Ипатий (в схиме Николай) (Сыромятников Алефтин (Валентин) Петрович), архимандрит

Архимандрит Ипатий, в миру Алефтин (в крещении Валентин) Сыромятников, родился в семье рабочего и был единственным ребенком в семье. Родители отца Ипатия не были верующими, в храм третьеклассника Валентина привела верующая бабушка. На всю жизнь, говорил отец Ипатий, он «запомнил при выходе из храма белого голубя, парившего над головой». Теперь уже, когда полная трудов и скорбей земная жизнь отца Ипатия завершилась, все знавшие его могут сказать, что этот виденный им в детстве голубь стал прообразом простоты, чистоты, смирения, которые будущий пастырь Церкви пронес через всю свою жизнь (Из истории Церкви на Урале ... Вып. от 21 нояб.).

По окончании учебы в ремесленном училище Алефтин с 1952 по 1969 г. работал слесарем на Верх-Исетском заводе. К этому времени он уже осознанно посещал Иоанно-Предтеченский кафедральный собора г. Свердловска. И в конце 60-х был принят в штат собора в качестве иподиакона Свердловского епископа Климента (Перестюка).

После рукоположения в священника был определен к Вознесенской кладбищенской церкви г. Невьянска. Эта церковь в советские годы оставалась единственной открытой для богослужения. Именно туда в 1936 г. перебрались монахини Сербишинского (Сирбишенского) Введенского женского монастыря, не подвергшиеся аресту после закрытия обители. Они сумели наладить преемство тайной монашеской жизни и вдохновили на пастырский подвиг нескольких священников, помогая им и поддерживая немногочисленные действующие храмы на севере Урала.

Совершая священническое служение в Невьянске, отец Валентин был взят под опеку бессменным регентом прихода монахиней Елизаветой Ильиничной Васильевой (1902–1985), пользовавшейся большим уважением верующих за свою духовную рассудительность.

Маленького роста, простенькая, с виду сухонькая старица-монахиня обладала даром сострадания и любви. Знавшие ее вспоминали, что «взор ее всегда был лучезарным». Елизавета Ильинична — так все уважительно обращались к старенькой монахине — «буквально светилась. Голос был ее мягок, округлый, с уральской интонацией, словно песня пелась». Она обучила молодого отца Валентина церковному уставу, передала знание особенностей богослужения.

Общение с бывшими сербишинскими сестрами повлияло на дальнейшую судьбу приходского священника. Со временем отец Валентин принял монашество и стал духовником для сестер, совершал тайные постриги, постриг в иночество многих сербишинских насельниц, которые к моменту уничтожения обители советской властью были послушницами. Постриги не предавали гласности — все продолжали считать сестер послушницами. Это открылось спустя десятилетия, после смерти всех инокинь, даже на могильных крестах все почившие монахини названы послушницами. Отец Ипатий ни о себе, ни о своем окружении не любил ничего рассказывать.

В годы его служения небольшая Вознесенская кладбищенская церковь почти не закрывала своих дверей круглые сутки, службы совершались шесть раз в неделю. Кроме этого он совершал постоянные поездки по деревням и селам для совершения Таинств, молебнов, других треб. Как вспоминает отец Виктор Зырянов, хорошо знавший священника, «отец Ипатий поразительно везде успевал... везде его ждали, принимали» (Из истории Церкви на Урале ... Вып. от 21 нояб.).

В начале 1990-х гг., в период возрождения в народе веры и открытия новых приходов, отец Ипатий стал духовником всей Свердловской и Курганской (вскоре — Екатеринбургской и Курганской) епархии.

Участвовал во всех богослужениях в честь открытия и освящения возвращенных церквей. Был постоянным участником и совершителем молебнов по случаю начала строительства новых храмов в районе. Уже будучи в сане архимандрита, он по-прежнему до конца своих дней оставался верным своим невьянским прихожанам, продолжая служить в небольшом, скромном кладбищенском храме.

Для целой плеяды священнослужителей Екатеринбургской и Нижне-Тагильской епархий, многочисленных прихожан архимандрит Ипатий был духовным отцом и наставником. Как многоопытный священник, он у многих вызывал доверие и уважение, пользуясь непререкаемым авторитетом. Главным деланием отца Ипатия, как отмечали многие, знавшие его, — была молитва.

Отец Александр Фахрутдинов, служивший месте с отцом Ипатием более 15 лет в Свято-Введенском храме г. Невьянска, вспоминал: «Глядя на него у меня уходили печали об этом мире. Я видел, насколько он любил Бога, насколько его сердце возвышено в молитве... Он горел как свеча, его молитва была простой, но в тоже время очень горячей. Он лил слезы во время богослужения» (Из истории Церкви на Урале ... Вып. от 21 нояб.).

В конце жизни отец Ипатий тяжело заболел. Врачи диагностировали онкологическое заболевание. Ему предложили лечение в Екатеринбурге, но, предчувствуя скорую кончину, он сказал духовным чадам: «Нет, умирать буду дома, в Невьянске». Перед кончиной был тайно пострижен в великую схиму с именем Николай. А так как постриг был тайный, во время чина отпевания возглашалось его монашеское имя Ипатий.

Это отпевание было совершено сонмом духовенства Нижне-Тагильской епархии в Свято-Троицком храме г. Невьянска при большом стечении молящихся. По многочисленным просьбам невьянских прихожан и ходатайству местного духовенства перед администрацией г. Невьянска, погребение отца Ипатия было разрешено провести на старом, закрытом для захоронений кладбище, рядом с Вознесенским храмом, где прошли 25 лет его служения Церкви.

Информация предоставлена уральским исследователем и краеведом Денисом Евгеньевичем Щербиной.