Антоний (Смирнов Василий), иеромонах

...Когда матросы спаслись с «Прута», он ободрял и благословлял их. Затем спустился в свою каюту. Матросы , пришедшие за ним, застали его читающим Евангелие. На их слова: «Батюшка, пожалуйте в шлюпку — мы вас ждем», о. Антоний ответил: «Нет, я уже пожил на свете, а вы — молодые, спасайтесь сами. Бог да поможет вам! Не хочу занять место кого-нибудь из вас». Когда шлюпка была готова отплыть, иеромонах Антоний опять поднялся на палубу, по словам одних, в полном облачении, по словам других, — в епитрахили, с крестом и какой-то книгой в руках, и благословлял крестом спасавшихся, а по книге читал... предполагают, отходную. После того он подошел к борту и обратился к матросам, находившимся в шлюпке: «Ребята, я припас на случай смерти деньги. Вот они, возьмите... Теперь мне не надо...» Матросы отказались взять деньги и опять приглашали о. Антония сесть в шлюпку. Он вновь уклонился и пошел на верхний мостик и запел: «Спаси, Господи...» В это время «Прут» опустился кормой и принял вертикальное положение... Команда в шлюпке немедленно подхватила и докончила над водами пение священника. Через минуту «Прут» погрузился в морскую пучину, а с ним и иеромонах Антоний... В этот момент из уст всей команды, державшейся на поверхности моря, раздалось громкое, долго не смолкавшее «ура». Эти герои поистине торжествовали свою победу, потому что сделали так, как хотели... врагу не отдали ни судна, ни себя.

О. Антоний скончался 71 года. В Севастополе он особенно близок был с морской семьей Антоновых. По их рассказам, о. Антоний был личность высокая, высоконравственная, глубоко верующая. Если бывают истинные христиане, то он был христианином, глубоко убежденным и смиренным. Он сознательно старался быть в жизни на последнем плане, уклонялся от всяких почестей, повышений, никогда не говорил о себе. В течение его монастырского подвижничества однажды предложили ему должность настоятеля монастыря. Тогда он приехал в консисторию и заявил: «Что вы слепого, кривого хотите настоятелем сделать?» (у о. Антония было на одном глазу белое бельмо) и отказался от повышения. На службе среди черноморских моряков в высшей степени тактичным поведением он сумел поставить себя так, что все его уважали. В связи с этим о. Антонию предлагали повышение — должность священнослужителя на судне 1-го ранга (броненосце). Он опять уклонился, заявив довольно странно: «Нет, дайте мне с "Прутом" потонуть».

Предчувствие гибели «Прута» было почему-то у о. Антония весьма настойчивое. Приблизительно за неделю до потопления «Прута» (около 9-го – 10-го октября) о. иеромонах неожиданно пришел к своим друзьям Антоновым и удивил их тем, что принес с собой свои более ценные вещи: жезл, украшенный драгоценностями, поднесенный ему почитателями, Евангелие в переплете с золотой дощечкой, подаренное ему воспитанниками военного юнкерского училища в Одессе в память их плавания и участия в богослужении на «Пруте» в 1910–1914 гг., рясу и три сберегательные книжки на 1.000 рублей и сказал: «Чем моим вещам тонуть в море, возьмите их и сберегите: я знаю, что с "Прутом" утону». А. А. в М. М. Антоновы, недоумевая, ответили: «Что это вы, батюшка, выдумали? Зачем вам тонуть?..» А он продолжал: «Эту рясу я дарю тебе, — обратившись к М. М. Антоновой, — жезл отдайте в монастырь, Евангелие в бедную церковь, а деньги...» И он назвал назначение деньгам. В воскресенье, 12 октября, о. Антоний, по обыкновению, посетил Антоновых. Во время обеда он опять заговорил о «Пруте». «Для чего это командир красит, красит "Прутъ", переделывает? Все равно "Прут" будет под водой...» «С чего это вы, батюшка, так говорите?.. — удивился хозяин, — командир ремонтирует "Прут" потому, что в этом нужда есть, казенные деньги отпущены на то». «Да что они, не знают, что ли, что "Прут" все равно потонет?..» — убежденно возразил иеромонах. «Будет вам говорить все: потонет, потонет, — возражал А. А. Антонов, — еще много лет "Прут" будетъ стоятъ и гнить у нас в Южной бухте». «А вот увидите... И я с ним потону...» «Ну, зачем вы, батюшка, такие печальные вещи говорите? — разубеждала о. Антония хозяйка, — вы еще много лет послужите, а не захотите служить, поселитесъ в скиту у нас под Севастополем, — чудное местечко, — и будете там служить Богу...» «Вот увидите...» (Прозрение пастыря ... С. 447–450).