Лавровская Юлия Александровна

«В сентябре 1918 г. Трифонов Успенский мо­настырь был упразднен, его насельников выслали в Пермскую губернию. Монастыр­ские храмы пришли в запустение. Попече­ние о них попытались взять на себя сестры Вятского Преображенского монастыря во главе с игуменьей Рафаилой, но власти не дали им разрешения, так как монахини не являлись членами приходской общины. К этому времени храмами Преображен­ского монастыря и их имуществом заве­довала Юлия Александровна Лавровская, которая и явилась инициатором создания приходской общины при бывшем Успен­ском монастыре. 17 декабря 1918 г. общи­на была официально зарегистрирована, и Ю. А. Лавровская вошла в совет общины на правах председателя. Члены Трифонов­ской общины подписали соглашение с Вят­ским совдепом, по которому они приняли в "бессрочное, бесплатное пользование бо­гослужебные здания с богослужебными предметами", и обещали не допускать в храмах политических собраний. Члены обшины немало потрудились, чтобы при­вести в порядок храмы Трифонова мона­стыря, изыскивали средства на отопление и содержание Успенского собора. В помощь старцу-иеромонаху, служившему в соборе, был приглашен приходский священник, сестры Преображенского монастыря пели в церковном хоре. Труды Юлии Алексан­ дровны были отмечены св. Патриархом Ти­хоном, приславшим ей свое благословение с грамотой. Обширные помещения бывшего монасты­ря не оставались без внимания властей, стремившихся прибрать их к рукам. В де­кабре 1919 г. по постановлению Вятского губкома РКП(б) в братском корпусе, на­стоятельских палатах и Никольской церк­ви разместилась Вятская губернская сов­партшкола. Губернский архитектор И. А. Ча­рушин, сочувствовавший верующим и ко­гда-то руководивший капитальным ремон­том Успенского собора, пытался убедить губкоммунотдел, что здания монастыря не приспособлены для учебных занятий, и хо­датайствовал перед властями о передаче усадьбы Трифонова монастыря Вятскому областному музею. Инициативу Чаруши­на поддержала Москва, в июле 1921 г. ан­самбль Трифонова монастыря с храмами и церковным имуществом перешел в веде­ние Главного комитета по делам музеев и охране памятников искусства, старины, народного быта и природы (Главмузея). По договору, подписанному с представителя­ми Главмузея (Москва) и Губмузея (Вятка), члены Трифоновской общины приняли в пользование здания и предметы, имевшие историко-художественное значение. В марте 1922 г., когда по стране разворачи­валась кампания по изъятию церковных ценностей на нужды голодающих, предста­вители Трифоновской обшины подписали акт о сдаче ценных предметов: окладов с икон, предметов из золота и серебра (в том числе и богослужебных). На следующий день, 7 марта 1922 г., выяснилось, что игу­мен Герасим прихожанину Афанасию Сычугову передал на хранение ряд богослу­жебных предметов: потир, дискос, лжицу, звездицу и две серебряные чашечки, чтобы потом вернуть их в монастырь. Игумена Герасима обвинили в сокрытии церковных
ценностей, и 3 апреля Вятский губернский ревтрибунал приговорил его к трем годам лишения свободы, но, учитывая преклон­ный возраст обвиняемого (75 лет), приго­вор объявили условным. В ходе следствия был обнаружен документ, по которому ука­занные предметы являлись личной собст­венностью о. Герасима. Документ был под­писан председателем обшины Ю. А. Лав­ровской, церковным старостой Андреем Федоровым и монахиней Марией Томи­ловой. В мае 1922 г. на них было заведено уголовное дело, которое было прекращено в декабре того же года в связи с амнисти­ей по случаю 5-й годовщины Октябрьской революции. За Юлией Александровной со­трудники ОГПУ установили постоянное наблюдение. На основе агентурных данных в 1923 г. был составлен доклад начальни­ка секретного отдела, в котором община Трифонова монастыря названа "главным гнездом местных церковных контрреволю­ ционеров", а деятельность "гражданки Лав­ровской" получила своеобразное, но яркое отражение: "Гражданка Лавровская — женщина глу­боко религиозная и фанатичная последо­вательница бывшего патриарха Тихона... Она с 1918 г. состоят председателем рели­гиозной обшины и проявляет активную деятельность как заядлый реакционер-тихоновец, объединяя в обшине подобных себе людей. С момента появления в Вятке обновленцев, начавших усиленно прово­дить в церковную жизнь идеи обновления, Лавровская повела против них усиленную борьбу, и первым шагом в этой борьбе, с ее стороны, было объявление Трифонов­ской религиозной общиной полной авто­кефалии — неподчинения церковно-обнов­ленческой власти и замкнутости в своем монастыре. В дальнейшем антиобновленческая деятельность гражданки Лавровской вылилась в следующую форму: она всюду и везде, на всех церковных собраниях, бо­гослужениях, молебствованиях и просто в толпах горожан занималась агитацией против обновленцев, в самых грубых выра­жениях чернила их в глазах несознательных верующих, как только возможно, а также пропагандировала, что в Живую церковь залезли коммунисты, которым помогает советская власть... Лавровская считает всех обновленцев еретиками-раскольниками... Лаврова во всеуслышание заявляет, что Живую цер­ковь и обновленцев она никогда не призна­ет, хотя бы пришлось за это понести самые жесточайшие наказания... После ареста в прошлом году Вятских епископов Павла [Борисовского] и Виктора [Островидова] Лавровская говорила мирянам, что их аре­ стовали за непризнание Живой церкви, и собирала помощь им среди мирян, деньги. Будучи арестована в начале текущего года вместе с группой вятского реакционного духовенства за контрреволюционную дея­тельность, гражданка Лавровская была от­правлена в Москву и по освобождении по­бывала у бывшего патриарха Тихона, от ко­торого получила словесное благословение на продолжение активной борьбы с обнов­ленцами без всяких уступок. <...> Проводимая Лавровской по возвращении из Москвы злостная агитация и пропаганда против обновленцев имела желанные для нее результаты. Во-первых, из некоторых церквей города, реакционно настроенных под влиянием возбуждающих речей Лав­ровской, миряне буквально выгнали своих попов-обновленцев, запретив им священ­нодействовать, и на место их поставили тихоновцев, рекомендованных Лавровской. Во-вторых, многие приходские собрания, устраиваемые обновленцами для разреше­ния текущих вопросов, благодаря агита­ции Лавровской были сорваны, и миряне, уходя с таковых, бросали различные угрозы и оскорбления по адресу живоцерковни­ков..." В августе 1923 г. президиум Вятского губисполкома постановил закрыть Благове­щенскую и Трехсвятительскую церкви быв­шего Трифонова монастыря и передать их под жилье в ведение губкоммунотдела, а Успенский собор передать обновленческо­му епархиальному управлению. 14 августа в монастырь прибыла особая комиссия, пе­редавшая Ю. А. Лавровской документ с ре­шением губисполкома. В ответ она заявила, что выполнить распоряжение властей не может, так как церкви находятся в ведении Главмузея, с которым Трифоновская общи­на заключила договор, и предложила подо­ждать несколько дней, до возвращения из Москвы посланного в Главмузей делегата. Члены комиссии ждать не стали и отдали распоряжение об аресте Ю. А. Лавровской. 14 декабря 1923 г. Юлия Александровна бы­ла осуждена комиссией ГПУ за "намерен­ное и злостное" неподчинение властям и "усиленную агитацию среди верующих и членов общины о несдаче церковного иму­щества". Ее приговорили к высылке на два года в Зырянскую область. Осмотрев пожилую больную женщину, медкомиссия вынесла заключение: "Северный климат не крайне суровый переносить может"» (За Христа пострадавшие : Гонения на Русскую Православную Церковь … Кн. 9. С. 48–50).