Громцев Василий Викторович, священник

В 1906 году «Новгородские епархиальные ведомости» поместили на своих страницах письмо, направленное в редакцию журнала «Доброе Слово» командующим стрелками 2-й роты 2-й Кавказской стрелковой бригады. Это письмо выразительно свидетельствует о тех трудностях, с которыми приходилось сталкиваться отцу Василию во время служения в Закавказье, и одновременно свидетельствует о нем как о ревностном и самоотверженном пастыре. Публикация предварялась словами: «В то самое время, когда у нас, можно сказать, так перепутались и затемнились понятия святости долга и любви к ближнему, что убийство почти узаконяется, и любовь к отечеству поносится, как что-то скверное… действительность, жизнь живых людей дает нам все-таки великое утешение видеть иногда дивные примеры самоотверженного служения долгу и ближнему…».

Описываемые события произошли в марте 1906 года. Бригадный священник Василий Громцев, сопровождаемый подпоручиком Красовским, фельдфебелем Петром Божко и ординардцем Иваном Дорошенко, направлялся в расположение 2-й роты 2-й Кавказской стрелковой бригады в сел. Пашалу (Мартиросскаго общества, Эриванской губ.) с целью совершения таинств Исповеди и Св. Причастия.

«По направлению к сел. Пашалу извивается пеше-конная искусственная тропинка по карнизам и ущельям и за полторы версты до Пашалу достигает наивысшей точки, откуда уже начинается постепенный спуск. В месте преломления имеет ширину не более полутора аршина, а высоту падения около 30-ти сажен, с совершенно отвесными боками до самой реки. Лошадь под священником была ординарческая, недавно приведенная из России и незнакомая с горными тропами; испугавшись зияющей пропасти и шумящей горной речки, она шарахнулась в бок, оступилась задними ногами в пропасть и перевернувшись через голову и придавив под собой на спуске всадника, вместе с ним полетела в пропасть, несколько раз перевернувшись в воздухе. В первый миг не растерялся лишь один ординарец Дорошенко, который, помня долг присяги и человеколюбия и забывая ту страшную опасность, которой он подвергает свою жизнь, моментально соскочил с лошади, оставив ее на произвол судьбы, и, перекрестившись, стремглав бросился вниз, рискуя убиться или по меньшей мере переломать все члены, но, по Милости Божией, докатился благополучно и невредимо и как раз вовремя, так как священник лежал в реке, придавленный убитой лошадью, через него переливалась вода и ему грозила опасность захлебнуться.

Великих трудов стоило Дорошенко сдвинуть одному убитую лошадь, а нужно было дорожить каждой секундой, помощи скорой ждать нельзя; тогда он догадался взять священника под мышки, приподнял из-под воды и раскачивая понемногу из стороны в сторону, стал освобождать из-под трупа лошади, что вскорости и удалось ему сделать: вытащивши из воды — положил на берег. К этому времени окольной дорогой спустился туда и подпоруч. Красовский.

Насколько это место опасно, видно из того, что сами жители — природные горцы — не решаются проезжать его верхом, а слезают с лошадей пред ним, о чем наши путешественники, к сожалению, не знали. Сильное впечатление произвел на туземцев этот случай и объясняют они это чудом, ниспосланным Господом православному священнику».

Командующему сообщили о состоянии священника, что «они на столько разбились, что, хотя и дышат, но едва ли живого донесут до места». «Когда его внесли ко мне в комнату, — описывал произошедшее командующий, — и положили на кровать, он находился в бессознательном состоянии и тихо стонал. Он был весь мокрый и сильно дрожал. Вместе с фельдшером я начал его раздевать, но тут он от боли начал издавать сильные крики, и кричал все время, пока снимали с него одну вещь за другой, вплоть до рубашки и кальсон, прося оставить его в покое; он был весь холодный и первая забота моя была согреть его поскорее. Я приказал фельдшеру, не имея других средств под рукой, растирать его водкой с ног до головы и хотя при этом он кричал от боли и просил оставить его в покое, но при всей жалости к его мучениям, нужно было вызвать кровообращение в организме, приостановленное невольной ледяной ванной с одной стороны, а с другой — путешествием на шинелях в мокром платье по морозу. Когда тело немного стало согреваться, то и он стал понемногу утихать, а под конец, под умелым массажем фельдшера, он заснул. При исследовании с фельдшером обнаружили следующие повреждения: вывих левой руки из плечевого сустава, которая висела как плеть и была совершенно вывернута, ушиб головы в трех местах и кровоподтеки по всему телу.

Чрез час он проснулся и тогда только стал соображать, где он находится и по какому случаю...»

«Я сознавал, — продолжал повествование командующий, — что руку ему немедленно надо вправить, так как она вспухла и посинела, а через день уже будет поздно, и он останется калекой на всю жизнь, имея всего 30-ть лет от роду, а помощи медицинской ждать неоткуда; на меня начало нападать отчаяние, но Провидение всегда хранит верующих в него, что и доказало на мне неоднократно. В это время входит прислуга и докладывает, что меня желают видеть три деревенских старика. Я вышел к ним и они мне сообщили (вся деревня вышла встретить несомого священника и не расходилась, пока он вторично не заснул, а более почетные старики набились в переднюю и жадно ловили всякую новость, исходившую из комнаты раненого), что у них в деревне имеется старуха-костоправка, давно практикующая и славящаяся своими искусством далеко в округе… Она явилась к 8-ми час. утра, я сообщил о. Василию, кто она такая и спросил его, желает ли он подвергнуться операции. Он долго отговаривался и отнекивался, прося отложить… Устав с ним спорить, я снял с него рубашку и показал ему его левую руку, которую он еще не видел, он пришел в ужас от ее вида и тут же согласился на операцию. Уже по первым приемам старухи я мог заключить, что имею дело с человеком, знающим основательно свое дело. Она не сейчас начала вправлять руку на место, а стала массажировать опухоль, стараясь разогнать ее, но и при этой по виду невинной операции, больной корчился от боли и здоровой рукой старался оттолкнуть ее, тогда я стал придерживать его за эту руку, а костоправка постепенно начала приподнимать ее, продолжая массаж. Конечно боль при этом была невыносимая, и крики батюшки были далеко слышны на улице, часто заканчивавшиеся обмороками. Когда рука была приподнята до уровня с плечом, костоправка быстрым и ловким едва заметным для глаз движением правой рукой сделала поворот рук, левой слегка надавив на плечо, — послышался легкий хруст, батюшка лежал в обмороке, весь облитый потом. Операция была кончена... На другой день утром после операции, она пришла и внимательно осмотрев руку, сказала, что вывих вправлен правильно, но в кости в трех местах имеются трещины, что впоследствии подтвердило трое врачей. На следующий день отец Василий пожелал исповедовать нижних чинов и, несмотря на мой протест, что он не настолько понравился, чтобы быть в состоянии совершить этот обряд, он твердо заявил мне, что он это непременно сделает. Не желая раздражать его, я приказал фельдфебелю приготовить к исповеди на другой день людей, к которой священник в назначенное время и приступил, собрав роту в мою комнату, где, лежа в постели, совершил общую исповедь, предварив имеющих особые грехи остаться. Прочитал предварительно необходимые молитвы, давши наставление, как доброму христианину надлежит вести себя в жизни, а в особенности воину, призванному на защиту Царя и Отечества. Картина была умилительная, и она запечатлеется на всю жизнь в наших сердцах, у многих из нас на глазах стояли слезы.

На другой день после Исповеди батюшка совершил таинство Св. Причастия.

На следующий день после Св. Причастия, несмотря опять-таки на мой протест, он настоял выехать в гор. Нахичевань, до которого считается 65 верст от сел. Пашалу». Путники пробирались пробитыми в снегу тропинками, «снег в это время сделался настолько рыхлыми, что не сдерживал тяжести лошадей и они на каждом шагу по брюхо проваливались в него, поминутно грозя придавить всадника; здоровому человеку и то не по силам была такая дорога, а изувеченному и разбитому священнику она приносила невыносимые муки и нестерпимые боли, то и дело приходилось снимать его с лошади и нести на руках, но и это мало облегчало страдания, так как люди, проваливаясь в снег, трясли его не хуже лошади: тогда брали его под руки и таким образом вели, и это оказывался самый лучший способ. С такими мучениями пришлось идти два дня до Джагр и уже оттуда на третий день, благодаря хорошей дороге, представилась возможность нанять рессорную линейку и таким образом без особых мучений доехать до Нахичевани. Здесь его осмотрела комиссия врачей и нашла, что операция была произведена правильно и что действительно в плечевой кости имеются в трех местах трещины.

За время нахождения о. Василия Громцева в сел. Пашалу посетило три армяно-григорианских священника и масса народу с окружных селений, а по дороге все оказывали самый радушный прием» (Добрые вести о земляке).

Умер от рака желудка.

В составлении биографической страницы использованы сведения, присланные Ларисой Ивановной Володиной.