Леонид (Штриков), иеродиакон

С мая 1918 — насельник Колочского монастыря Гжатского уезда, нес послушание келейника настоятеля архимандрита Никифора (Алтухова).

В июле 1918 распоряжением уездного земельного отдела монастырский сенокос был передан комитету бедноты поселка Уваровка. Жители деревень Колоцкое и Покров выразили несогласие с этим решением и выступили в защиту монастырских земель. 25 июля «все общество» д. Колоцкое явилось в Уваровку, где на собрании происходило распределение сенокоса между местными безземельными крестьянами, и потребовало объяснений, почему не уважено общее решение населения деревни о том, чтобы сенокос у монастыря не отбирался. При этом жители деревень Колоцкое и Покров, по словам свидетелей, дававших против них показания в ЧК (а давали эти показания главным образом представители местной власти, комитета бедноты, милиции), были «пропитаны черносотенным духом» и, «ссылаясь на свою нравственность», говорили, что «грабить монастырь не допустят и покоса не дадут, так как таковой определен ими монастырю, а граждан бедняков хотели всех выселить, грозя пожаром в случае неподчинения ихнему требованию[1]». Вслед за этим еще один напряженный разговор между конфликтующими сторонами состоялся в д. Колоцкое, куда по приглашению местных жителей для обсуждения этого вопроса пришли представитель комитета бедноты и председатель пос. Уваровка, сопровождаемые милиционером. На обеих встречах со стороны защитников монастырского сенокоса, по словам тех же свидетелей, звучали речи: «Монастырь грабить не дадим», «Никаких бумаг не признаем, вашим советам не подчиняемся», «Мы вас всю эту пролетарию с лица земли сотрем в 24 часа» и т. п., при этом пришедшим в Колоцкое представителям комитета бедноты и местных властей грозили расправой[2].

Комитет бедноты сообщил обо всем этом в Гжатский исполком, и последний выслал 13 красноармейцев для того, чтобы произвести в Уваровке, Колоцком и других деревнях аресты, в том числе арест настоятеля монастыря. Но когда солдаты прибыли в Колоцкую Слободу, на монастырской колокольне ударили в набат, и собравшиеся жители окрестных деревень не позволили произвести аресты. После этого из Гжатска был прислан отряд в 30 человек, с которым прибыли 4 члена исполкома. Этим отрядом были арестованы активисты защиты монастырского сенокоса, а в монастыре был произведен обыск.

Архимандрита Никифора арестовать не удалось, поскольку в монастыре его не было: 27 июля утром, получив весть о приближении красноармейцев, он, как сам показал позже на допросе в ЧК, ушел в лес. Уже в лесу он услышал доносившийся из монастыря набатный звон (сопровождавший его келейник уточнил на допросе, что отец настоятель утром вышел из обители осматривать монастырскую мельницу и не стал возвращаться, когда услышал набатный звон). На вопрос следователя о том, по чьему распоряжению осуществлялся набатный звон, отец Никифор ответил, что набатный звон производится в монастыре только по его, настоятеля, распоряжению, но когда он уходил в лес, никого замещать себя не оставил, поэтому кто давал распоряжение бить в набат, не знает. Выйдя из леса, он добрался до ближайшей деревни, где и переночевал (название деревни он не назвал, сказав, что его не знает). В субботу вечером он побывал дома у священника Алексия Михайлова, после чего поехал к доктору в д. Родионовку, которого не застал, и снова ушел в лес. В 3 часа ночи в воскресенье он снова слышал, что в монастыре били в набат — опять же, не по его поручению. Вернувшись в обитель из леса во вторник в 11 часов ночи, он сразу узнал от дворника, что его ищут. Тем не менее он переночевал в своих покоях, а на следующий день или через день был вместе со своим келейником иеродиаконом Леонидом (Штриковым) арестован милицией в Уваровке, при этом в милицию, как следует из показаний келейника, они пришли сами. В пятницу 2 августа Гжатский отдел внутренних дел доставил их в Гжатскую ЧК[3].

Гжатской ЧК архимандрит Никифор и священник Алексий Михайлов 8 августа были расстреляны «за контрреволюционную деятельность и антисоветскую агитацию». Об этом расстреле известно из газет и документов Смоленского епархиального совета и Собора 1917– 1918 гг., в деле же Гжатской ЧК, которое она вела против архимандрита Никифора и иерея Алексия Михайлова (это коллективное дело против всех участников возмущения в Колоцкой Слободе), никакого приговора или постановления о расстреле священнослужителей нет. Группу местных жителей, особенно активно противодействовавших Уваровскому комитету бедноты в использовании монастырских лугов для покоса, Гжатская ЧК приговорила к тюремному заключению и крупным штрафам: сельского председателя д. Колоцкое С. П. Фленина — к 1 месяцу тюремного заключения, И. Е. Байкова, М. Ф. Кендыша, Ф. А. Прусакова, П. Н. Сарапаева, Г. А. Сироткина — к штрафам в размере от 2 000 до 50 000 рублей (а в случае неуплаты штрафов — к тюремному заключению, «считая на каждую тысячу по одному месяцу[4]»).

После расстрела архимандрита Никифора в камере № 9 Гжатской тюрьмы продолжал находиться его келейник иеродиакон Леонид, арестованный вместе с ним — по всей вероятности, только за то, что сопровождал своего настоятеля. 9 августа отец Леонид обратился в чрезвычайную комиссию с прошением, в котором писал, что живет в Колочском монастыре только 3 месяца, с условиями жизни монастыря еще не успел познакомиться, «был просто лишь слуга» покойного отца архимандрита и никакого отношения к «недавним событиям в жизни монастыря» не имел. Следуя монастырскому обету послушания, он не мог отказаться от приказания архимандрита следовать за ним до милиции, тем более что тот страдал старческими припадками. «Посему покорнейше прошу чрезвычайную комиссию, — заключал свое прошение отец Леонид, — отпустить меня из тюрьмы со взносом 400 руб. (какие у меня имеются) с обязательством выезда из Колочского монастыря[5]». Какой результат имело это прошение, из материалов дела не видно. По всей видимости, из тюрьмы его выпустили, поскольку упоминаний о нем в епархиальных списках пострадавших нет.

После всех этих событий Гжатский исполком обязал местные комитеты бедноты «выбрать своих представителей и поручить им охрану и надзор за монастырем и его имуществом, как внутри монастыря, так и вне его». Многие монахи вынуждены были оставить Колоцкую обитель, в ней была организована первая в Гжатском уезде коммуна (Духовенство Смоленской епархии в гонениях ... С. 109–115).

____________________

[1]. Д. 3993-с [Дело Гжатской ЧК «по обвинению граждан Корытовской волости Гжатского уезда в контрреволюционной агитации», 1918]. Л. 4–6 [сохранена орфография и пунктуация оригинала].

[2]. Там же. Л. 5 об. – 6.

[3]. Там же. Л. 4 об., 10 об., 11, 11 об., 13, 16.

[4]. Там же. Л. 27.

[5].Там же. Л. 16 – 16 об.