«Последний возможный предел богословия на Земле есть мученичество за Христа. Через отдание себя на смерть за Христа и Евангелие (ср.: Ин. 12, 25; Мф. 10, 39; 16, 25 и др.) уподобляется человек Самому Богу в кенотической любви, любви "до конца". Мученический "венец" в том, что положивший душу свою по любви к Богу как бы естественно и беспрепятственно шествует к престолу Бога.

Но не только смерть по телу за исповедание имени Его и Евангелия во времена гонений есть мученичество, но и всякая скорбь, подъемлемая христианином за осуществление, за торжество любви Христовой в мире сем. Любить врагов есть мученичество. Сей род любви становится естественным для души через действие в ней дыхания вечности; она парадоксальным образом соединена с ненавистью к самому себе, к своей душе (ср.: Лк. 14, 26). Молиться за обижающих и гонящих, благотворить ненавидящим, благословлять проклинающих, не противиться злому... и подобное — равносильно мученичеству (ср.: Мк. 8, 31–38)»

(Архимандрит Софроний (Сахаров). Таинство христианской жизни).