне, был архимандрит Герасим (Шмальц). Долгие годы провел он вне Родины, но никогда не забывал о ней в молитвах, высказываниях, письмах. Именно письма давали возможность его современникам и позволяют людям XXI века познать силу любви к православной России и ее людям вынужденного скитальца в чужих краях. Миссионерская деятельность архимандрита Герасима была сродни деяниям преподобного Германа Аляскинского. Но прошло много лет пребывания на Аляске, прежде чем удалось побывать отцу Герасиму в тех местах, которые он считал святыми.

В описании служения отца Герасима этот факт занимает особое место: «В 1926 г. в Пасху посетил отец Герасим впервые о. Еловый и могилу прп. Германа. Утром 27 мая вместе с о. прот. Николаем Кашеваровым и двумя женщинами-паломницами переплыли они на лодке бурный Узкий пролив и вступили на берег Монастырского залива». «Тихая солнечная погода, — вспоминает сам Герасим. — Высокие ели — единственные свидетели великих уединенных подвигов старца, пение пернатых жителей пустыни... Так и казалось, что вот-вот из чащи покажется фигура старца, его кроткое лицо, и он скажет нам слово утешения»

Их объединяло многое: почитание преподобного Серафима Саровского, осознанное желание удаления от мира с его суетой. А самое главное заключалось в том, что неустанно, изо дня в день отдавали они все свои силы для крещения алеутов, открытия им света веры православной. Отец Герасим был в тех же условиях, что и почитаемый им преподобный Герман. Окружающие видели пример благодатной жизни отца Герасима, проходившей в условиях полного самоотречения, нестяжательности и сурового пренебрежения всеми удобствами. Нужно подчеркнуть, что эти русские миссионеры в разные годы, просвещая людей на земле Аляски, не разрушали традиции коренного народа, и память в сердцах жителей осталась о них как о вершителях миссии доброй.

И так, приехав на Аляску с определенной миссией и на достаточно короткий срок (как казалось), отец Герасим всю свою жизнь вынужден был молиться за далекую Родину и ее народ на чужой земле. Сохранились документальные свидетельства и воспоминания о том, что в разные годы возле отца Герасима, привлекаемые его подвижничеством, пытались поселиться на постоянное место жительства и служения иноки: Макарий, Сергий, Никон, Александр, Илия и др. Но условия были настолько сложными, что это испытание не все выдерживали, уезжали. Отцу Герасиму очень хотелось, чтобы был, хоть маленький, а настоящий скит. Он молился об этом. При его деятельном участии в Калифорнии, в Платине, в 1963 г. образовалось иноческое миссионерское братство имени прп. Германа. Но только в 1983 г., уже после кончины отца Герасима, часть иноков переселилась на остров. Так был основан новый Михайловский скит для продолжения миссионерского служения.

Всегда, во все годы служения на Аляске отец Герасим истово почитал святого преподобного Серафима Саровского и преподобного Германа Аляскинского. И это почитание было не только молитвенным, но и деятельным. Именно его заботами, а больше того его молитвами, сохранились для потомков мощи св. Германа и некоторые его вещи: камилавка, вериги, выносной крест. Служение архимандрита Герасима не требовало после его кончины дополнительного осмысления. Монашеский путь отца Герасима был настолько подвижническим и известным людям, что не было никаких вопросов по поводу его значимости и поучительности для других миссионеров.

Нельзя забывать и о другом. О том, что сопровождало пастыря постоянно, когда он был многие годы вдалеке от Родины. Вот как оценивается его преданность стране, которая его взрастила и привела к вере: «Но главное из всего, что удалось совершить в жизни о. Герасиму, — это его сорокалетний молитвенный плач». Можно привести много проникновенных строк из писем отца Герасима: «О, где ты, моя милая Родина, где твои домики из сосновых бревен? Ведь у нас и у бедного человека было уютно, тепло даже при тридцатиградусном морозе... В России, дома, мы часто хвалим заграницу. Но нет, не понравилось мне там... Родина — самая милая страна». Незадолго до своей кончины архимандрит Герасим писал: «Скоро, скоро перестанет биться мое сердце, страдать за свою Родину, за все мое родное...»

Метальникова Е. В.