Паисий (Рябов Павел Варлаамович), игумен

Иеромонах Паисий, в миру Павел Варлаамович Рябов, был родом из простой крестьянской семьи. Родился будущий игумен самого северного монастыря России в 1881 году в Шенкурском уезде Архангельской губернии, в деревне Предтеченская. Отец мальчика погиб, когда тому было всего два года, и заботу о его дальнейшем воспитании и содержании взяли на себя старшие братья.

Окончивший всего три класса начальной школы, юноша очень рано начинает задумываться о том, что мирская жизнь суетна и временна, она отнимает силы, отвлекает ум человека от Бога, но не приближает к спасению. Павел отчетливо осознает, что, по слову святого Иоанна Златоуста, «...ничто так не угнетает и не возмущает душевного ока, как толпа житейских забот и рой пожеланий...». И его все чаще и чаще посещают мысли о монашеском пути. В семнадцатилетнем возрасте он отправляется в Соловецкий монастырь. Там Павел обучался в братском монастырском училище, там провел десять лет послушником, хотя постриг принял уже в другом монастыре. Обитель преподобных Зосимы и Савватия стала той школой, где сформировался внутренний склад будущего иеромонаха. 

В 1908 г. по приглашению архимандрита Ионафана (также Соловецкого воспитанника) Павел приезжает в Трифонов-Печенгский монастырь — место, с которым будет связана вся его последующая жизнь вплоть до беззаконного ареста. Здесь, после пятилетнего послушничества, в апреле 1913 года он принял монашеский постриг, а четырьмя месяцами позднее был рукоположен во иеродиакона.

Между тем в ход монастырской жизни вмешались события политические. По окончании гражданской и первой советско-финской войн между СССР и Финляндией 14 октября 1920 года был заключен Тартусский (Дерптский) мирный договор. В соответствии с ним весь район Печенги (финское название — Петсамо), включая и территорию монастыря, переходил Финляндии. Насельники монастыря, чтобы не потерять право на владение землей, были вынуждены принять финское гражданство. Монастырь перешел под юрисдикцию Финляндской Православной Церкви Константинопольского патриархата.

Седьмого июля 1932 года, в день памяти преподобных Сергия и Германа Валаамских, архиепископ Карельский и всей Финляндии Герман (Ав) рукоположил иеродиакона Паисия во иеромонаха. Тремя неделями позднее отец Паисий был возведен в сан игумена.

В том же 1932 году братия монастыря избирает отца Паисия настоятелем. О жизни монастыря до ареста его настоятеля достаточно подробно рассказывает протоиерей Сергий (Поливцев): «Монашеская жизнь при иеромонахе Паисии стала ближе к временам настоятельства архимандрита Ионафана, при котором он жил в монастыре семь лет... Богослужения в обители старались проводить в соответствии с традиционным монастырским укладом. Однако общее положение дел постепенно ухудшалось. Об этом свидетельствуют инспекторские проверки монастыря, проведенные в 1928, 1934 и 1939 годах. По итогам проверок отмечалось снижение численности и старение живущих в монастыре. Внешний вид монахов был незавидным, одежда обносилась. В церкви Сретения Господня стены облупились, иконостас потемнел и загрязнился, облачения для богослужений обветшали. В хорошем состоянии содержалось только монастырское кладбище. Церковь Рождества Христова, которая принадлежала лютеранской общине, в конце 30-х годов также пришла в запущенное состояние... Келья под зданием церкви, где находилась могила 116 мучеников, превращена в кладовку для дров.

30 ноября 1939 года началась Советско-финляндская война, и уже в декабре район Печенги оказался в зоне активных военных действий. Война принесла разорение и нанесла большой урон, как жителям Печенги, так и монастырю. Кроме того, отступая, финские войска использовали тактику "выжженной земли", уничтожая все, что могло бы достаться врагу. Так, в монастыре среди прочего полностью сгорели гостиница, баня, сапожная мастерская, плотницкая, кладовые, пекарни, помещения для скота, конюшня, а также многое из съестных припасов и движимого имущества. К счастью, уцелел главный братский корпус, удалось спасти скот, но лошади были отобраны для нужд армии. В растерянности и страхе наблюдали за происходящим монахи, опасаясь за церковь и монастырские святыни. Неясной представлялась им и собственная судьба.

Население Петсамо пренебрегло эвакуацией, и с приходом в Печенгу советских войск часть гражданских и монахов были арестованы и вывезены в Мурманск. Среди них были настоятель монастыря иеромонах Паисий и послушник Федор Абросимов». (Поливцев С., протоиерей. Трифонов Печенгский монастырь. С. 151, 153–155).

Дело, по которому арестовали отца Паисия, НКВД называло «Заговором финского генштаба». В рамках этого дела духовенству вменялось в вину сотрудничество с финскими властями, ведь в тот момент советскому руководству требовалось оправдать новую войну с Финляндией. При обыске у отца Паисия было найдено и приобщено к делу письмо от русского эмигранта Петра Селиверстова, состоявшего в монархической организации «Младороссы», а также письма от монахов Валаамского монастыря за 1932–1939 ггоды и другая переписка. «В документах о. Паисия были найдены также два листка бумаги, на которых неизвестный корреспондент из России сделал выписки из письма митрополита Киевского Антония о зверствах и бесчинствах большевиков в отношении священнослужителей в первые годы советской власти. Особенно заинтересовались "органы" фразой из неоконченного письма отца Паисия к некоему о. Макарию: "Я все жду освобождения русского народа от коммунистического ига, пусть это совершится в этом году по молитвам пострадавших"» (Новомученики и Исповедники Русской Православной Церкви XX в.). В своих показаниях отец Паисий разъяснял:  «Мы делали то, что нам приказывали из церковного управления Финляндии… Финны в монастыре бывали... Президент и министры Финляндии у нас в монастыре бывали, т. к. ездили по Северному краю. Нач. полиции бывал у нас по хозяйственным делам... С полицией я дела не имел. К пом. начальника полиции мне приходилось обращаться по делам монастыря». Он показывал также, что был против войны, что всякую власть считал данной от Бога, но вместе с тем надеялся, что в России она изменится и страна освободится от коммунистического ига.

Отца Паисия допрашивали в течение целого года. Допросы были мучительными, многие, в соответствии с принятой в те годы практикой, проходили всю ночь с двумя сменявшими друг друга следователями. Перед «органами» стояла задача представить Печенгский монастырь базой шпионов и диверсантов, работавших против СССР. Из обвинительного заключения: «Рябов в ноябре 1939 г. агитировал за оказание материальной помощи белофиннам. Оказывал помощь врагам трудящихся предоставлением им убежища». Признав многие пункты обвинения, связи с белофинской полицией и шпионскую деятельность отец Паисий отверг решительно и категорически.

В августе 1940 года игумен Паисий был осужден военным трибуналом Ленинградского военного округа на 10 лет заключения в исправительно-трудовом лагере, однако военная коллегия Верховного суда СССР, сочтя приговор излишне мягким, отправила дело на новое рассмотрение. 19 ноября военный трибунал Ленинградского военного округа приговорил отца Паисия к расстрелу по обвинению «в оказании помощи международной буржуазии, стремящейся к свержению коммунистической системы». Приговор был приведен в исполнение 28 декабря 1940 года. Местом исполнения приговора стала по одним источникам Левашовская пустошь под Ленинградом, по другим — Бутовский полигон под Москвой.

Игумен Паисий (Рябов) был реабилитирован в 1992 году. «А о том, что у Господа он прославлен, ясно свидетельствует дата его расстрела в день памяти прп. Трифона Печенгского — 28 декабря 1940 года...» («Мы не можем быть такими, как все, — мы другие»).