Антонин (Капустин Андрей Иванович), архимандрит

Значение трудов архимандрита Антонина (Капустина) для православных верующих невозможно переоценить. С плодами этих трудов сталкивается сегодня каждый, кто посещает Святую Землю. То, что сейчас Русской Православной Церкви принадлежат в Палестине многие участки, связанные с главнейшими событиями Библейской истории, монастыри, храмы, — заслуга отца Антонина, горевшего какой-то особенной любовью ко Святой Земле, посвятившего себя всецело, с исключительным самопожертвованием, изучению Святой Земли и укреплению русского присутствия в Палестине. Замечательному ученому: археологу, византинисту, археографу, нумизмату, астроному — человеку обширнейших познаний в самых разных областях — архимандриту Антонину принадлежит множество исследований, не потерявших своей исключительной значимости даже на сегодняшний день.

Архимандрит Антонин происходил из династии потомственных священнослужителей Пермской губернии. В 1765 г. по грамоте митрополита Тобольского Павла в с. Батуринское была заложена первая деревянная Спасо-Преображенская церковь, в которой со времени строительства храма и на протяжении более 100 лет священниками и дьяконами служили только выходцы из рода Капустиных. Строительство церкви выпало на долю основателя рода — Василия Трофимовича Капустина (1732–1808).

«Научившись грамоте по Псалтири под руководством своего отца, от природы чувствительной, нежной души, весьма любознательный и впечатлительный "бедный парень", как он сам себя называет, отвозится в суровую бурсу Далматовского Духовного училища, напутствованный благословениями и слезами "пригорюнившейся и пристально смотрящей на увозимого в школу" родной семьи. Неприветливо встретила бурса новичка, и время, проведенное в ней в течении пяти лет, покойный о. Антонин прямо называет "не веселым для себя"» (Дмитриевский А. А. Русская Духовная Миссия. С. 400–401). «Наука (латинская и греческая долбня) не давалась "парню", — писал о себе впоследствии отец Антонин. — В классе он сидел "низко", к злоименному порогу ходил часто, "без обеда" оставался чуть не по седми раз в неделю... до того, что наиболее туживший о нем [его отец]... помышлял уже взять "тупицу" из школы и будущего археолога обратить в борноволока...»  (Антонин (Капустин), архимандрит. Поездка в Румелию. С. 17–18).

В начале 1830-х гг. Андрей Капустин поступил в Пермскую духовную семинарию, но проучился в ней недолго. Покинуть родную семинарию и променять ее на Екатеринославскую побудило его желание находиться под бдительным оком своего дяди по отцу — ректора Екатеринославской семинарии Ионы (Капустина). «Переход с сурового севера на благодатный юг, под влияние даровитого и образованного дяди, имел на него во всех отношениях благотворное влияние: здесь окреп и развился его от природы хилый организм и раскрылись во всем блеске недюжинные природные дарования ума и воли...» В начале ноября 1945 г. Андрей Капустин принимает монашеский постриг. Этот шаг был во многом закономерным для окружающих, но неожиданным для него самого. «Поступление в монашество, — писал В. Н. Хитрово, — было для него, как кажется, делом случая, тем неисповедимым, непонятным для нас вожделением Божиим, намечающим пути, по которым нам приходится идти, не будучи в состоянии отдать себе отчета, отчего именно мы пошли скорее по этой, чем по другой жизненной дороге... Монахом в общеупотребительном значении этого слова архимандрит Антонин никогда не был, и на это он сам неоднократно указывал. Никогда не жил он в монастыре, никогда он не проходил никаких монашеских послушаний. А между тем, кто допускался до комнаты, где он проводил свою жизнь в Иерусалиме, кто видел, как даже в пути он скорей голодал, чем разрешал себе недозволенное мясное, что так обыденно на Востоке среди даже высших иерархов, и, наконец, кто не раз заставал его за починкой своей рясы, тот должен был сознаться, что по духу он был более монах, чем монахи живущие в келиях» (цит. по: Дмитриевский А. А. Русская Духовная Миссия. С. 403–404).

Так случилось, что местом его первой дальней поездки за пределы Российской Империи стал Рим. Конечно, будущему архимандриту было интересно соприкоснуться с землей первых подвигов и страданий мучеников Христовых, увидеть Колизей и катакомбы, но, помимо этого, манила его туда возможность свидания с любимым «наставником, хранившим его юность» — архимандритом Феофаном (Авсеневым), настоятелем Посольской церкви в Риме. До самой своей кончины отец Феофан проявлял отеческую заботу по отношению к отцу Антонину, стараясь не только поддерживать в трудную минуту, но и направлять на пути к духовному развитию. Так, в письме от 13 января 1852 г. он пишет: «В Санкт-Петербурге о тебе доброе мнение по случаю твоей книжки. Однако в ней есть резкие промашки против догматики. Прими мой прежний совет: церковное красноречие, учительство — не твое поле. Твое — история, церковная археология... Так же ошибка, что ты переводишь со славянского на греческий; какая из того польза Русской Церкви, коей ты питомец? Почему не возьмешься исправить пролог по греческому тексту, чтобы сделать ясным, или "Добротолюбие"? Это сокровища, и вот была бы услуга для своей Церкви. Не сделайся ее ренегатом. Свое к ним перенести хочешь или у них побольше забрать для своей Церкви? Искупай получше время твоего пребывания в Греции...» (Киприан (Керн), архимандрит. Отец Антонин Капустин ... С. 73–74).

Многие друзья, оставшиеся в России, так до конца и не поняли интерес отца Антонина к Востоку. Они никак не могли взять в толк, «что он там нашел такого, чудак этакой, в каких-то Афинах, в "лукавых греках", не умеющих даже и служить толком (т. е. это значит "по-нашему", по-московски или по-киевски), и поющих так "некрасиво" и в нос... Даже и о. Иоанн [отец] из Батурина словно и укоряет: "Мы воспитывали Вас и начальство или Россия образовала Вас не для себя ли, не для отечества, а Вы, как будто, хотите вечно остаться в Греции?.. Вы, как будто, сердиты на все родное" (письмо от 12 сентября 1851 года)... Но путь его предначертан решительно на Восток... Поэтому о. Антонин всеми силами отдается изучению восточных церковных дел, сближению с греческим духовенством и ратует за необходимость наладить постоянные сношения между двумя влиятельнейшими Православными Церквами — Константинопольской и Русской» (Киприан (Керн), архимандрит. Отец Антонин Капустин ... С. 111–112).

В сентябре 1865 г., накануне праздника Воздвижения Святого Креста Господня, иеромонах Антонин «вступил посланцем Русской Церкви в город своей юношеской мечты [Иерусалим], чтобы уйти из него в вечную жизнь 28 лет спустя, в вечер под праздник Благовещения, 24 марта 1894 г.» (Лисовой Н. Н. Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле ... С. 148).

С первых дней пребывания в Иерусалиме в качестве заведующего делами Русской духовной миссии, отец Антонин смог убедится во всей сложности поставленных перед ним задач. В письме к Б. П. Мансурову, 15 лет спустя, он в таких словах охарактеризовал свои действия в то время: «осмотревшись на месте... я, чтобы не столкнуться ни с кем ни на политическом, ни на церковно-каноническом, ни даже на миссионерском поприще, ограничился одним чисто поклонническим [паломническим] значением своей Миссии и нашел способ, путем территориальных приобретений и устройств в разных местах русских приютов, поставить ее и крепче, и весче, и, пожалуй, даже блестяще, чем когда бы то ни было в другое время в Палестине» (Лисовой Н. Н. ИППО и РДМ в Иерусалиме. С. 121). Как омечалось выше, его главной заслугой более чем за четверть века пребывания на посту начальника Русской духовной миссии было приобретение многочисленных и исключительнто значимых земельных участков на Святой Земле, строительство храмов и монастырей, школ и паломнических приютов. Среди наследства, которое архимандрит Антонин оставил для Русской Церкви, — участки, на которых находится Мамврийский Дуб, вершина Елеона, владения в Тивериаде, Яффе и Иерихоне. Эти приобретения неоценимы не только по своему духовному, но и по историческому и материальному значению. Как говорил основатель и руководитель Императорского Православного Палестинского общества В. Н. Хитрово, «только ему одному, его твердости, его настойчивости Православная Русь обязана тем, что стала твердою ногою у Святого Гроба» (цит. по: Лисовой Н. Н., Бутова Р. Б. Архимандрит Антонин и его дневник. С. 338, 341).

В оформлении биографической страницы использовались, сведения, предоставленные исследователем Николаем Сергеевым.