Преображенский Иван Георгиевич, протоиерей

Служение в Валдае

«Резолюцией Высокопреосвященнейшего Григория (Чукова), митрополита Ленинградского и Новгородского, отец Иоанн в июле 1948 года был переведен настоятелем Петропавловской церкви в городе Валдай Новгородской области, в которой, не считая вынужденного перерыва с 24 апреля 1953 года по 15 декабря 1955 года, прослужил по декабрь 1959 года.

Так оказалась семья в г. Валдае. От знаменитого Иверского монастыря к тому времени ничего не осталось, кроме стен и зданий. Не спасло и огромное озеро. Но чудотворный образ Царицы Небесной (монастырская святыня) — пребывал теперь в кладбищенской церкви. И устраивали с ним крестные ходы — большие, многолюдные, вокруг всего города. В те годы в семье отца Иоанна уже трое детишек росло. Старшего, Колю, бывало, из алтаря и не выманить. В уголке где-нибудь на коленках пристроится, молится, да потом так и уснет. Сонного его передавали матери, чтобы домой унесла. А служба шла дальше по строгому своему распорядку.

…С обыском к ним пришли, как обычно, ночью. В библиотеке отца Иоанна хранилось довольно много богословской литературы, которая тогда негласно считалась запрещенною. Но самое опасное, что нашлось среди книг, это церковный календарь, изданный во Пскове при немцах. Там встречались слова: «Слава фюреру» и, может быть, еще что-то в этом роде. Хранился календарь как исторический документ, как свидетельство эпохи. Дорого обошелся хозяину этот исторический экспонат: дали 25 лет. Правда, следователь успокоил: «25 лет, — сказал он, — теперь никто не сидит».

Держали отца Иоанна в Новгородской тюрьме, той самой, где прежде, при ежовщине, отец Петр Белавский тоже проходил свой крестный путь. Свиданья в тюрьме не разрешали. На одном из допросов предложили стать доносчиком. Отец Иоанн отказался.

Матушка Зинаида Павловна приехала в Новгород со всеми детьми: Коле девять лет исполнилось, Юре семи не было, а Ларе только пятый годик шел. Билась-билась матушка — не пускают свидеться. Пошла она с горя вокруг тюрьмы. Заключенные заметили ее на городском валу.

«Не твоя ли там с детьми гуляет?» — спрашивают отца Иоанна.

Глянул он — и обомлел. И заплакал.

Покричали заключенные матушке. Остановилась она. Стоит, детей руками охватила. Всех троих разом. Обнимает их и тоже плачет.

Тяжкие думы и боль сердечная пронзили тогда отца Иоанна: «Бедная ты моя, что же я с тобою наделал? Как же ты теперь с ними, одна, жить-то будешь?..»

Когда он рассказывал нам об этих минутах, казалось, что все настоящее — небольшой его кабинетик, внуки, то и дело мелькающие мимо открытой двери, весенняя капель за окнами, большой белый пес, что беспокоился во дворе, — вся эта нынешняя явь отодвинулась куда-то. И оба они — митрофорный протоиерей Иоанн и матушка Зинаида — беззвучно плакали, снова возвращаясь сейчас в те страшные горькие дни.

…Попал потом отец Иоанн в Сибирь, под Красноярск. Всего перевидать и пережить пришлось. Случалось ему и служить там. На Пасху в недостроенном бараке человек 600 собралось. И начальники не тронули — ради праздника. Заключенные сшили ему епитрахиль из полотенец. Антиминса негде было взять. Приходилось служить лишь обедницу. Католики, глядя на православных, просили и себе разрешения на службу. А у русской братии никакого разрешения и не было.

В 53-м году умер Сталин. Появилась надежда на освобождение. «Когда же, когда же, гражданин начальник?» — стали спрашивать. А начальник отвечает: «Вот если бы вы в самом деле какое-нибудь преступление совершили, тогда другое дело: амнистия вам. Вас бы давно освободили. А теперь — ждите».

И все политические ждали. И дождались с Божией помощью» (Матушка Галина Слукина. Протоиерей Иоанн Преображенский ...С. 3–4).