Анурова Екатерина Павловна

После окончания университета Анурова Е. П. работала учительницей в Москве; в 1922 г. оставила работу. По собствен­ному признанию, «не могла служить в советской школе, являющейся в дан­ный момент организацией антирели­гиозной». Давала частные уроки и таким образом содержала себя и престарелую мать. После освобождения из ссылки в 1934 г. жила с матерью в г. Малоярославце Калужской обл.; давала уроки детям отца Михаила Шика. 

«С детства была глубоко верующим чело­веком. Хорошо знала епископа Серафима (Звездинского), была знакома с епископом Арсением (Жадановским). Не приняла Дек­ларации митрополита Сергия (Страгородского), считала его церковную политику падением православия. Из воспоминаний Ю. М. Де-Бособр: "Дверь камеры открыва­ется, и входит маленькая тонкая женщина одетая в черное, как монахиня. Ее лицо, хо­тя и немолодое, все же какое-то моложавое как это можно часто видеть на лицах старых монахов и монахинь. Ее большие свет­ло-голубые глаза, немного навыкате и очень близорукие, почти слепые, напряженно ог­лядывают камеру... Она спокойно перекрес­тилась и шепотом сказала: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, милостив буди нам». Она поворачивается к молодому надзирате­лю, который привел ее, и говорит приятным мелодичным голосом: «Не могу ли я получить очки и палку? Без них я не могу дви­гаться». — «Нет, это против правил, — гово­рит надзиратель и добавляет: — Вам помо­гут, вы же не одна»... На следующеее утро Екатерину берут на допрос... Екатерина отсутствует долго. Когда она возвращается, лицо ее так светло и лучисто, что надзира­тель не может удержаться от того, чтобы искоса не посматривать на нее, пока вводит ее в камеру. Она ложится. Спустя несколько часов она подходит ко мне. «О, какая ра­дость, как велика моя радость! — шепчет она. — Как мне отблагодарить Бога за Его милосердие? Мое несчастье пришло ко мне в день его величайшего страдания. Какая великая милость ко мне!»... Время идет. Ека­терина знает день и число, потому что каждый день — день какого-нибудь святого. Мы называем ее «Наш календарь»... Вечером, когда наше окно открыто, Екатерина рас­сказывает шепотом о святых России..."
Из воспоминаний В. Д. Пришвиной: "За вре­мя нашего совместного заключения Екате­рина Павловна ни разу не нарушила поста, несмотря на то что кормили нас либо мяс­ной похлебкой из каких-то отбросов, либо густо сваренной перловой кашей без всякой приправы. Еще полагался нам черный хлеб. Хлебом с водой и питалась Екатерина Пав­ловна..." В Томском домзаке заключенным пришлось провести несколько недель, ожи­дая водного пути на место ссылки — район с. Колпашево, 300 верст к северу от Томска. Из воспоминаний В. Д. Пришвиной: "Я по­купаю в тюремной лавочке свежее черно­-смородиновое варенье. Екатерина Павловна едва держится на ногах. Сейчас идет Успен­ский пост, она могла бы подкрепиться варе­ньем. Но она упорно отказывается от моего угощенья. Я возмущаюсь, плачу, прошу — все напрасно! Но я не держу на нее обиды. Больше того, я думаю: что было бы на земле с Церковью, если бы она не имела в кладке своих стен таких твердых камней, как Ека­терина Павловна?"» (За Христа пострадавшие : Гонения на Русскую Православную Церковь … Кн. 1. С. 552–553).