Волочков Василий Дмитриевич, священник

«Шли святые дни рождественских праздников третьего года незабвенно скорбной второй Отечественной войны. В людской дома священника села Бизюкова лежал покойник, старец дворовый рабочий. Третий день праздника склонялся к вечеру. Хозяин дома о. Василий пожелал помолиться об усопшем слуге, пригласил причт и отслужил панихиду. Затем возобновилось прерванное чтение псалтири, собрались богомольцы на ночное бдение к умершему, члены причта разошлись и вместе с ними перешел в дом, к семье, и о. Василий. Здесь, вдруг он почувствовал приступ кашля. С кашлем потоком открылось кровотечение горлом. Момент и сильный, здоровый человек обратился в беспомощного больного. Дочь, сестра милосердия, подала первую медицинскую помощь, но она оказалась бессильной приостановить течение крови. С потерей ея у больного прекратилась речь, упали силы, от бессилия закрылись глаза и чрез пятнадцать — двадцать минут от первого приступа кашля — его не стало.

В доме оказалось два умерших...

Среди такой бытовой обстановки и с такой быстротой, неожиданностью и неподготовленностью скончался священник о. Василий <…>

Кончина на служебном посту, вслед за богослужением, кончина при чтении поодаль покаянных молитв об умершем слуге, кончина безболезненная, внезапная, — так необычайна, исключительна, а вместе с тем и так примерна и светла. Не каждому суждено оканчивать жизнь за трудом и тем более за трудом пастырским, умирать непосредственно за богослужением, с мыслию и сердцем, обращенными к Господу, и притом в праздничные дни священных воспоминаний о первом пришествии Его на землю с ангельским славословием о мире и спасении людям. И тот внутренний, нравственный, сладостный мир, о котором благовествовалось в славословии небожителей, несомненно царил в душе новопреставленного и утешал его в предсмертной скорби. Он царил, ибо покойный двадцать девять лет своей приходской службы нес пастырский труд на спасение своих духовных чад, был верным рабом своего Господа, почему и вошел в радость Его, скончавшись в дни прославления Его пришествия на землю.<…>

Три дня и ночи у праха его, облаченного в церковные одежды и величественно распростершегося в светлом массивном гробе, читалось полное небесной радости и утешения святое Евангелие; скрытая под священной пеленой глава его покоилась у подножия Распятия, к которому денно и нощно обращены были взоры и молитвы присных и прихожан-богомольцев; шествие с гробом от дома до храма сопровождалось непрерывным совершением поминовений об умершем; последняя заупокойная литургия при школьном детском хоре в дивном художественной росписью храме полна была особой духовной красоты, умиления и растворенной верою скорби о почившем; чин отпевания с несравнимыми по поэтической красе изображениями томлений души в узах греховного тела и ее порывов к горнему миру, с песнопениями Волною морскою, исполняемыми однажды в год в глубокое утро и в навечерие страстной субботы у плащаницы Спасителя, и, наконец, троекратный под колокольный трезвон крестный ход с телом вокруг храма, точно в великий пяток с гробом Спасителя, или пред светлою заутреней с радостною песнию о воскресении Живодавца, — словом, все это последование погребения теплотою молитв, светлостью упований на Божие всепрощение, благовествованием седми евангелий, песнями мира в великом славословии, торжеством и священным величием крестного хода умиротворяло и успокаивало душу новопреставленного, трепетавшую пред лицем Праведнаго Судии и Мздавоздателя. С этим упокоением в Боге души усопшего тело его предали земле...

Помимо пятнадцати священнослужителей, могилу, в момент принятия ею праха его, окружали прихожане. Они пришли, чтобы воздать своему духовному отцу последний долг за то, что он долгие годы служил в их храме, много труда понес ради них, напутствовал таинствами и благословениями важнейшие события их жизни, всегда пребывал с ними в общении веры и молитв. С молитвами и сердечным сокрушением и они присутствовали при его похоронах и засыпали землей прах его, когда все положенное по чину отпевания было окончено.

Чрез сутки после погребения наступил — Новый Год. Храм переполняли прихожане. Из уст в уста со скорбию передавалось имя усопшего. Этой памятью их воспользовался совершавший литургию прот. Ф. Строганов и пригласил помолиться о нем. Все отозвались и массами окружили свежую могилу.

Священен, умилителен и отраден был этот заключительный момент погребения, это общее объединение всех прихожан у могилы своего духовного отца и их поминовение его молитвою, сокрушением и любовью. Можно было убеждаться, что пастырство есть великий общественный и единящий людей подвиг, что жизнь пастыря-священника протекает и завершается в единении душ и сердец с прихожанами и что преимущественно в пастырском служении это единение переходит в постоянную, незыблемую, вечную память живых о скончавшихся. Священным местом хранения этой памяти служит св. церковь» (Памяти священника Василия Волочкова).