Рафаил (Мильчук (Мельничук) Роман Корнеевич), иеромонах
- Дата рождения: 1888
- Место рождения: Киевская губ. (по другим данным — г. Санкт-Петербург)
- Дата смерти: не ранее 1933
Рукоположение, постриг, возведение в сан
Места служения, должности
Преследования
Другие сведения
Из крестьян. В период Гражданской войны работал помощником начальника милиции в г. Владикавказе. До 1925 г. учительствовал в Туркестане, оставил эту работу вследствие религиозных убеждений.
Из воспоминаний заключенного Северо-Восточного ИТЛ В. А. Колнибалоцкого: «Священник Рафаил Мильчук, среднего роста, худой, нервный, немного сгорбленный, темноволосый украинец, в возрасте около сорока лет, был самым общительным и разговорчивым. Владимиру удавалось с ним чаще поговорить, чем с другими...
Владимир присел у печки, где сидели дневальный и отец Рафаил, которому, по-видимому, не спалось. И здесь, ночью, в тишине, между ними началась задушевная беседа. Отец Рафаил говорил о той помощи, которую человек получает свыше в трудные минуты жизни или когда находится на краю гибели.
"Поверьте, Владимир, всегда в трудные минуты я получал помощь или поддержку. Иногда это был человек, или Господь посылал мне книгу, которая разрешала мои сомнения, но помощь всегда была". Они сидели и беседовали болеее часа, Владимир внимательно слушал и старался запомнить слова отца Рафаила. Место Владимира освободилось. Он пожелал спокойной ночи отцу Рафаилу и лег успокоенный и умиротворенный, невольно размышляя, что эта беседа явилась еще одним подтверждением слов священника. В другой раз Владимир беседовал с отцом Рафаилом и сказал, что когда он освободится, то будет вести уединенный образ жизни и будет много читать. Отец Рафаил посоветовал ему прочитать творения Святого Иоанна Златоуста и добавил, что они написаны простым языком...
Весной 1934 года, в конце апреля или в мае, во время обеденного перерыва, когда все сотрудники разошлись, Владимир очень быстро пообедал и вернулся в барак. Войдя, он увидел отца Рафаила в конце коридора и недалеко от него стрелка с винтовкой. Взволнованный и обрадованный, Владимир попросил у стрелка разрешения поговорить с отцом Рафаилом. Получив разрешение, он побежал в свою комнату, там, к счастью, лежала целая буханка черного хлеба — подарок инженера Е. Он отдал хлеб отцу Рафаилу, они сели рядом, и отец Рафаил рассказал, что произошло после перевода Владимира из штрафной командировки в Магадан.
"Все мы помещались в отдельной палатке, которая находилась внутри двора и была огорожена колючей проволокой, — начал свой рассказ отец Рафаил. — Кроме нас было несколько человек уголовников, которые находились под следствием. Все они обвинялись в тяжелых преступлениях, совершенных в лагере. Вначале некоторых из нас использовали для работы внутри зоны, но затем никого из палатки больше во двор не выпускали. Однажды, поздно вечером, это было в конце февраля или в начале марта, когда все уже спали, палатку окружили стрелки военизированной охраны. Затем внутрь вошел сотрудник ОГПУ со списком в руках. Он вызвал отца Александра Романова, отца Иосифа Телицу, Павла Свиридова, Степана Козлова и меня. Нас всех вывели из палатки и под усиленным конвоем повезли на грузовике в Магадан. В автомашине находился еще один заключенный. В Магадане грузовик подъехал к помещению, где находилось ИСО (Информационно-следственный отдел). Мы все пятеро сошли с грузовика и стояли на улице у входа. Затем нас стали по очереди вызывать и вводить в помещение. Меня ввели последним. В большой комнате у окна, около письменного стола, стоял К. — исполнявший обязанности начальника ИСО. У входа и по сторонам стояли сотрудники ОГПУ. Посредине комнаты на полу сидели оба священника, Свиридов и Козлов. Руки у них были связаны за спиной. К. посмотрел на меня с усмешкой и спросил:
— Видишь?
— Вижу, — ответил я.
— Ну, и что ты видишь?
— Смерть вижу, — ответил я громко.
— Если не отречешься от своего Христа, то и тебя ждет то же самое.
— Нет, никогда не отрекусь, — ответил я.
Он сделал знак, мне связали руки и посадили на пол возле других. Сотрудники ОГПУ переговаривались о чем-то между собой. Затем нам помогли подняться с пола, вывели наружу и усадили в автомашину. Мы ехали сравнительно недолго и вскоре свернули в сторону от шоссе. Была уже глубокая ночь. На поляне около сопки была вырыта яма. К ней подводили по два человека и расстреливали. Меня подвели последним. Еще раз спросили, не отрекусь ли я от Христа. Я ответил, что не отрекусь, и читал про себя молитву. На душе у меня была радость, что удостоился венца мученика. Но меня не стали расстреливать. Мне развязали руки и приказали зарывать могилу. Заключенный, который ехал с нами в автомашине, помогал мне закапывать убиенных.
— Что вы чувствовали? — перебил его Владимир, не выдержав.
— Я ощущал страшную горечь и тоску. Я приготовился к смерти во Христе, но мне не дано было умереть вместе с ними, и я должен был оставаться на земле.
Нас двоих посадили на автомашину и повезли обратно на штрафную командировку. Мужество убиенных произвело сильное впечатление на стрелков охраны, они сидели подавленные, а один из них, который находился рядом со мной, что-то бессвязно говорил о том, что они сами люди неплохие, но выполняли то, что им было приказано. Казалось, он оправдывался перед самим собой. А у меня в глазах стояла картина, которая возникла в моем воображении. Мне казалось, что я стою на берегу реки с быстрым и стремительным течением. Вода кажется черной, а берега занесены снегом. Они, все четверо в белых одеждах сели в лодку, оттолкнулись от берега и поплыли через реку, а я один остался на берегу, тоскуя о том, что они не взяли меня с собой в лодку".
Отец Рафаил некоторое время сидел молча. Видимо, он снова переживал все то, что видел. Затем он продолжал: "Когда я вернулся в палатку один, никто не спал. Отец Сергий молился. На другой день один из уголовников мне рассказал, что, когда нас увезли, на всех напал панический страх. Некоторые тряслись как в лихорадке. И тогда встал отец Сергий, который почти никогда ни с кем не говорил, и заговорил. И все, самые отъявленные воры и бандиты, слушали его, затаив дыхание. А он говорил о суетности и тщете нашей жизни и о том вечном блаженстве, которое ждет тех, кто покается. Говорил о разбойнике благоразумном и о его прошении.
И все это было для них так ново и необычно.
И казалось, что его устами говорит кто-то другой".
— Что стало с отцом Сергием?
— Отец Сергий вскоре освободился из лагеря и уехал.
На этом окончился рассказ отца Рафаила. Владимир простился с ним и больше никогда его не видел и ничего о нем не слышал» (Три страницы из Книги Жизни).