«Раздается звук большого соборного колокола; это призыв к акафисту, — давно и хорошо знакомый Смолянам…

Множество ярко горящих свечей у чудотворного образа Богоматери. Певчие медленно-медленно поют: "Взбранной Воеводе победительная"…

Становлюсь у привычного места, не нарушая благоговейной тишины, царящей в храме... Начинается чтение акафиста...

Все в сосредоточенном внимании, — слышно отчетливо каждое слово. Большинство богомольцев стоит на коленах…

Впереди, против местной иконы Спасителя, молится коленопреклоненная девушка... Голова покрыта косынкой сестры милосердия. На левом рукаве, на белой перевязи, резко выделяется красный крест. Через плечо надета на ремне дорожная сумка... Помолившись у всемилостивого Спаса, направляется сестра к образу св. Николая у левого придела. Снова падает на колени…

От святителя Николая тихо идет к плащанице… Приложившись к этой — трехвековой святыне, девушка подходит ко мне, просит благословения. Охотно даю благословение. Догадываюсь, что это отъезжающая смолянка. Видно, для нее нынешний день — особенный день: с этого дня она приступает к осуществлению давней хорошей мечты, — ее всецело увлекает молодой порыв служить ближнему.
— "Еду, батюшка, на передовые позиции"
— "Вижу. Бог благословит на доброе святое дело. Потрудитесь для наших воинов. Возвращайтесь в добром здоровье"
— "Помолитесь, батюшка!"
— "Ваше имя святое, за кого мне молиться?"
— "Девица Олимпиада." И с этими словами молодая девушка, окрыленная надеждами и тревогой, — направляется к выходу из Собора... Еще на минуту задерживается при выходе из храма, бросает прощальный взгляд на Богоматерь…

Вся эта картина трогает. Признаюсь, невольно отвлекся от молитвы, — но само это созерцание стоило молитвы; оно углубило и усилило молитву, дало ей исход и особое направление. Еще с большей сердечностью и теплотой вспомнил эту русскую молодую девушку, когда после ее ухода услышал: "Радуйся, Покрове миру, ширший облака," "Радуйся, пристанище житейских плаваний". Молитвенно вверял эту юную жизнь этому верному пристанищу, этому широкому Покрову любви — Богоматери.

Как бы на смену первой иная картина. Позади у входа новая сестра милосердия. Пожилая. На умном выразительном властном лице — печать глубокой думы, следы прожитых тревог и сознание святости долга. За ней стоят семь раненых из лазарета. Это такие, что уже выходят на воздух, но следы ранений на лицо…

Эта сестра с видом доброй "командирши" переменяет место, продвигается вперед. Там, на прежнем месте, на проходе — несколько неудобно: проходят запоздавшие богомольцы со свечами и беспокоят раненых... Послушно, словно малые дети, — идут за ней, "за сестрицей", наши серые герои. Гроза немцев, австрийцев и турок — они сейчас в полном распоряжении сестры. Она, заняв новое место, опускается на колени, и эти семь раненых, словно институтки по примеру властной начальницы, становятся на колени...

Спокойная за свою оригинальную команду, молится сестра. Осеняют себя широким, народным крестом и христолюбивые воины.

Чтение акафиста близится к концу…

Эти две картины невольно дают особое настроение… Эти две сестры — представительницы двух живых поколений, — сошлись в одной мысли, в одном желании, — одна, работая здесь, в Смоленске, другая, стремясь из Смоленска на передовые позиции.

Чувствуется, что здесь за молитвой у Богоматери, исконной Покровительницы и Защитницы русской земли — верный залог победы... Что бы ни говорили, а побеждает в конце концов не сильный нервами, как уверяет "прославленный" Гинденбург, — а сильный духом, — побеждает правда и вера... "Радуйся, царствия нерушимая стено", "Радуйся. Ею же воздвижутся победы", "Радуйся, Ею же низпадают врази" — слышался вдохновенный голос Преосвященного, и чувствовалось, что это именно так, что иначе быть не может, — что враги наши должны пасть, и что дает Бог победу Руси православной под покровом Царицы Небесной.

Приятно было переживать эти минуты. Они так редки и неповторяемы…»

(Сщмч. Дамиан (Воскресенский). В соборе за акафистом // Смоленские епархиальные ведомости. 1915. № 5. С. 159–162).