Шик Михаил Владимирович, священник

Михаил Владимирович родился в еврейской семье. Окончив в 1912 Московский университет по двум специальностям — всеобщей истории и философии, отслужил в армии вольноопределяющимся, и получив звание «ефрейтора запаса», продолжил, начатую еще в студенческое время, работу в журнале «Колос» (общедоступный иллюстрированный двухнедельный журнал для крестьян и сельской интеллигенции с просветительским направлением).

В июне 1918 Михаил Шик крестился в Киеве, а через месяц обвенчался с Натальей Дмитриевной Шаховской, дочерью князя Дмитрия Ивановича Шаховского, до революции — видного деятеля кадетской партии.

В одном из писем к будущей жене за 5 лет до крещения у Михаила Владимировича просматривается потребность сверять свою жизнь с Евангелием. В 1913 он «писал Наталье Дмитриевне в ответ на ее мечту, "чтобы люди были лучше": "Люди, все люди не могут быть лучше. Думаю, в каждом есть богочеловек, в каждом — человекозверь <...> дело тут в облике жизни нашей, которая заставляет звучать в человеке чаще и больше всего его недуховные струны. Облик жизни надо изменять, делать его чище, благороднее, духовнее, лучше <...> Из этих воздушных замков выделяется реальная и насущная обязанность — стараться изменить облик жизни в том ее кругу, который заполнен мной и доступен мне. Это значит защищать себя, свою жизнь и жизнь близких людей от нечистого, неблагородного, недуховного, — всего, что порождается слабостью и малодушием нашим. Это равно обязанность наша перед собой, перед людьми и перед Богом".

Но "...выйти к жизни широкой нам можно лишь тогда, когда на прочных внутренних устоях будет держаться своя жизнь...". И, однако, нельзя стремиться только к личному душевномучению. Через две недели после цитированного письма М. В. пишет: "...я стал перелистывать книгу, подаренную мне Ярцевым. В ней попались мне евангельские слова: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет ее». Они ударили меня, точно направленные прямо ко мне в ответ на то, что я говорил в недавнем обмене мыслей между нами. Теперь они звучат во мне призывом и укором. Как-то сразу, когда я прочел их, мне уяснилась моя неправда и ложность тех хитросплетений, которыми я затуманил свои мысли. Столь же суетным представилось мне стремление к личному душевному устроению, когда оно поставлено в центр внимания в качестве первой цели всех действий, как всегда казалось суетным стремление к житейскому устроению..."» (Путь …).

С 1918 года семья Шиков жила в Сергиевом Посаде. В 1919–1920 Михаил Владимирович еще сохранял место в Московском университете — он был оставлен на кафедре философии «для подготовки к профессорскому званию», занимался религиозной философией.

Круг единомышленников и друзей, собравшихся вокруг Троице-Сергиевой Лавры в Сергиевом Посаде, где поселились молодые супруги был очень велик и значителен. Это и отец Павел Флоренский, и С. П. Мансуров и Ю. А. Олсуфьев, с которыми Михаил Владимирович трудится в "Комиссии по охране памятников старины и искусства Троице-Сергиевой Лавры, и отец Сергий Сидоров, с которым, как и с его женой Татьяной Петровной, семью Шиков связывала тесная дружба, и чета Фаворских, и многие другие. Духовником Михаила Владимировича стал старец Зосимовой пустыни о. Алексий (Соловьев). По его благословению в 1925 Михаил Шик был рукоположен митрополитом Крутицким и Коломенским Петром (Полянским) в диакона. 

Однако, после рукоположения потребовалось вмешательство старца отца Алексия (Соловьева) и помощь отца Сергия Сидорова — тогда настоятеля храма святых апостолов Петра и Павла в Сергиевом Посаде для того, чтобы отца Михаила приняли на службу в один из храмов. Отец Сергий вспоминал об этом так:

 «Меня вызвал к себе старец и сказал:

— Вот вам мой приказ. Исполните его, если меня любите. Возьмите к себе Михаила Владимировича Шика в заштатные диаконы, вы его знаете.

— Знаю, — отвечал я, — и горячо люблю и уважаю, но он еврей, и я боюсь, что мои прихожане, зараженные ненавистью к евреям, не захотят его принять.

 Но старец настаивает:

 "...Не скрою от вас: это желание мое видеть Михаила Владимировича диаконом у вас, а впоследствии священником явилось мне вчера в часы чтения мною акафиста Божией Матери".

Я попросил благословения старца и вышел от него с несколько тревожными думами <...> Церковный совет сперва отказался принять Михаила Владимировича сверхштатным диаконом, но после того, как я пригрозил ему отставкой и созывом общего собрания верующих, согласился» (Путь …).

Уже в декабре того же 1925 года отца Михаила арестовали по «делу митрополита Петра», арестованного раньше, и после полугодового тюремного заключения выслали этапом в г. Турткуль.

В ссылке диакон Михаил Шик был рукоположен во иерея. Хиротонию совершил епископ Симферопольский и Таврический Никодим (Кротков).

После возвращения из ссылки отец Михаил сблизился с так называемой «мечевской группой» — общиной духовных чад священномученика Сергия Мечева. В «Записках уцелевшего» С. М. Голицын пишет: «о. Михаил был очень известен в Москве как замечательный проповедник и вдумчивый философ». О том, как он служил в эти годы, пишет в своих записках об отце Михаиле В. Г. Мирович: «Один из приятелей М. В., тоже священник, однажды сказал: "Когда М. В. в алтаре, он не так, как мы, русские, служит, — он ходит перед Богом, предстоит перед Ним, как будто Бог на расстоянии пяти шагов от него. Когда он кадит у престола, он отступает в священном ужасе, чтобы не задеть касанием кадила Адонаи, на Которого чины ангельские взирать не смеют. С таким лицом, какое я видел у М. В., Авраам беседовал под дубом Мамврийскиим со Святой Троицей, явившейся ему в виде трех Архистратигов небесных сил. Мне жалко, — прибавил этот священник, — что вы не видели этого лица Михаила Владимировича, и поэтому можно сказать, что вы вообще его не видели". О себе могу сказать, что я это лицо видела у Михаила в день его крещения. И еще несколько раз в жизни» (Путь …).

Осенью 1929 г. в церкви во имя Ржевской иконы Божией Матери на Поварской улице отец Михаил совершил заочное отпевание расстрелянного на Соловках 16 октября 1929 г. Георгия Осоргина.

Храм святителя Николая у Соломенной Сторожки, где настоятелем был тогда отец Владимир Амбарцумов, — последнее официальное место служения отца Михаила. В этом храме у отца Михаила были самые близкие духовные чада: известный литературовед Борис Дмитриевич Удинцев и замечательная русская пианистка Мария Вениаминовна Юдина.

В 1931 из этого храма он и отец Владимир ушли за штат, считая невозможным поминать за богослужением митрополита Сергия (Страгородского) как Местоблюстителя Патриаршего престола при живом, но находившемся в заключении законном местоблюстителе митрополите Петре. С тех пор они стали служить тайно на квартирах.

Отец Михаил поселился в городе Малоярославце, в 120 км от Москвы. С помощью родителей был куплен дом, где он принимал приезжавших из Москвы духовных чад. Работал переводчиком иностранной литературы по договорам с ГИХЛ и Детгизом. Построил у себя дома домовую церковь, где совершал богослужения до ареста в 1937. На жизнь (в семье было 5 детей) зарабатывал переводами с английского.

25.2.1937 священник Михаил Шик был арестован.

«Когда за отцом Михаилом "пришли", был день, семья обедала. Старшие дети — Сергей и Маша — были в школе. Дома были отец Михаил, Наталья Дмитриевна, 11-летняя Лиза, 9-летний Дима и 6-летний Николенька. Трое в штатском вошли и предъявили отцу Михаилу бумагу. Он быстро прочел и тихо (но так, что дети все равно услышали) сказал Наталье Дмитриевне: "Ордер на обыск и арест".

Все старались сохранять видимость спокойствия. Обыск шел довольно долго, но вполне корректно. В основном листали книги. Не найдя ничего "криминального", "гости" уже собрались забрать отца Михаила и уйти. В последний момент вспомнили, что нужен паспорт арестованного. Тогда отец Михаил отправился за ним в пристройку. До этого «гости» пристройки не заметили и полагали, что обследованы уже все помещения. Но тут обыск пошел по второму кругу. Долго искать не пришлось. Мгновенно были обнаружены и облачение, и антиминс, и все другие признаки домовой церкви. Все "улики" были конфискованы.

Старшие дети, когда пришли из школы, отца уже не застали, но младших он успел благословить… Наталья Дмитриевна чудом увидела мужа еще раз на следующий день, когда она поехала в Москву, чтобы сообщить родителям и друзьям о случившемся. В вагон, где она сидела, конвоиры ввели отца Михаила — его тоже везли в Москву, на "следствие". Они сидели в разных концах вагона, переговаривались взглядами, пытались что-то писать друг другу на запотевших стеклах вагона… Отец Михаил нарисовал на своем окне крест — последнее благословение» (Еврейские родственники …).

«Никаких вестей от отца Михаила семья не получала. Один раз его жене Наталье удалось, прикинувшись глухой, получить записку в окошке канцелярии: "Выслан в дальний лагерь без права переписки". На сегодняшний день это фактически единственный документ, письменно зафиксировавший формулу лжи органов внутренних дел родственникам расстрелянных. Разумеется, на все запросы в "дальние лагеря" приходили отрицательные ответы…

Наталья Шаховская-Шик дожила до июля 1942 года. Пережив немецкую оккупацию, она скончалась от истощения и давно точившего ее легкие туберкулеза. Не зная судьбы мужа, за два месяца до смерти она писала ему в неизвестность свое последнее письмо:

"Все еще загадочна Твоя судьба, все еще маячит надежда, что Ты вернешься. Но мы уже не увидимся, а так хотелось Тебя дождаться… Миша, какие у нас хорошие дети! Этот ужасный год войны раскрыл в них много, доразвил, заставил возмужать, но, кажется, ничего не испортил. Дима вырос в сознательного христианина. Никогда он, верно, не забудет, когда мы сидели в убежище, а сверху с воем и визгом летела бомба. Он помертвел: «Мама, к нам, к нам». Я сказала: «Молись». Дима снял шапку и долго истово крестился. Живы… Бедный мальчик, сколько ему пришлось пережить. А Ты знаешь, в Твоем уголке дома благодать никогда не переставала…" …

В мае 1994 года энтузиасты общества "Мемориал" нашли Михаила Шика 1887 года рождения в расстрельных списках Бутовского полигона. Через два года по проекту архитектора Дмитрия Шика на территории мемориала в Бутове поставили храм во имя новомучеников и исповедников российских.

Еще через 20 лет вышла книга писем Михаила Шика и Натальи Шаховской. Переписка сохранилась благодаря их дочери Елизавете» (Святые из Бутова …).