Александровский Александр Сергеевич, псаломщик

«48 лет Александр Сергеевич состоял псаломщиком на одном и том же месте, в селе Бехтееве. Приехал он туда в 1863 г., когда еще не была устроена церковь.

Тяжела была жизнь на первых порах: храма не было, крова не было, приход был новый, невежественный, с сильною склонностью к старообрядчеству, при массе чистых старообрядцев, которые ржавым железным кольцом сковывали юный православный приход. Приходилось жить чуть ли не подаянием среди враждебного себе населения...

Не получивши почти никакого образования (уволен из низшего отделения Вяземскаго духовного училища), но обладая от природы довольно энергичным, гибким умом-самородком, он развил себя самообразованием до такой степени умственного совершенства, что с ним интересно и приятно было побеседовать всякому и высокообразованному человеку. И замечательна была эта постоянная бодрость духа, это непрестанное стремление к науке, к правде, которую он так любил, к отысканию светлых жизненных путей!.. Александр Сергеевич всегда томим был, если можно так выразиться, "духовною жаждою" своего нравственного обновления. В этом отношении он напоминал юношу с седыми волосами: у него так же быстро двигалась временами кровь, так же горячо трепетало сердце, так же порывисто и страстно готов был защищать он свои мысли, в истинности которых был убежден. И таким юношею он остался до конца своей трудовой жизни.

В молодые годы забитый нуждою, среди дикой, некультурной обстановки старообрядческой деревни Александр Сергеевич позволял себе иногда и неумеренное употребление вина. И вдруг с ним совершилось полное перерождение. Мысль о нравственном безобразии подобного явления огнем пронзила все его существо, и жизнь пошла по новому: — в течение 45 лет своей дальнейшей жизни он не только не пил вина, но даже не прикасался ни к чему спиртному. После своего перерождения Александр Сергеевич отдался кипучей миссионерской деятельности и до того искусился в ней, что одно имя "Сергеич" (так называли его в приходе) часто приводило в замешательство многих старообрядческих совопросников...

Молчание миссионера часто квалифицируется старообрядцами, как его полное догматическое поражение. Александр Сергеевич никогда не молчал. Изучивши до мельчайших деталей всю старообрядческую полемику, он в любой момент мог ответить каждому начетчику то, что поражало его в самом корне его полемических притязаний...

Священник Владимир Эльманович, служивший с ним вспоминает один характерный случай:

«Старый испытанный начетчик Е. С. в обществе учителей церковноприходской школы, псаломщика и др. лиц вел свою беседу об истинности Белокриницкой иерархии. Воспользовавшись отсутствием Александра. Сергеевича, он, повышая тон, обратился к нам с вопросом: "А вы зачем Троицу на крест возносите"?.. "Феопасхиты"... Троица страдает... У нас Она при кресте присутствует, а у вас страдает... Это ересь... и т. д. Мы было пробовали говорить о невозможности такого произвольного толкования православного перстосложения, но он упорно тряс головой и, видимо, доволен был нашим смущением. К счастью пришел Александр Сергеевич, который и вывел нас из затруднительного положения. "Голубчик, Е. С, — сказал он начетчику. Ведь вы двумя "перстами креститесь?"— "Двумя" — "Во имя Христово?" — "Во имя Господа нашего Иисуса Христа"...— "Как же вы возносите Его Божество на крест, а ведь по Божеству-то Он не страдает?!"... Этого вопроса было вполне достаточно, чтобы прекратить дальнейшее словопрение, и немного сконфуженный начетчик только и мог ответить: "Ну ладно, ладно; я тебя знаю..."

Образование он ставил очень высоко, поэтому тратил свои последние гроши на дело воспитания и обучения своих детей. И к чести для псаломщика 6о-х гг. — суметь дать всем своим детям (8 чел.) среднее образование, а некоторым даже высшее. (Пять дочерей окончили епархиальное училище, одна женскую гимназию, один сын — священник, другой — агроном). В обыкновенной жизни его часто можно было видеть копающимся в саду или огороде, старающимся усовершенствовать семена огородных растений, фруктовых деревьев, ягодных кустарников, работающего над улучшением пчеловодства, молочного хозяйства, обработки почвы и т. д. Вообще, не было той отрасли мелкого хозяйства, которая бы не была затронута пытливым умом этого церковнослужителя, куда не проникала бы его культурная неутомимая энергия» (из Некролога).