Ягодин Василий Александрович, протоиерей, священномученик

Память священномученика Василия Ягодина, расстрелянного на печально знаменитом Бутовском полигоне, Русская Православная Церковь совершает 9/22 декабря.

Одиннадцатого апреля 1870 года в семье священника Александра Ягодина родился сын Василий. Место рождения будущего священномученика — Пензенская губерния, село Ключи Керенского уезда. В 1884 году, по завершении учебы в Пензенском духовном училище, Василий поступил в Пензенскую духовную семинарию, которую он окончил в 1890 году. Когда в 1900 году отмечался столетний юбилей Пензенской духовной семинарии (основана 16 июня 1880 года), ее выпускник Василий Ягодин прислал в адрес своей альма-матер такое поздравление: «Приветствую Семинарию с столетним юбилеем. Наставникам за сеямое добро — великое русское спасибо. Военный священник Ягодин» (Столетний юбилей Пензенской духовной семинарии, 1800–1900. С. 126).

По окончании семинарии Василий Александрович начал служить псаломщиком и учителем церковно-приходской школы. В конце следующего года он был рукоположен во диакона, а тремя днями позднее (15 декабря 1891 года) — во священника. Оба рукоположения совершил епископ Пензенский и Саранский Митрофан (Невский) в Крестовой церкви архиерейского дома.

Первые годы священнического служения отца Василия прошли в родной Пензенской губернии. Сразу после рукоположения он стал священником Богоявленской церкви в Ильмине. В 1892 году «Пензенские епархиальные ведомости» опубликовали его «Историко статистическое описание села Ильмина Городищенского уезда». В том же  1892 году (не ранее ноября) он продолжил служение в селе Нечаевка того же уезда. О семье отца Василия известно лишь, что у них с женой Юлией Яковлевной были три дочери, одну из которых (в замужестве  Аполлонову) звали Зоей.

Четырнадцатого июля 1895 года иерей Василий Ягодин оставляет службу в Нечаевке и поступает в Ведомство протопресвитера военного и морского духовенства, с которым его жизнь будет связана более двадцати лет. В течение этих лет отец Василий сменил шесть мест служения, начав с находившегося в Красноводском уезде Закаспийской области укрепления Чикишляр. В местно-военной церкви Чикишляра он прослужил до марта 1897 года, когда стал священником Архангело-Михайловской церкви в Красноводске. В период службы в Красноводске, продолжавшейся менее двух лет, отец Василий Ягодин возглавлял религиозно-нравственный отдел воскресных народных чтений, входил в комитет по постройке храма во имя святителя Николая Мирликийского, а также опубликовал в «Вестнике военного духовенства» очерк «Быт и служение военного священника в Закаспийской области». Когда священник покидал Красноводск, тот же «Вестник военного духовенства» опубликовал отзыв о нем начальника Красноводского гарнизона подполковника Волковникова: «Расставаясь с глубокоуважаемым отцом Василием, долгом считаю выразить ему душевную благодарность за его усердие, неутомимые и полезные пастырские труды по вверенной ему церкви». В отзыве отмечаются и любимые прихожанами проповеди отца Василия в воскресные и праздничные дни, и ведение народных чтений (их слушателями были не только нижние чины гарнизона, но и горожане). Упоминаются и усердные труды по организации хора и украшению храма и активное содействие постройке нового храма. «Гарнизон и большая часть населения города, — заключает Волковников, — теряет горячо любимого пастыря, который в сравнительно короткое время, около двух лет, своею благотворною и честною жизнью сумел привлечь к себе сердца прихожан» (Лестный отзыв о военном священнике ...).

В июле 1898 года началась служба отца Василия в Царстве Польском, при штабе Варшавского округа. Тем же летом (28 августа) он был удостоен права ношения набедренника. В Варшаве отец Василий служил в церкви 8-го и 19-го батальонов 4-й Саперной бригады. Оттуда он отправился к новому месту служения — в Воронеж, где стал священником церкви Воронежского дисциплинарного батальона. Начальник бригады генерал-майор Малыгин в своем приказе от 3 августа (старого стиля) 1900 года, выражая благодарность отцу Василию, написал: «Способностью излагать кратко, ясно и образно свою проповедь о Василий, конечно, действовал на душу нижних чинов и поселял в их сердцах доброе семя, за что каждый из них и будет ему благодарен». Он выразил уверенность, что в качестве священника дисциплинарного батальона отец Василий «окажет большое нравственное влияние на тех несчастных людей, которые попадают в таковой батальон».

В своей пастырской деятельности священник Василий Ягодин особое внимание уделял воспитанию вверенной ему паствы в духе православной веры и любви к Отечеству. А будучи в течение многих лет постоянным автором «Вестника военного духовенства», он писал о замечательных событиях русской истории и героях-воинах, церковных праздниках и народных традициях, о службе в разных воинских подразделениях и особенностях жизни военного священника. Его сочинения свидетельствуют о незаурядном литературном даре. 17 февраля 1900 года на собрании военного духовенства в Санкт-Петербурге он обратился к сослуживцам с такой речью: «На окраинах мы, военные пастыри, в силу пространственных условий, живем изолированною друг от друга жизнью. При такой обстановке, чтобы светить для других, нужно в самом себе постоянно поддерживать светоч духовной жизни, и чтобы хорошо руководить другими, нужно иметь самому, в особенности в годы пастырской юности, руководительство старших». Таким «руководителем» для военных священников отец Василий назвал журнал «Вестник военного духовенства» и публикуемые в нем слова и беседы. «В отношении к тому, как вести дело религиозно-нравственного воспитания солдата, - сказал он, — эти слова и беседы могут служить образцом, особенно для священников молодых и начинающих свою службу в военных церквах» (Вестник военного духовенства. 1900. № 7. С. 220–221).

В Воронеже отец Василий прослужил с 20 июня 1900 по 29 октября 1903 года — священником церкви Воронежского дисциплинарного батальона и (с 1902 года) благочинным 1-й бригады кавалерийского запаса. Во время службы в Воронеже (21 марта 1902 года) отец Василий Ягодин получил право ношения скуфьи. На первой неделе Великого поста 1902 года он устроил паломничество заключенных 1-й роты Воронежского дисциплинарного батальона к мощам святителя Митрофана Воронежского. Его «Страница из дневника военного священника в дисциплинарном батальоне» рассказывает об этом паломничестве и отражает его отношение к своим пастырским задачам и обязанностям. Вот как описана там предыстория этого паломничества: «Жизнь заключенных в дисциплинарных батальонах — вечные, серенькие будни. Каменные стены, желтые здания, железные решетки, черствые люди... К кому идти за помощью и советом? Где искать утешения и покоя? На чьей груди выплакаться? Где найти слов выразить то, чем полна душа? Единственным утешением служит храм, да теплые речи пастыря, передающего заключенным глаголы живота вечного. Но и на долю заключенных выпадают иногда светлые отрадные минуты, которые глубоко западают в душу и помнятся всю жизнь. Такие именно минуты пережила первая рота исправляющихся Воронежского дисциплинарного батальона в субботу на первой неделе минувшего Великого поста. Не могу не поведать читателям любимого «Вестника» об этом отрадном факте из жизни моих пасомых. Дело было так.

На первой неделе Великого поста рота исправляющихся говела. По этому случаю строевого учения в роте было мало и все свободное от занятий время заполнялось ведением духовно-нравственных бесед, на которых преимущественно читались жития святых. Однажды, читая житие святителя Митрофана, епископа Воронежского, я спросил солдат: "а хотелось бы вам, други мои, поклониться нетленным и целебным мощам святителя Митрофания"?

— "Так точно, батюшка! ответила рота. Очень хотелось бы помолиться у священной раки угодника! Уж даже много горечи накопилось в душе; хотелось бы высказать святителю все печали, чтобы на сердце, хотя сколько-нибудь, полегчало... Только едва ли это возможно будет, батюшка? Начальство не разрешит. Вот, если бы вы попросили об этом начальника батальона, он, наверное, не отказал бы вам въ просьб. Батюшка, сделайте такую милость, — упросите начальника разрешит нам в субботу, после св. причастия, сходить на поклонение угоднику"!

— "Хорошо, сказал я. Спасибо за доверие. С великим удовольствием исполню вашу просьбу и непременно попрошу полковника, чтобы разрешил вам привести в исполнение ваше доброе желание. Я уверен, что начальник батальона не откажет вам".

— "Уж похлопочите, батюшка, век за вас будем Бога молит", — говорила рота.

На следующий день я сообщил желание роты командующему ею, штабс-капитану Склобовскому. Он, как и следовало ожидать, только порадовался за своих питомцев и мы решили просить вместе начальника батальона... Отзывчивый на все доброе, и особенно на все клонящееся к нравственному воздействию на заключенных, начальник батальона, полковник Алексей Васильевич Буров неимоверно был рад такому хорошему настроению роты и тотчас же дал свое разрешение» (Страница из дневника военного священника ... С. 435–436).

Как заботливый пастырь отец Василий обеспечивал заключенных духовной литературой, проводил с ними занятия по Закону Божию, религиозно-нравственные беседы, посещал находящихся в отделении военной тюрьмы и больных в лазарете. К периоду службы в дисциплинарном батальоне относятся такие его слова: «Боже! Ты послал мне жребий быть пастырем случайной общины. Помоги же мне служить самоотверженно падшим людям, потому что в служении этим-то несчастным особенно познается величие и сладость священнического служения» (Страница из дневника военного священника ... С. 251).

Следующие восемь лет (с 29 октября 1903 по 17 июня 1911 года) жизни будущего священномученика Василия Ягодина были связаны с 221-м резервным Троицко-Сергиевским пехотным полком. Будучи полковым священником, он организовал для солдат поездку из Москвы в Сергиев Посад для посещения лавры и Черниговского скита. В эти же годы он был благочинным над духовенством 55-й и 56-й пехотных бригад и казначеем московского отделения Общества попечения о бедных военного духовенства. В 1905 году отец Василий получил право ношения камилавки, а тремя годами позднее – наперсного креста. В 1911 году указом митрополита Московского и Коломенского Владимира (Богоявленского) священник Василий Ягодин был возведен в сан протоиерея.

Последним местом службы по Ведомству протопресвитера военного и морского духовенства стала для протоиерея Василия Ягодина крепость Свеаборг (ныне островной район Суоменлинна, входящий в черту Хельсинки). Там он служил настоятелем Александро-Невского крепостного собора, а с 1914 года гарнизонным священником Свеаборга. 16 июля 1915 года отца Василия наградили орденом Святой Анны 3-й степени.

В 1918 году община московского храма преподобного Харитона Исповедника в Огородниках обратилась к священноначалию с просьбой назначить в этот храм протоиерея Василия Ягодина. Просьба была удовлетворена, и до своей мученической кончины отец Василий служил в Московской епархии. В 1921 году он был удостоен права ношения палицы, а в 1923 указом Святейшего Патриарха Тихона получил право служения в митре.

Шестнадцатого апреля 1931 года протоиерей Василий Ягодин был арестован и заключен в Бутырскую тюрьму в рамках группового «Следственного дела Алексинского Ф. Н. и др.». Будущий священномученик Феодор Алексинский обвинялся в активной антисоветской деятельности, выразившейся в организации нелегальных сестричеств и братств, и был приговорен к трем годам ссылки в Северный край. Отцу Василию также предъявили обвинение в антисоветской деятельности на совершенно абсурдном основании: Харитоновскую церковь, которая находилась напротив Чехословацкой миссии, посещала православная жена главы миссии. Через три дня протоиерея Василия освободили за недоказанностью обвинения.

Настоятелем храма Харитона Исповедника отец Василий Ягодин прослужил до весны 1937 года, когда его назначили настоятелем московского Богоявленского кафедрального собора в Дорогомилове на место арестованного протоиерея Александра Лебедева. «Красивый, интеллигентный, обаятельный священник и проникновенный проповедник, о. Василий был настоятелем собора недолго» — отмечает в своих  воспоминаниях Анатолий Свенцицкий (Свенцицкий А. Б. Невидимые нити ... С. 66). Действительно, через полгода с небольшим, 11 декабря 1937, весь причт собора во главе с Василием Ягодиным и священником Александром Буравцевым был арестован. Отец Василий был взят прямо в храме после ранней обедни.

Арестованным священникам инкриминировали участие в контрреволюционной группе церковников. Один из допрошенных в качестве свидетеля показал, будто Василий Ягодин был тесно связан с высшим офицерским составом царской армии и проводил большую работу по привлечению советской молодежи к церкви, а лично ему якобы говорил: «Мы — старики, нам жить осталось мало, нужно молодежь воспитывать в духе христианской истины, молодежи необходимо рассказывать о великом прошлом русского народа, который снова возродится как великая национальная держава...»

На допросах следователь перечислил отцу Василию пункты обвинения: участие в контрреволюционной группе церковников; распространение ложных слухов о гонении на религию и духовенство в Советском Союзе; восхваление старого строя и распространение ложных слухов о плохой жизни  в СССР; распространение среди верующих слухов о скором закрытии всех церквей и открытии нелегальных церквей; агитация, направленная на срыв выборной кампании. Ни по одному пункту протоиерей Василий Ягодин виновным себя не признал. Следствие продолжалось недолго, и уже 20 декабря тройка при УНКВД Московской области признала его «руководителем контрреволюционной фашистской группы церковников» и приговорила к высшей мере наказания.

Двадцать второго декабря 1937 года протоиерей Василий Ягодин и священник Александр Буравцев были расстреляны и погребены в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.

Замечательные слова, обращенные к русскому воинству и в назидание потомкам, сказал отец Василий в своей статье о воине-мученике Фоме Данилове, погибшем во время мятежа в Коканде в 1875 году: «По завету своих предков, как Фома Данилов, крепко держитесь и вы, други мои, св. веры Христовой, православной; любите свою родину — Россию и будьте преданы царю-батюшке. "У России много завистников, — сказал о. Иоанн Кронштадтский, — и в ней самой есть злые люди, которые позабыли родную историю и любовь к родине и соблазняют неопытных и неразумных на недоброе; но еще сильна в нас вера в Бога, сильна преданность царю, сильна любовь к родине, и мы, русские люди, еще крепко хотим быть русскими и будем ими всегда, будем ими, потому что хотим славы и силы для нашего Отечества — врагам на страх, себе на пользу!" Помни же, русский солдат, эти слова о. Иоанна Кронштадтского и береги Христову веру; будь тверд, как камень, и непоколебим, как гора, в Православии, — до последней капли крови стой за Веру, Царя и Отечество» (Памяти героя-мученика за православную веру ... С. 313).

Двадцатого августа 2000 года Василий Ягодин и Александр Буравцев были прославлены Юбилейным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви. Память их совершается 9/22 декабря и в Соборе Новомучеников, в Бутове пострадавших.

М. Н. Томашевская