Арсений (Брянцев Александр Дмитриевич), архиепископ

«В "Харьковских Губернских Ведомостях" почивший святитель характеризуется такими словами: "В сонме святителей Российской Церкви почивший Архиепископ Арсений был одним из старейших, популярнейших и заслуженных. По продолжительности и характеру своей удивительно неустанной деятельности в столь высоком сане Архиепископ Арсений принадлежал к числу выдающихся свидетелей событий Отечественной Церкви. В течение долгой его жизни перед ним сменился целый ряд поколений и ряд эпох в развитии нашей церковно-общественной жизни. Нести святое бремя своего служения покойному приходилось при резко изменявшихся, а иногда и необычайных условиях. Понятно, поэтому, что его жизнь и деятельность не могла не отпечатлеть на себе черты быта нашего духовенства отдельных епархий и широких церковно-общественных течений. Деятельность Архиепископа Арсения всюду была настолько плодотворна и многополезна, что нет решительно никакой возможности в немногих строках представить ее полное изображение. Почивший святитель был крупный ученый, видный проповедник и прекрасный администратор …"» (Высокопреосвященнейший Арсений … С. 309).

«Имя почившего архиепископа Арсения пользовалось значительною популярностью во всех епархиях, где он проходил свое служение, не только вследствие заслуг его, сколько вследствие некоторой своеобразности характера; особенно же памятно имя его среди Петербургского духовенства, где он пробыл 5 слишком лет викарием, затем многократно и подолгу проживал во время вызовов в Синод и где среди духовенства, немало учеников его по академии. — Выдающеюся чертою характера почившего владыки была простота обращения. Это был человек старого закала, старой школы, который любил действовать напрямик, апеллировать прямо к совести, к человеческому сознанию своего собеседника, без всякой официальности. На подчиненных, на духовенство, особенно на студентов, когда был ректором, он любил покричать, "постращать" как следует. Редко к кому он обращался официально на "Вы", обычная манера его была говорить всем, особенно своим ученикам "ты"; но это не было у него ни грубо, ни оскорбительно, а выходило как-то, хотя подчас и ворчливо, но по-отечески, по-стариковски. В случае какого- либо проступка со стороны подчиненных, учеников и т. п., покойный также не любил вести дело официально, но позовет к себе, покричит, постучит посохом, пригрозит и с миром отпустит. Студентам это нравилось, и они знали, что чем больше накричит о. ректор, тем скорее пройдет его гнев и дело забудется. Но когда нужно, он умел быть строгим. Особенно строг и требователен всегда был почивший владыка к своим ближайшим помощникам и сотрудникам, в том числе и к своим викариям, руководясь, очевидно, в этом случае правилом: "кому много дано, с того много и взыщется".

Простота, прямота и непосредственность его натуры также сказывались и в проповедях, которые почивший владыка обычно говорил почти при всех богослужениях, в которых принимал участие. Он любил беседовать с простым народом и народ любил слушать его проповеди, они были вполне доступны пониманию каждого; мысли, в них изложенные, нередко иллюстрировались примерами и образами из повседневной будничной, даже простонародной жизни. В своих последних, предсмертных распоряжениях, почивший владыка повелел также совершить погребение его как можно проще, без всякой пышности и торжественности; запретил возлагать на гроб венки, нести в процессии знаки отличия, даже просил не произносить надгробных речей...» (Архиепископ Харьковский Арсений … С. 876)