Антоний (Демянский Алексей Иванович), епископ

Епископ Антоний (Алексей Иванович Демянский): жизнь и служение в эпоху гонений на Церковь

Ранние годы и начало пастырского служения (1866–1913)

Алексей Иванович Демянский родился 15 мая 1866 года в семье священника села Шедомицы Боровичского уезда Новгородской губернии Ивана Андреевича Демянского. Получив образование в Новгородской духовной семинарии, которую окончил в 1888 году, он начал служение в качестве псаломщика и законоучителя  Введенского храма города Старая Русса. За время трехлетнего служения молодой клирик заслужил уважение как у церковного начальства, так и среди прихожан.

В 1892 году Алексей Демянский вступил в брак и 10 февраля того же года был рукоположен во священника к тому же храму. Однако семейное счастье оказалось недолгим: через семь месяцев его супруга скоропостижно скончалась. Несмотря на личную трагедию, отец Алексей продолжил ревностное пастырское служение. В 1897 году он был избран помощником благочинного, а его усердные труды неоднократно отмечались церковными наградами. 1 августа 1912 года священник Алексей Демянский удостоился чести быть представленным в Петербурге императору Николаю II.

Монашеский постриг и назначение настоятелем Тихвинского монастыря (1913–1918)

С 1913 года отец Алексей служил настоятелем Воскресенского собора в Старой Руссе. Однако в том же году его жизнь кардинально изменилась: 11 июля он принял монашеский постриг с именем Антоний в Юрьевом монастыре, совершенный по благословению посетившего Новгород патриарха Антиохийского Григория IV. Уже 21 августа 1913 года иеромонах Антоний был назначен настоятелем Тихвинского Богородичного Успенского монастыря и вскоре возведен в сан архимандрита.

Тихвинская обитель, где хранилась чудотворная Тихвинская икона Божией Матери, являлась одной из наиболее почитаемых в России. Отец Антоний снискал известность как талантливый проповедник; некоторые его слова были опубликованы в «Новгородских епархиальных ведомостях». В 1917–1918 годах он принимал участие в работе Всероссийского Поместного Собора, определившего пути Русской Православной Церкви в новых исторических условиях.

Испытания революционного периода (1918–1923)

Декабрь 1918 года стал переломным моментом в жизни обители: в монастырь прибыл отряд чекистов во главе с комиссаром И. Федоровым, который на основании постановления губернской ЧК провел серию обысков. У настоятеля были изъяты финансовые документы, включая приходно-расходную книгу за 1918 год, а у казначея конфисковали продовольственные запасы (рис, сахар, крупу, мыло)[1].

В 1919 году давление властей усилилось: были реквизированы монастырские капиталы (на сумму 75 140 рублей)[2], а счета в Госбанке аннулированы. Чтобы сохранить обитель, архимандрит Антоний организовал приходскую общину («двадцатку»), которая 13 апреля 1919 года заключила договор с советской властью о передаче храмов в пользование верующим. Однако условия были крайне тяжелыми: община обязывалась платить налоги, содержать здания и даже арендовать свои же помещения[3].

Несмотря на это, монастырь продолжал действовать: к 1921 году число прихожан составляло 3 757 человек[4].

«Так начиналась новая жизнь обители при советской власти. Теперь для проведения любого собрания, крестного хода и т. п. необходимо было подать заявление в отдел управления, указать место, время, цель собрания и получить разрешение на его проведение. Архим. Антоний исполнял все предписания точно и безукоризненно, при этом он оставался человеком, не отказавшимся от веры, и при всех обстоятельствах считал себя настоятелем. Хотя в приходской совет действующих церквей входили прихожане, его основу составляли монахи. За существование своей обители монахам и прихожанам постоянно приходилось вести упорную борьбу.

Так, к лету 1919 г. угроза нависла над монастырской братской трапезной и Крестовоздвиженской церковью. 22 мая совет приходской общины при Богородичном Успенском монастыре на своем заседании, заслушав предложение старшего врача Тихвинского военного лазарета № 66 о передаче Крестовоздвиженской церкви и трапезной (составлявшей притвор Покровского храма) под нужды лазарета, постановил обратиться к гражданским и военным властям с предложением не забирать церковь, но согласиться на временное занятие трапезной с условием срочного освобождения после исчезновения надобности. 27 мая приходской совет и о. Антоний обратились в отдел управления уездного исполкома с просьбой оказать поддержку ходатайству об оставлении храмов монастыря для "обслуживания религиозных нужд верующих"[5]. Это ходатайство имело временный успех, однако уже вскоре — в начале 1920-х гг. — были закрыты сразу пять монастырских церквей.

Несмотря на гонения, из гражданской войны Русская Православная Церковь вышла в основе своей несокрушенной. Но уже вскоре после окончания боевых действий стали разрабатываться планы кардинального "решения" проблемы существования религиозных организаций в Советской России. Они по-прежнему расценивались как оппозиционная враждебная сила, к тому же располагавшая значительными материальными ценностями, которые предполагалось изъять. Постепенно появились и планы произвести раскол, создать более покорную церковную организацию.

После первых сообщений о голоде в Поволжье Русская Православная Церковь сразу же откликнулась на эти события. Еще в 1921 г. она создала комитеты для оказания помощи голодающим. Летом 1921 г. архим. Антоний (Демянский) вошел в состав президиума уездного комитета по оказанию помощи и был избран казначеем комитета. К 15 августа 1921 г. братия и прихожане Богородичного Успенского монастыря собрали и пожертвовали в помощь голодающим 1 млн рублей, а в октябре 1921 г. на счет уполномоченного Помгола от о. Антония поступил церковный сбор в размере более 400 тысяч рублей»[6]. Однако эта благотворительная деятельность не остановила новые гонения.

Изъятие церковных ценностей и противостояние обновленчеству (1922–1923)

В марте-мае 1922 года в Успенском монастыре прошла кампания по изъятию церковных ценностей.

18(31) марта уездная комиссия при поддержке вооруженных солдат, в присутствии архим. Антония, реквизировала и вывезла из храмов монастыря различные серебряные предметы общим весом 6 пудов 18 фунтов (около 100 кг), три митры, украшенные жемчугом и цветными камнями, и золотую лампаду весом 15 фунтов с 178 рубинами и 33 бриллиантами, пожертвованную обители в 1807 г. графом Шереметевым. 1 апреля были также изъяты пять Евангелий XIX в. в серебряных позолоченных окладах, два серебряных позолоченных напрестольных креста и серебряная доска с иконописными украшениями[7].

21 марта (3 апреля) были изъяты: золотая риза с драгоценной святыни — чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери, весившая 21 фунт, серебряный шарнир, украшенный жемчугом и бриллиантами, а также большой изумруд, пожертвованный императрицей Анной Иоанновной в Успенский собор в 1734 г.[8]

В письме к митрополиту Новгородскому Арсению (Стадницкому) от 21 марта (3 апреля) 1922 г. архим. Антоний так описал эти трагические события:

«"...За грехи наши совершилось ужасное! Риза с Чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери сегодня, 21 марта, увезена... 15 марта (по ст.ст.) неожиданно в обитель прибыли вооруженные солдаты, и вход и выход были заграждены. Вызваны были я и избранные от верующих в собор, куда прибыла местная власть, которая объявила, что приступает к изъятию церковных ценностей.

Наскоро осмотрели весь собор и ризницу и приступили, по исполнении формальностей (избрания секретаря, просмотра полномочий и т.д.) к изъятию:

1. Золотой лампады у чудотворной иконы Божией Матери с драгоценными камеями
2. Серебряных решеток у иконы — 3 пуда, серебряного подсвечника — 3 пуда серебра.

Все запечатали и увезли в уездный Финотдел.

16 марта занялись проверкой церковного имущества. Причем было предложено ограничиться изъятием лишь намеченного верующими, в связи с чем изъятие было прервано на двое суток, до 19 числа.

17 марта верующие произвели выбор вещей и проч.

Но 18 марта из Череповца прибыли представители, председатель и вызвали всех экстренно и при острых речах в соборе порешили снять ризу с Чудотворной иконы Старорусской и облачение с главного престола и предложили мне приступить к снятию ризы с Чудотворной иконы. Я заявил, что не согласен на снятие ризы со всех икон, пред которыми верующие молятся, в частности, с Чудотворной иконы — это будет оскорблением моего религиозного чувства, религиозного чувства массы верующих, и что физически и морально я не могу сделать это сам, не могу заставить и других.

Это признали контрреволюцией. Я возразил, что дело это не политическое, а дело веры, и контрреволюции здесь нет, а есть защита веры, религиозных убеждений.

Верующие заявили, что ими послано заявление в Москву (М. И. Калин[ин]у) об оставлении ризы на иконах и просили на двое суток отложить изъятие. Просьба была уважена. Но в воскресенье пришел от Калинина отказ.

И вот сегодня, 21 марта в 1 час дня открыли заседание при вводе войска и удалении сторонних из обители, заслушали отказ, заслушали протесты верующих с постановлением предать суду всех подписавшихся под протестом и принудили представителей верующих и ризничего снять ризу. Пошло с болезнью, скорбью и слезами: отслужили молебен, сняли и выдали ризу. Мое здоровье не позволило дальше зреть, и я не знаю, что было.

Завтра, на 22 марта, назначено снятие ризы со Старорусской иконы и облачения с главного престола — а далее, не знаю уже что. Очевидно, все уберут.

За несколько дней один раз меня ночью вызывали в ГПУ, где предъявили многое и спрашивали, как я буду относиться [к изъятию]. Я объявил, что против вещей ненужных не буду возражать, а за главное — буду. Заставили подпиской о прочем не говорить.

Второй раз вызвали накануне изъятия — вынуждали подписать воззвание к верующим, объяснить, как я буду относиться к изъятию. Я заявил, что "так же, как при первом вызове", и мне объявили, что тогда меня не выпустят. Я сказал: "Что хотите со мной делайте, а я таким был, есть и буду".

Но почему-то выпустили при подписке никому ничего не говорить.

Едва ли где происходит то, что здесь. Не знаю, смогу ли я дальше существовать?

Прости, дорогой Владыка, прости и благослови! Грешный архимандрит Антоний,

21 марта, полночь"»[9].

22 марта (4 апреля) были изъяты: серебряная позолоченная одежда (риза) с престола Успенского собора и серебряная позолоченная лампада, общим весом 6 пудов 40 фунтов. 5 апреля из монастырской ризницы вывезли 62 серебряных предмета и т. п.[10]

26 марта (8 апреля) архим. Антоний послал митрополиту Арсению еще одно письмо, в котором описал последующее изъятие церковных ценностей:

«Дорогой Владыка! Десять дней прожили в осадном положении с плачевным для нас результатом: вооруженные при входах внутри, а в братской трапезной — пулеметная рота. Взяли: облачение с главного престола, ризы с Тихвинской Чудотворной иконы, со Старорусской, св.Тихона, еще с двух икон Тихвинской иконы Божией Матери и одно громадное сияние с ангелами, 3 скипетра, 3 чаши, все дорогие кресты и панагии, много кадильных лампадок. Всего золота более 1 пуда 15 фунтов, а серебра до 25 пудов.

Ризу со св.Престола и Старорусской иконы мяли ногами. Едва ли где подобное было! Переживаем все болезненно»[11].

Однако на этом ограбление монастыря не прекратилось. 6 мая были изъяты 12 серебряных риз, 31 серебряная лампада общим весом 4 пуда 21 фунт и 27 бриллиантов, а 16 мая — 58 других серебряных предметов[12].

Часть ценностей верующие выкупили. 16 мая прихожане внесли значительное количество пожертвованных ими драгоценных предметов (в основном серебряных столовых приборов), а также серебряных монет на 4 815 рублей взамен оставленной утвари[13].

Таким образом, всего из Успенского монастыря было вывезено и в основном переплавлено различных церковных предметов общим весом более 20 кг золота и около 500 кг серебра, а также значительное количество драгоценных камней.

«Частично реализовав первую цель антицерковной кампании, власти попытались осуществить и вторую. 12 мая [1922 года] началась организованная советским руководством "революция" в Церкви, породившая ее раскол, смуту среди духовенства и верующих.

Вскоре после захвата церковной власти в Череповецкой губернии (куда в тот период входил г. Тихвин) сформированное обновленцами епархиальное управление отправило благочинному Тихвина указание: прекратить при богослужении поминовение патриарха Тихона, все перемещения и назначения священно- и церковнослужителей проводить исключительно через епархиальное управление. Благочинный переслал этот циркуляр архим. Антонию для исполнения. Однако приходской совет храмов Успенского монастыря при участии настоятеля, не желая подчиняться обновленцам, постановил воздержаться от проведения в жизнь циркуляра до получения разъяснений и распоряжений гражданской власти. Отказавшись признать обновленческое епархиальное управление, архим. Антоний первоначально удержал от уклонения в раскол почти весь клир Тихвинского уезда[14]. Однако в начале 1923 г. храмы Успенской обители при поддержке советских властей были все-таки частично захвачены обновленцами, при этом прежний приходской совет фактически прекратил существование.

27 июня 1923 г. был освобожден из-под ареста патриарх Тихон, после чего началось быстрое падение влияния обновленцев. Осенью 1923 г. в послании патриарху временно исполняющий обязанности управляющего Новгородской епархией епископ Крестецкий Серафим сообщал подробности борьбы о. Антония с раскольниками:

"Отец архимандрит преисполнен разнообразного труда на ниве Христовой, соединенного с горестями и терпением, а особенно в последнее время. И, благодаря покровительству Царицы Небесной, как он и сам о сем постоянно свидетельствует, обитель и братия еще до днесь существует. Во все время с первого момента появления обновленчества он заявил себя его противником, и умело отклонился от него, сохраняя от сего и монастырь, и братию. В то время как благочинный г. Тихвина и настоятель Тихвинского собора самолично переписали весь Тихвинский уезд из Новгородской епархии в Череповецкую (обновленческую. — М. Ш.) архимандрит Антоний публично перед всеми выразил свое несогласие и остался в ведении Новгородской епархии. Из Череповца прибыл уполномоченный епископа-обновленца Иоанна Звездкина и властно приказывал прекратить моление за Новгородскую епархиальную власть и начать молиться за Череповецкого обновленца, но отец архимандрит не подчинился. И когда была объявлена в июне сего [1923] года свобода религиозной регистрации, он умело и спешно ею воспользовался, не имея сведений о сем ни из Новгорода, ни из Москвы.

Верующие граждане г. Тихвина со слезами признания пришли к нему и благодарили за сохранение обители и их самих от обновленщины и из 600 человек сразу образовали общину Древнеапостольской Церкви при объявлении непризнания [обновленческого] собора 1923 г. и обновленчества во всех его видах. Как свидетельствуют граждане Тихвина, благодаря примеру и стойкости отца архимандрита сохранилось правоверие в городе, укрепляется и в уезде"[15].

Действительно, как только появилась легальная возможность — в середине июня 1923 г. (еще до освобождения патриарха Тихона), исключительно по собственной инициативе, архим. Антоний организовал общину "Древнеканонической Церкви при Большом Тихвинском монастыре", не признававшую обновленческое епархиальное управление. 17 июня состоялось учредительное собрание общины, на котором был принят устав общины, выбраны 30 уполномоченных[16].

Через несколько дней после проведения собрания члены общины послали в отдел управления Череповецкого губисполкома требуемые для ее регистрации документы: устав, список учредителей (в который записалось 622 человека), инвентарную опись (от июня 1923 г.), протокол учредительного собрания, списки уполномоченных, членов президиума и священнослужителей общины. Из 30 уполномоченных четверо были монашествующими, а из семи членов президиума — двое: архим. Антоний и товарищ председателя, казначей общины иеромонах Алексий (Разумеев)[17].

Список священнослужителей состоял из 19 человек. Общее число насельников монастыря, считая не имевших священного сана монахов и послушников, тогда еще превышало 30 человек. При этом некоторые монахи уже покинули монастырь. Ходатайство имело успех, община "Древнеканонической Церкви при Большом Тихвинском монастыре" была зарегистрирована и начала официальное существование. Однако в ее пользование передали лишь три храма: Успенский собор, Покровскую церковь и храм, посвященный Тихвинской иконе Божией Матери и именуемый в народе "Крылечко". Через несколько месяцев состоялась архиерейская хиротония архимандрита Антония во епископа Тихвинского, викария Новгородской епархии. 11 ноября 1923 г. ее совершил патриарх Тихон в Покровском храме Москвы.

К 1924 г. Успенская обитель оказалась в значительной степени разгромленной. Монастырское хозяйство было передано Тихвинскому совхозу, многие храмы опечатаны, монастырь как юридическое лицо прекратил свое существование. На территории обители действовало всего лишь три храма, да и то не как монастырские, а лишь как приходские. Оставшиеся монахи во главе с епископом Антонием совершали богослужение в них и находились в ожидании окончательного изгнания. Однако владыка Антоний, видя, как постепенно в результате антирелигиозных гонений сходит на нет жизнь обители, не сдавался и продолжал предпринимать шаги для поддержания деятельности монастыря. До последнего дня существования обители еп. Антоний оставался на посту настоятеля, пережив все горестные этапы ее ликвидации.

Весной 1924 г. община при монастыре вновь послала в отдел управления Череповецкого губисполкома документы для ее перерегистрации: устав, списки учредителей, уполномоченных (29 человек), членов президиума и священнослужителей (19 человек). В президиум входили: председатель общины, товарищ председателя и четыре члена, в том числе настоятель епископ Антоний[18].

В 1923–1924 гг. Богородичная Успенская обитель оставалась единственным оплотом православия в Тихвине, так как все остальные городские храмы были к тому времени захвачены обновленцами. Однако в конце лета 1924 г. советские власти передали раскольникам Успенский собор и Покровскую церковь, а в самом начале сентября Череповецкий губисполком принял решение о передаче обновленцам последней монастырской церкви Московского Патриархата — Тихвинской иконы Божией Матери, именуемой "Крылечко".

2–3 сентября 1924 г. представители административного отдела губисполкома опечатали храм и известили еп. Антония о роспуске и ликвидации возглавляемой им православной общины при монастыре. Все это производилось без предварительного уведомления и без указания причин закрытия. В то же время советские власти не давали разрешения православным на проведение собрания для обсуждения создавшегося положения и для выработки дальнейшей программы действий. Самое оскорбительное для православного населения города заключалось в том, что величайшая святыня — Тихвинская икона Пресвятой Богородицы, отдавалась обновленцам — осквернителям православной веры»[19].

Арест, ссылка и кончина (1924–1926)

Через две недели владыка Антоний был арестован. Поводом к аресту епископа Антония «послужил инцидент, происшедший в обители 11 сентября 1924 г. В этот день в монастырь прибыла группа обновленцев во главе со священником Леонидом Борисовым и другим священником обновленческого толка Мальцевым с целью захвата церкви "Крылечко". Однако занять церковь в этот день им не удалось.

Из заявления в ГПУ Леонида Борисова:

"В какой-нибудь час собралась толпа (от 400 до 500 человек). Эта толпа, ничего не разбирая, набрасывалась и била... До сего времени не могу успокоиться, да и многие из вновь организованной общины дрожат за свою шкуру, а агитация о еретичестве нашей общины продолжается"[20].

Возмущение людей действиями властей и обновленцев было так сильно, что разогнать толпу собравшихся удалось только силами воинских частей Тихвинского гарнизона. Сопротивление верующих 11 сентября было названо властями "подготовленным собранием к/р характера", а епископ Антоний был объявлен его "вдохновителем и организатором".

Вместе с владыкой Антонием были арестованы и проходили по одному с ним делу еще несколько тихвинских горожан знатного происхождения, некоторые из них были членами церковно-приходского совета православной общины при Тихвинском монастыре: торговец И. М. Аплонов, бывший офицер А. С. Рымарев, дворянка А. Н. Андаурова, княжна А. Н. Мышецкая (Воробьева?)»[21].

«Следствие по этому сфабрикованному деле велось более полугода — до лета 1925 г.

Епископ Антоний был обвинен как "вдохновитель к[онтр]р[еволюционного] восстания против передачи церкви „Крылечко“ обновленческой общине, организатор к[онтр]р[еволюционной] церковной группы", занимавшийся антисоветской агитацией. Протоколы допросов свидетельствуют о мужественной борьбе настоятеля за монастырь в тот момент, когда все попытки отстоять обитель уже были обречены.

На первом допросе (как и в дальнейшем) владыка категорически отрицал все обвинения в контрреволюционной деятельности: "Для меня случившийся инцидент был полной неожиданностью, и я в нем никакого участия не принимал. Если бы я знал, что так может произойти, то, несомненно, принял бы зависящие от меня меры к недопущению его. Поступком же граждан (владыка имел в виду побои, нанесенные толпой обновленческим священникам. — М. Ш.) скорблю и глубоко его осуждаю". Еп. Антоний убедительно доказывал и настаивал на том, что все случившееся имело стихийный характер и что "чьего-либо организованного влияния здесь не было"[22].

На втором допросе (11 дней спустя) еп. Антоний опять опроверг все возводившиеся на него обвинения в организации беспорядков. На третьем, последнем допросе, который состоялся через полтора месяца, владыка Антоний вообще отказался давать какие-либо показания и вновь категорически отверг все возводимые на него обвинения:

"По сему обвинению имею высказать много, так как оно несправедливо, но по состоянию здоровья и другим причинам не имею возможности это сделать". Все остальные проходившие по делу виновными себя также не признали. 19 июня 1925 г. Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило их к трем годам концлагерей, но владыка Антоний не смог отправиться в места лишения свободы: врачебно-контрольная комиссия признала его здоровье настолько пошатнувшимся, что возбудила несколько ходатайств об изменении меры наказания[23].

Поэтому епископу, в связи с плохим состоянием здоровья, заменили три года концлагерей на ссылку на тот же срок. Отбывать ссылку он был отправлен в село Передки Боровичского уезда Новгородской губернии. В церкви этого села служил родной брат владыки Антония, священник Павел Демянский (расстрелянный впоследствии органами НКВД в январе 1938 г.), у которого к осени 1925 г. и поселился опальный больной архиерей. Здесь в ссылке он и скончался, предположительно в 1926 г. Точное время и обстоятельства кончины владыки неизвестны[24]. Епископ, как и все другие осужденные по делу Тихвинского монастыря, был полностью реабилитирован прокуратурой Ленинградской области в 1999 г. Имя владыки Антония почитается братией возрожденного Богородичного Успенского монастыря и посещающими обитель многочисленными богомольцами»[25].

Деятельность епископа Антония (Демянского) представляет собой яркий пример стойкости церковного служения в условиях антирелигиозных гонений. Его усилия по сохранению Тихвинской обители, противостояние обновленческому расколу и готовность к исповедничеству делают его фигуру значимой для изучения истории Русской Православной Церкви XX века.

___________________________

[1] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 52, 53, 57 об.

[2] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 56.

[3] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 1–3, 28–30.

[4] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 32–33.

[5] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 26–27.

[6] М. В. Шкаровский. Новомученик епископ Тихвинский Антоний (Демянский) и борьба за сохранение Тихвинского Успенского монастыря в послереволюционные годы … С. 211–212.

[7] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 34–37.

[8] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 38.

[9] Антоний (Демянский Алексей Иванович) // ББ ПСТГУ — Биографическая база данных новомучеников и исповедников Российских Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. URL: pstbi.ccas.ru

[10] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 39–43.

[11] Антоний (Демянский Алексей Иванович) // ББ ПСТГУ — Биографическая база данных новомучеников и исповедников Российских Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. URL: pstbi.ccas.ru

[12] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 44, 51.

[13] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 45.

[14] А. А. Бовкало. Антоний (Демянский Алексей Иванович; 15.05.1866, Боровичский у. Новгородской губ.- ок. 1926), еп. Тихвинский, вик. Новгородской епархии … С. 626.

[15] Антоний (Демянский Алексей Иванович) // ББ ПСТГУ — Биографическая база данных новомучеников и исповедников Российских Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. URL: pstbi.ccas.ru

[16] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 84–84 об.

[17] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 77, 81–106.

[18] ЦГА СПб. Ф. 8059. Оп. 1. Д. 5. Л. 107–109.

[19] М. В. Шкаровский. Новомученик епископ Тихвинский Антоний (Демянский) и борьба за сохранение Тихвинского Успенского монастыря в послереволюционные годы … С. 213–215.

[20] АУФСБ РФ по СПб и ЛО. Д. П-90548.

[21] Антоний (Демянский Алексей Иванович) // ББ ПСТГУ — Биографическая база данных новомучеников и исповедников Российских Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. URL: pstbi.ccas.ru

[22] АУФСБ РФ по СПб и ЛО. Д. П-90548.

[23] Там же.

[24] А. А. Бовкало. Антоний (Демянский Алексей Иванович; 15.05.1866, Боровичский у. Новгородской губ.- ок. 1926), еп. Тихвинский, вик. Новгородской епархии … С. 626.

[25] М. В. Шкаровский. Новомученик епископ Тихвинский Антоний (Демянский) и борьба за сохранение Тихвинского Успенского монастыря в послереволюционные годы … С. 215–216.

В составлении биографической статьи использованы сведения, присланные матушкой Галиной Ивановной Слукиной.