Михайлов Алексей Константинович, священник

Священник Алексий Михайлов 8 августа 1918 был расстрелян вместе с настоятелем Колочского монастыря архимандритом Никифором «за контрреволюционную деятельность и антисоветскую агитацию».

Завершившиеся кровавой развязкой события, названные впоследствии «Колочским контрреволюционным выступлением», спровоцированы были распоряжением уездного земельного отдела о передаче монастырского сенокоса комитету бедноты поселка Уваровка. Жители деревень Колоцкое и Покров выразили несогласие с этим решением и выступили в защиту монастырских земель. 25 июля «все общество» д. Колоцкое явилось в Уваровку, где на собрании происходило распределение сенокоса между местными безземельными крестьянами, и потребовало объяснений, почему не уважено общее решение населения деревни о том, чтобы сенокос у монастыря не отбирался. При этом жители деревень Колоцкое и Покров, по словам свидетелей, дававших против них показания в ЧК (а давали эти показания главным образом представители местной власти, комитета бедноты, милиции), были «пропитаны черносотенным духом» и, «ссылаясь на свою нравственность», говорили, что «грабить монастырь не допустят и покоса не дадут, так как таковой определен ими монастырю, а граждан бедняков хотели всех выселить, грозя пожаром в случае неподчинения ихнему требованию[1]». Вслед за этим еще один напряженный разговор между конфликтующими сторонами состоялся в д. Колоцкое, куда по приглашению местных жителей для обсуждения этого вопроса пришли представитель комитета бедноты и председатель пос. Уваровка, сопровождаемые милиционером. На обеих встречах со стороны защитников монастырского сенокоса, по словам тех же свидетелей, звучали речи: «Монастырь грабить не дадим», «Никаких бумаг не признаем, вашим советам не подчиняемся», «Мы вас всю эту пролетарию с лица земли сотрем в 24 часа» и т. п., при этом пришедшим в Колоцкое представителям комитета бедноты и местных властей грозили расправой[2].

Комитет бедноты сообщил обо всем этом в Гжатский исполком, и последний выслал 13 красноармейцев для того, чтобы произвести в Уваровке, Колоцком и других деревнях аресты, в том числе арест настоятеля монастыря. Но когда солдаты прибыли в Колоцкую Слободу, на монастырской колокольне ударили в набат, и собравшиеся жители окрестных деревень не позволили произвести аресты. После этого из Гжатска был прислан отряд в 30 человек, с которым прибыли 4 члена исполкома. Этим отрядом были арестованы активисты защиты монастырского сенокоса, а в монастыре был произведен обыск.

Архимандрита Никифора арестовать не удалось, поскольку в монастыре его не было: 27 июля утром, получив весть о приближении красноармейцев, он, как сам показал позже на допросе в ЧК, ушел в лес. Уже в лесу он услышал доносившийся из монастыря набатный звон (сопровождавший его келейник уточнил на допросе, что отец настоятель утром вышел из обители осматривать монастырскую мельницу и не стал возвращаться, когда услышал набатный звон). На вопрос следователя о том, по чьему распоряжению осуществлялся набатный звон, отец Никифор ответил, что набатный звон производится в монастыре только по его, настоятеля, распоряжению, но когда он уходил в лес, никого замещать себя не оставил, поэтому кто давал распоряжение бить в набат, не знает. Выйдя из леса, он добрался до ближайшей деревни, где и переночевал (название деревни он не назвал, сказав, что его не знает). В субботу вечером он побывал дома у священника Алексия Михайлова, после чего поехал к доктору в д. Родионовку, которого не застал, и снова ушел в лес. В 3 часа ночи в воскресенье он снова слышал, что в монастыре били в набат — опять же, не по его поручению. Вернувшись в обитель из леса во вторник в 11 часов ночи, он сразу узнал от дворника, что его ищут. Тем не менее он переночевал в своих покоях, а на следующий день или через день был вместе со своим келейником иеродиаконом Леонидом (Штриковым) арестован милицией в Уваровке, при этом в милицию, как следует из показаний келейника, они пришли сами. В пятницу 2 августа Гжатский отдел внутренних дел доставил их в Гжатскую ЧК[3].

Гжатской ЧК архимандрит Никифор и священник Алексий Михайлов 8 августа были расстреляны «за контрреволюционную деятельность и антисоветскую агитацию». Об этом расстреле известно из газет и документов Смоленского епархиального совета и Собора 1917– 1918 гг., в деле же Гжатской ЧК, которое она вела против архимандрита Никифора и иерея Алексия Михайлова (это коллективное дело против всех участников возмущения в Колоцкой Слободе), никакого приговора или постановления о расстреле священнослужителей нет. Группу местных жителей, особенно активно противодействовавших Уваровскому комитету бедноты в использовании монастырских лугов для покоса, Гжатская ЧК приговорила к тюремному заключению и крупным штрафам: сельского председателя д. Колоцкое С. П. Фленина — к 1 месяцу тюремного заключения, И. Е. Байкова, М. Ф. Кендыша, Ф. А. Прусакова, П. Н. Сарапаева, Г. А. Сироткина — к штрафам в размере от 2 000 до 50 000 рублей (а в случае неуплаты штрафов — к тюремному заключению, «считая на каждую тысячу по одному месяцу[4]»).

В постановлении чрезвычайной комиссии от 31 июля на арест и заключение в тюрьму священника Алексия Михайлова сказано, что он «вполне изобличается в контрреволюционной пропаганде и призыву к погрому, что доказано свидетелем». Показания этого свидетеля были следующими: священник Михайлов призывал граждан окрестных деревень «вооружаться чем кто может против советской власти и предупреждал граждан, как кто услышит, что будут бить в набат, чтобы все граждане немедленно собирались в Колоцк как центр для сражения с большевиками, что и в действительности получилось». Кроме того, когда архимандрит Никифор скрывался от красноармейцев, он побывал у отца Алексия (а может быть, все это время у него и находился — отец Никифор не назвал на допросе имя того, у кого ночевал, пока отсутствовал в обители). Можно предположить, что это обстоятельство также имело значение для осуждения последнего.

Смоленское епархиальное начальство, а следом и Собор 1917– 1918 гг. сочли смерть пострадавших в Колоцком инциденте мученичеством за веру и Церковь: имена архимандрита Никифора, иеромонаха Филадельфа, священника Алексия Михайлова и монастырского рабочего Алексея Самсонова были внесены в епархиальный «Список лиц, пострадавших за веру и Церковь…» и в такой же общецерковный список. О происшествии в Колоцком монастыре упоминалось в докладе о гонениях на Церковь, зачитанном на последнем Соборном заседании 20 сентября 1918 г. «Забывшие всякую совесть агенты Всероссийской чрезвычайной комиссии, не считаясь ни с чем, хватают и расстреливают всех, кого хотят», — говорилось в этом документе (Духовенство Смоленской епархии в гонениях ... С. 109, 111–112, 115). 

____________________

[1]. [Дело Гжатской ЧК «по обвинению граждан Корытовской волости Гжатского уезда в контрреволюционной агитации», 1918 г.]... Л. 4–6 [сохранена орфография и пунктуация оригинала].

[2]. Там же. Л. 5 об. – 6.

[3]. Там же. Л. 4 об., 10 об., 11, 11 об., 13, 16.

[4]. Там же. Л. 27.