Обращение к православным // «Мы не должны бояться никаких страданий...» Творения : в 2 т. Издание Житомирской епархии Украинской Православной Церкви. Сост. диакон Игорь Кучерук, при участии Евгения Тимиряева. Житомир, 2011. Т. 2. С. 146–161

Возлюбленные о Христе!

Так как я не имею возможности лично беседовать с вами, то доставлю себе удовольствие это настоящим письмом. Конечно, моя речь будет о текущих церковных событиях. Много печального происходит в наши дни. Особенно печально то, что наши первоиерархи ведут Российскую Церковь к потере свободы и к рабской зависимости, и все это делается так хитро и тонко, что пока их «деяния» нельзя подвести ни под какие каноны. Ни для кого уже не секрет, что наши архиереи назначаются не митрополитом Сергием и патриаршим Синодом, а кем-то иным. Не секрет и то, что все многочисленные перемещения архиереев (вопреки канонам) сделаны не для пользы Церкви, а по указке кого-то слева. Разве нам не известно, что и назначенный Москвой архиерей, по приезде своему на место служения, должен явиться к местным «вершителям судеб церковных», у них выдержать нечто вроде экзамена, и только после этого легализуется епископ.

Мне известны случаи, когда епископы, присланные Москвой с соответствующими бумагами, все-таки не были допущены к управлению своими епархиями. Те же, кои допущены, — имеют ли они право свободного объезда своих епархий? Не испрашивают ли они на каждую поездку разрешения и не отдают ли они отчета в своей деятельности и органам гражданской власти? А как происходит теперь назначение епископами епархиального управления и отцов благочинных? И свободны ли в этой области епископы? Не получают ли они указаний, а то и приказаний, кого назначать и кого увольнять?.. Хотя эти и подобные им многие «деяния» нельзя подвести ни под какие каноны, но от такой «легализации» веет ужасом. Говорили мне, что будто бы член Синода архиепископ Филарет (Гумилевский) сказал: «Мы будем делать все возможные уступки, но, когда дело коснется веры, тогда ничего не уступим». Но так ли говорили и поступали святые? Не умирали ли святители за свободу Церкви, за ее священные предания, уставы, даже священные книги и сосуды?.. Что касается поминовения за богослужением власти, то, хотя это «деяние» митрополита Сергия и не нарушает какого-либо церковного правила, оно осуждается голосом христианской совести. Как возношение в ектениях имени своего епископа, так и поминовение власти есть нечто иное, нежели молитва за них. Если мы за богослужением поминаем своего епископа, то этим выражаем свое подчинение ему; иначе разрешалось бы, наряду со своим епископом, возносить имена и других епископов иноепархиальных; однако это нигде не делается; для желающих молиться об иноепархиальных епископах и имеется прошение: о милости, жизни, мире, здравии...

Подобно сему наша Российская Церковь до революции возношением за богослужением имени императора выражала свои молитвы о нем, а вернее всего, свою зависимость от него как от блюстителя ее интересов и до некоторой степени главы ее... Каково же настоящее отношение Православной Церкви к советской власти, чтобы поминать ее за богослужением?.. Если мне возразят, что Христос заповедал молиться о врагах и гонителях, то на это отвечу: пусть нам укажут молитву о власти, а не пользуются для этого прежней формулой возношения. Притом для меня непонятно, как быть со следующим за сим прошением: «О пособити покорити под нози его всякого врага и супостата?» Ведь оно доселе никем не отменено?.. Быть может, и его читать? И тогда о чем мы молим и против кого направляем свои прошения?.. Удивления достойно то обстоятельство, что молиться о властях нас заставляют тогда, когда этого моления не желает ни сама власть, ни верующие. Почему тогда же ратуют о сем наши архипастыри? Не думаю, чтобы от них требовала сего советская власть, ибо безбожникам не нужны и молитвы; что же касается духовенства и народа, то у них предполагаемое поминовение за богослужением соввласти вызывает одно только негодование и возмущение. Быть может, наши первоиерархи пришли к убеждению в необходимости молиться о власти, тогда пусть они возьмут на себя труд составить такие прошения, которые были бы применяемы верующими и в устах их были бы действительно молитвами; так, например: «Еще молимся о еже во власти сущих, да Господь Бог избавит их от всех бесовских наваждений, приведет к покаянию, исправлению, возглаголет в сердцах их мир и благое о церкви своей святей...».

Итак, положение Церкви тяжелое. Но как быть нам? Можем ли мы подчиниться тем первым иерархам, которые стали на опасный путь, ведущий Церковь Христову к новым великим страданиям? Прежде всего, нужно хорошо уяснить то обстоятельство, что для Церкви Христовой не может быть большего зла, чем раскол. Никакие гонения и насилия не могут нанести Церкви такой раны, как раскол. Раскол — это вечно ноющая, вечно мучащая Церковь рана. И горе тому, кто ее наносит Телу Христову. Недаром святые отцы говорили, что грех раскола не смывается даже мученической кровью. Посему на решительные действия с душевной болью можно идти только тогда, когда испробованы уже все иные пути и средства спасения верующих.

Итак, мы ни в коем случае не можем чинить раскола. Мы должны стоять на страже чистого православия и прилагать все возможные меры любви и обращения к совести тех, кто сознательно или бессознательно ведет Российскую Церковь к новому расколу. Мы не совершим раскола, но если увидим, и уже видим и свидетельствуем, что нашими первоиерархами нарушается самый дух православия: легализованная церковь превращается в один из отделов СОЧИ (секретная особая часть при ГПУ), пастыри связываются неприемлемыми их совести требованиями, тогда с сердцем, облитым кровью и слезами, мы должны встать на защиту истины и сказать: «Архипастыри и пастыри, мы отходим от вас, ибо вы уже отошли от правды Божией, вы создали новое направление Церкви Божией <...>, от этого нового направления, от этого раскола мы и уходим. Грех раскола лежит на вас».

Но вы спросите, как же все это можно провести на деле? Кто должен взять на себя почин? Может ли это сделать каждый христианин? Кто и когда правомочен объявить верующим, что настал час разрыва с первоиерархом? Осуждать еретиков правомочна одна только Церковь, «и если Церковь преслушает, да будет же тебе, яко язычник и мытарь» (Мф. XVIII, 17). Выразителем же воли церковной является Собор.

Но как быть в то время, когда Собору нельзя собраться? Тогда суждение по поводу того или иного церковного желания произносят епископы. Их же суждения не есть еще окончательный приговор, но есть авторитетный голос в Церкви, они являются стражами Церкви, и ими в междоусобный период управляется Христова Церковь. Следовательно, и в настоящем деле почин и решение принадлежат епископату. Но как это можно провести? Епископы, видя нарушение духа и буквы канонов, в одиночку или группами должны послать свои протесты митрополиту Сергию, моля его свернуть с неправого пути. Если эти протесты не  возымеют действия, тогда они, согласясь между собой (можно и через посредство переписки), сообщают митрополиту Сергию, что они отселе не считают его уже заместителем Патриаршего Местоблюстителя, осуждают взятое им церковное направление и отделяются от него. То же объявляется и всем верующим. С этого момента совесть духовенства и верующих становится свободной от всякого рода действий (приказаний, запрещений) митрополита Сергия и состоящего при нем «синода». Отошедшая же от митрополита Сергия Православная Церковь может управляться одним из старейших иерархов или, как это было во время заключения Патриарха Тихона, каждая епархия самостоятельно своим архиереем.

Какую же роль во всем этом должны нести священники и верующий народ? Судить и запрещать архипастырей они не могут; не могут они также без епископов отходить от епископата. Но это не значит, что они должны бездействовать. Как воины совместно с вождем, так все (вместе с епископами) должны бороться за Истину и защищать ее. Как разведчики на войне не дают покоя своим начальникам, но, приходя из разных мест разведки, сообщают им об опасности, так и верующие, пока не пройдет опасность для Церкви, должны возбуждать в своих пастырях дух ревности, бодрствования и стойкости и всячески (духовно и материально) поддерживать их, дабы те безболезненно и право правили слово Истины. Молитесь же горячо за своих архипастырей и пастырей, возьмите на себя заботы об их семьях, дабы пастыри видели, что их семьи не будут нищенствовать без них, и тогда смело, с любовью, а когда потребуется, то и с настойчивостью, сообщайте ему мнения и суждения верующих по разным вопросам церковной жизни. Опираясь на ревность и любовь своей паствы и понуждаемый ею, пастырь будет истинным стражем православия. А это залог правого пути церковного.

Есть и другой, менее болезненный путь. Так как митрополит Сергий не есть Патриарший Местоблюститель, а только заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра Крутицкого, и заместительство он несет как послушание нынешнему главе Российской Церкви митрополиту Петру, то для каждого ясно, что митрополит Петр когда угодно может освободить митрополита Сергия от его послушания и возложить оное на другого архипастыря. Точно так же сами собой падают все права и обязанности митрополита Сергия как заместителя Патриаршего Местоблюстителя в случае смерти митрополита Петра.

Вот те мысли, которыми я считаю нужным поделиться с вами, моля Господа о вашем умудрении и укреплении. Благословение Божие буди со всеми вами, братие. Аминь.

Аркадий, епископ Лубенский