Егоров Дмитрий Федорович

В 1902 г. Дмитрий Федорович был отправлен с ученой целью сроком на 1 год за границу. Посещал лекции в Берлине, Геттингене, Марбурге, Париже. По возвращении в Россию наряду с научной деятельностью си­стематически вел математический се­минар, посвящавшийся из года в год различным областям математики.

В 1921–1930 гг. Дмитрий Федорович являлся действительным членом, а с 1924 г. директором НИИ математи­ки и механики 1-го МГУ. Также был председателем Предметной комиссии по математике; вице-президентом, а с 1923 г. президентом Московского ма­тематического общества; в 6.12.1924 стал членом-корреспондентом АН СССР.

«Выдающийся математик, педагог, создатель одной из ведущих математических школ XX в. — Московской школы теории функ­ ций, Д. Ф. Егоров был в то же время талант­ливым администратором, направлявшим деятельность всей московской математики. В тяжелый для науки и образования период он не покидал Москвы, стараясь поддер­жать уровень математического образования в университете и научную жизнь в Мате­матическом обществе. Как только в 1924 г. появилась возможность возобновить изда­ние "Математического сборника", Дмит­рий Федорович сделал все возможное, чтобы в короткое время превратить его в один из лучших математических журна­лов Европы. В 1927 г. он собрал в Москве Всероссийский съезд математиков. Будучи председателем Предметной комиссии по математике и директором Института мате­матики и механики Московского универ­ситета, Д. Ф. Егоров в меру своих возмож­ностей противодействовал политике очи­щения студенчества от лиц, имевших "не­правильное" социальное происхождение. Благодаря ему многие впоследствии знаме­нитые математики (например, купеческий сын И. Г. Петровский) смогли закончить университет и стать профессиональными учеными. Всю свою жизнь Дмитрий Федорович Его­ров оставался глубоко верующим челове­ком. Известно, что он изучил труды свя­тителя Игнатия (Брянчанинова) и св. прав. Иоанна Кронштадтского, наизусть цитиро­вал пророчества о будущем России препо­добного Серафима Саровского. Человек с такими убеждениями не мог принять боль­шевизм. В некоторых советских вузах не хватало аудиторий, и профессору Егорову предложили читать лекцию в бывшей церк­ви, приспособленной под аудиторию. Его­ров решительно отказался, и этот его отказ расценили как "пощечину пролетарскому студенчеству". Однажды для перевоспита­ния профессоров старой школы устроили собрание, на котором революционная мо­лодежь призывала преподавателей к ответу, и все они заявляли о верности советской власти. Когда дошла очередь до Дмитрия Федоровича, он сказал: "Я не уверен, что буду понят этой аудиторией, но я считаю недостойным скрывать свои мысли. Я яв­ляюсь сторонником конституционной мо­нархии". "Пролетарское студенчество" и "красная профессура" развернули кампа­нию против Д. Ф. Егорова. Сохранились протоколы двух заседаний Общеуниверситетского бюро аспирантов. На этих заседа­ниях "аспиранты с выдвиженцами из сту­дентов дали хорошую отповедь профессору Егорову, критикуя его косность, оторван­ность, инертность и аполитичность... Осо­бым нападкам подвергался Д. Ф. Егоров за свою религиозность". В конце 1929 г. Дми­трия Федоровича отстранили от руковод­ства Институтом математики и механики. На его место пришел "красный профессор" О. Ю. Шмидт, призвавший сотрудников изучать марксизм и перестраивать работу на его основе, а тех, кто не согласится, на­звал вредителями. На это профессор Егоров возразил, что истинным вредительством яв­ляется навязывание ученым стандартного мировоззрения.
Дмитрий Федорович Егоров был убежден­ным сторонником имяславия — учения "о незримом присутствии Бога в Божествен­ных именах". Кружок имяславцев, сложив­шийся вокруг Д. Ф. Егорова, А. Ф. Лосева и М. В. Новоселова и собиравшийся на их квартирах, в 1927 г. стал одним из центров оппозиции митрополиту Сергию (Страгородскому), привлек внимание ОГПУ, и в октябре 1930 г. его участники были аресто­ваны. Они были включены в сфабрикованое ОГПУ "дело политического и админи­стративного центров всесоюзной контрре­волюционной монархической организации церковников «Истинно-православная цер­ковь»". В это время Дмитрий Федорович был тяжело болен и в тюремной камере мог только лежать. Выдающийся российский ученый Владимир Николаевич Щелкачев, в юности бывший учеником Д. Ф. Егорова и вместе с ним проходивший по делу "Ис­тинно-православной церкви", вспоминал: "Меня арестовали и повезли в «черном во­ронке» на Лубянку. Утром завели в каме­ру, которая была перераспределительной, и вдруг в нее ввели профессора Московского университета Дмитрия Федоровича Егоро­ ва. Он вошел согбенно и сказал: «Мне очень больно, у меня язва желудка». В камере сто­яла только одна скамья. Он положил на пол свою шубу и лег. Всем, кто сидел в камере, я сказал, что это профессор, почетный член Академии наук СССР, президент Москов­ского математического общества. Люди, не знавшие его раньше, чтобы его развлечь, стали задавать вопросы. Кто-то спросил: «Дмитрий Федорович, а вот скажите, есть ли талантливая молодежь?» — «Есть, — говорит, — самым талантливым я считаю Колмогорова». А потом вдруг открылась дверь, и раздался возглас: «Щелкачев, Его­ров — выходите!» Дмитрий Федорович под­нялся с пола, я подошел к нему и предложил помочь, взял его под руку и говорю: «Дмит­рий Федорович, я Ваш бывший студент, я три экзамена Вам сдавал, по аналитической геометрии, по интегрированию дифферен­циальных уравнений и по вариационному исчислению». Он говорит: «Так, немножко помню». Завели нас в комнату, там стояло два стола, за которыми сидели молоденькие девчушки. Они нам властно приказали раздеться догола. Дмитрий Федорович сказал: «Какое унижение, зачем же такое безобра­зие?» — «Раздевайтесь!» — повторили нам. Разделись. «Заходите в соседнюю комна­ту!» Вошли: там был предбанник, даль­ше — душ. Нам сказали: «10 минут!». При­няли душ, оделись и опять зашли в камеру. В этот же день к вечеру Дмитрия Федоро­вича забрали, и живым я его не видел". Когда много лет спустя В. Н. Щелкачев по­лучил возможность ознакомиться с мате­риалами следственного дела, он убедился в том, что его учитель замечательно держался на допросах. Вот фрагмент из показаний Д. Ф. Егорова: "Вопрос о революции как о Божьем наказании за грехи не является для православных чем-то новым, и потому, помещая в документах в защиту имяславия этот момент, мы ничего нового не вноси­ли. Впервые этот момент появляется в про­рочестве Серафима Саровского... «Сатана был первый революционер, через это спал с неба», — говорится в этом пророчестве. Для христиан революция, как свержение Богом установленной власти является про­тивлением воле Божией и в этом смысле делом сатанинским. Под установленной Богом властью не понимается только цар­ская власть, а власть вообще, существовав­шая до революции..." И далее ученый под­робно излагает пророчество преподобного Серафима о карах Божиих за грехи русского народа. Дмитрия Федоровича около года держали в ... тюрьме, затем выслали в Ка­зань в тюремном вагоне и поместили в спецотделение местной больницы от ОГПУ. Тюремную пищу он есть уже не мог из-за обострившейся язвы желудка. Дмитрий Фе­дорович объявил голодовку и добился пере­вода в обычный госпиталь. Когда ему при­несли еду, было уже поздно. Последние слова ученого были: "Дайте мне Библию"» (За Христа пострадавшие : Гонения на Русскую Православную Церковь … Кн. 6. С. 167–168, 171).