Кобылинский Евгений Степанович

На 11.1.1909 г. Кобылинский являлся поручиком лейб-гвардии С.-Петербургского полка. Участник Первой мировой войны. По­ сле тяжелого ранения списан в тыло­вые части. К этому времени был в чи­не полковника. 1.3.1917 г. назначен начальником Царскосельского гарнизона. С 26.5.1917 г. состоял комендантом Александ­ровского дворца в Царском Селе. В этом качестве сопровождал царст­венных узников в ссылку в г. Тобольск. До 11.5.1918 г. был начальником охраны Царской семьи. После того как Царственных узников отправили в г. Екатеринбург, некото­рое время Евгений Степанович жил в г. Тобольске. После того как в июне 1918 г. Тобольск был занят Бе­лой армией, получил предложение при­нять командование над «тобольским ополчением», но отказался. Давал показания в качестве свиде­теля белогвардейскому следователю Н. А. Соколову по делу об убийстве Царственных страстотерпцев. В декабре 1918 г. Кобылтнский был призван в армию адми­рала А. В. Колчака. В рядах этой армии прошел до ст. Ми­нино близ г. Красноярска. В 1920 г. был призван в Красную армию и служил делопроиз­водителем, затем старшим делопроиз­ одителем, наконец, казначеем в 5-й армии. В июле 1921 г. демобилизован. В числе 200 бывших офицеров направ­лен на жительство в г. Рыбинск, где был взят на учет ГПУ. Проживал в этом го­роде вместе с женой Клавдией Михай­ловной и сыном, работал статистиком в Рыбинском статистическом бюро. В 1926 г. был снят с учета в ГПУ, тем самым получив возможность свободного пе­редвижения по стране.

«Однополчанин Е. С. Кобылинского вспо­минал: "Полковник Кобылинский — старый офи­цер полка, человек совершенно преданный государю, взял на себя тяжкий и неблаго­дарный подвиг служения ему в обстановке сложного и запутанного времени. Я был связан с ним полковыми и дружескими от­ношениями. Когда мы встретились вновь, после долгой разлуки, в Омске в 1919 году, полковник Кобылинский, рассказывая мне о травле, которой он подвергается со сто­роны окружения не поладившего с ним Дитерихса, с горечью сказал мне: — Меня называют царским тюремщи­ком... Я отдал государю самое большее, что я имел,— свою честь... Что мог я сделать один? Где были вы!.. Он был прав. В Крыму в 1917 году мне уда­лось видеть письмо государя, пересланное из Тобольска. В нем говорилось: «Е. С. — мой последний друг...»". Н. А. Соколов, расследовавший дело об убийстве Царственных страстотерпцев, от­мечал: «Много злостного мне приходилось слышать о полковнике Кобылинском: став­ленник Керенского, тюремщик, погубив­ший царскую семью. Скажу о нем, как его роль устанавливается следствием... Евге­ний Степанович Кобылинский — офицер лейб-гвардии Петроградского полка. Уча­стник европейской войны, он был ранен в боях под Лодзью. Раненый, он вернулся на фронт и в боях под Гутой Старой был силь­но контужен. Снова он вернулся на фронт, но контузия повлекла за собой острый не­фрит, и он потерял боеспособность. В его исключительно трудном положении он до конца проявил исключительную предан­ность Царю. Свидетели показали: [А. А.] Теглева: "Кобылинскому приходи­лось туго. Он однажды потерял надежду справиться с ними (с солдатами) и заявил Государю об этом. Государь просил его ос­таться, и он остался. Я должна сказать про него, что он явно был на стороне Августей­шей Семьи, делал для нее все, что мог, хо­рошее и всячески боролся с хулиганскими проявлениями солдатского настроения". [Е.Н.| Эрсберг: "В высшей степени хоро­шо, душевно относился к ним Кобылин­ский. Он их любил, и они все хорошо от­носились к нему. Он был весьма предупре­дителен к ним и заботился о них. Но ему было очень тяжело ладить с распущенны­ми солдатами и приходилось быть весьма осмотрительным. Он, однако, проявлял большой такт. Не будь около них Кобылинского, я уверена, много худого они могли бы пережить при ином человеке"...» В середине 1920-х гг. власти приступили к розыску царских ценностей. Бывшая каме­ристка Царской семьи Паулина Межанц на допросе в Тобольске показала, что драго­ценности бывшего Государя могли быть у Кобылинского. Из Тобольска в Рыбинское ГПУ пришел запрос, к которому прилага­лись выписки из книги учителя Царской семьи П. Жильяра о том, что Кобылинский был "лучшим другом" опального импера­тора. ГПУ предположило, что он может знать место сокрытия царских драгоцен­ностей. Инспирировав дело о "монархиче­ском заговоре", Рыбинское ГПУ "обнару­жило" связь Кобылинского с югославски­ми белогвардейцами. Следствие длилось с 11 июня по 11 сентября 1927 г. В числе быв­ ших царских полковников, объявленных "участниками заговора", Е. С. Кобылинский был приговорен к расстрелу. При этом сле­дователи Рыбинского ГПУ даже не удосу­жились расследовать главный вопрос, инте­ресовавший их уральских и сибирских кол­лег, — вопрос о царских ценностях. В уго­ловное дело Е. С. Кобылинского подшита открытка, датированная I декабря 1927 г., с предсмертным обращением Евгения Сте­пановича к жене и сыну Иннокентию. Ин­нокентий Евгеньевич Кобылинский окон­чил ФЗУ и работал токарем на Подгорной фабрике в городе Орехово-Зуево. В 1939 г. был призван в ряды Красной армии, уча­ствовал в Финской войне, затем в Великой Отечественной войне в чине гвардии лей­тенанта. За мужество и отвагу в боях был награжден орденом Красной Звезды и ме­далями "За отвагу", "За победу над Герма­нией"» (За Христа пострадавшие : Гонения на Русскую Православную Церковь … Кн. 8, т. 1. С. 583–584).