Аркадий (Остальский Аркадий Иосифович), епископ, священномученик

Младенец Аркадий был крещен 16 мая 1889 г. в Иоанно-Богословской церкви с. Скаковки, где служил его отец. Таинство крещения совершил его родной дед по матери о. Павел Стефанович.

Аркадий с юных лет стремился к монашескому подвигу, но по настоянию родителей женился. В 1911 г. был рукоположен в сан священника к Староконстантиновскому собору с назначением на должность Волынского епархиального миссионера. О поучительных случаях из своей миссионерской деятельности отец Аркадий рассказывал на страницах Волынских епархиальных ведомостей № 46 за 1910 г., № 39 за 1911 г. и № 4 за 1913 г. В 1914–1917 гг. он служил военным свя­щенником в 408-м Кузнецком пехотном полку. Затем — священником в Житомире, много проповедовал, создал при приходском храме Свято-Николаевское братство, которое оказывало помощь всем нуждающимся и больным, хоронило умерших, не имевших близких и родственников. В 1922 г. был арестован за оглашение в храме послания Патриарха Тихона об изъятии церковных ценностей. На суде все свидетели говорили об отце Аркадии как об удивительном пастыре, добром и исключительно самоотверженном человеке, бессребренике, священнике, который всю свою жизнь посвятил служению Богу и людям. Однако, в слове про­курора утверждалось, что эти характе­ристики лишь усугубляют характер преступления священника Аркадия Остальского, «показывая в нем человека идейного, убежденного, между тем как проповедуемые им религиозные идеи противоречат установкам и идеям советской власти; такие люди, как священ­ник Аркадий Остальский, не только не нужны советскому государству, но и крайне вредны для него.

Суд приговорил отца Аркадия к расстрелу. Во время чтения обвинительного заключения и приговора отец Аркадий заснул, и кон­воиры вынуждены были его разбудить, чтобы сообщить, что он приговорен к смерти. “Ну что ж, — сказал священник, — благодарю Бога за все. Для меня смерть — приобретение”»[1]. Впоследствии по ходатайству прихожан расстрел был заме­нен пятью годами заключения. Находясь в заключении в житомирском допре, отец Аркадий трудился на лесоповале, а в феврале 1924 г. был досрочно освобожден. Пока он находился в тюрь­ме, его супруга вышла замуж за офице­ра Красной армии и после освобождения отца Аркадия потребовала, чтобы он дал ей развод. Отец Аркадий не возражал, так как детей у них не было, а он давно подумывал о монашестве, отдавая все время молитве и церкви.

После официального расторжения брака протоиерей Аркадий, заручившись согласием епископа Аверкия, обратился за благословением на монашеский постриг к Святейшему Патриарху Тихону. По-видимому, отец Аркадий сам отправился в Москву к Святейшему, так как в конце прошения он писал, что, вероятно, что и «настоящая моя к Вам поездка будет мне поставлена в вину».

Протоиерей Аркадий посчитал возможным обратиться с прошением о постриге непосредственно к Святейшему Патриарху Тихону вследствие сложнейшей внутрицерковной обстановки, сложившейся в 1923–1924 гг. Святейший Патриарх пребывал в заточении с мая 1922 г. по июнь 1923 г. В это время обновленцы при поддержке ГПУ созвали в Москве в храме Христа Спасителя «Второй Поместный всероссийский собор», который высказался в поддержку советской власти и 3 мая 1923 г. вынес решение о лишении сана и монашества «бывшего патриарха Тихона». Чтобы иметь возможность возглавить управление Церковью Святейший Патриарх Тихон обратился в Верховный суд РСФСР с ходатайством об изменении принятой в отношении него меры пресечения. В своем заявлении от 16 июня он выражал раскаяние в том, что «действительно был настроен к Советской власти враждебно, причём враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям. Как то: обращение по поводу Брестского мира в 1918, анафематствование в том же году власти и наконец воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922». Признавая правильность решения Суда о привлечении его к ответственности за антисоветскую деятельность, Патриарх Тихон заявил Верховному Суду, что он «отныне Советской власти не враг»: «Я окончательно и решительно отмежёвываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции». Выражая раскаяние в этих проступках против государственного строя Святейший Патриарх просил Верховный Суд изменить ему меру пресечения, то есть освободить его из-под стражи[2]. После своего освобождения 26 июня 1923 года Патриарх Тихон издал специальное послание (1 июля), а 15 июля того же года в соборе Донского монастыря сделал публичное заявление о своём возвращении к церковному управлению всей Российской церковью и признании ничтожными всех действий обновленческого ВЦУ и ВЦС. «Подавляющая масса верующего народа открыто приняла освобождённого Патриарха как своего единственного законного главу и руководителя, и Патриарх предстал пред глазами Советской власти не как возглавитель какой-то незначительной кучки верующих, а в полном ореоле фактического духовного вождя верующих народных масс[3]», — свидетельствовал в своей книге бывший в то время председателем Московского епархиального совета священник Василий Виноградов.

Протоиерей Аркадий Остальский также хотел выразить свою сыновнюю любовь и верность по отношению к Святейшему Патриарху Тихону, и этим поддержать его, поэтому написал: «Вы для меня являетесь самым высшим духовным авторитетом и носителем заветов Христа». Доказательством искренней преданности Святейшему Патриарху была готовность отца Аркадия пострадать вместе с ним за дело церковное. Именно за оглашение послания Святейшего Патриарха об изъятии церковных ценностей для оказания помощи голодающим протоиерей Аркадий был арестован в 1922 г. и провел почти два года в заключении в житомирском допре до февраля 1924 г. На полгода раньше был освобожден отбывавший заключение по тому же делу епископ Волынский и Житомирский Аверкий (Кедров), которого ГПУ понудило созвать духовенство на пленум Волынского епархиального управления 6 февраля 1924 г. Согласно планам Волынского губернского ликвидкома, пленум должен был послужить укреплению позиции сочувствующей обновленцам группы духовенства и углублению раскола между обновленцами и «тихоновцами». Под давлением ГПУ были приняты постановления пленума, в которых от имени Православной Церкви на Волыни выражалась лояльность по отношению к советской власти, а Временный Всеукраинский Священный Синод (обновленческий) был признан высшим административным церковным органом управления Православной Церковью на Украине до Собора. Епископ Аверкий, будучи на самом деле противником обновленчества, на словах подчинился требованиям ГПУ ради легализации епархиального управления. Протоиерей Аркадий, как известный противник соглашательской тактики был выпущен из допра после окончания пленума, чтобы спровоцировать внутренний конфликт среди духовенства. Однако план ГПУ не удался. Волынский губернский ликвидком сообщал в НКВД: «Священник Аркадий Остальский (тихоновец) официально подчиняется епархиальному управлению, но фактически проводит свою старую политику, укрываясь под флагом обновленчества»[4].

В прошении отец Аркадий писал: «за мою принадлежность к “тихоновщине” мне много приходится терпеть, как от внешних, так и от внутренних врагов Церкви»[5]. Он предполагал, что его ждут новые испытания и преследования, и потому просил Святительского благословения на свое служение Церкви, понимая, что после Божественной помощи, оно будет единственной поддержкой.

Из резолюций Патриарха Тихона на прошении можно сделать вывод, что протоиерей Аркадий был пострижен в монашество с сохранением прежнего имени между 19 и 22 апреля 1924 г. иеромонахом Галактионом, заведующим Валаамским подворьем, а 26 апреля возведен в сан архимандрита.

По-видимому, к середине лета архимандрит Аркадий вернулся в Житомир, так как в докладе ГПУ «О духовенстве и сектантстве Волыни за время март – июль месяцы 1924 года» упоминалось, что он «на днях прибыл из Москвы»: «Во главе тихоновского течения остался священник Остальский, который всячески старался поднять работу тихоновцев, укрепляя связь с Киевом и Москвой, и дабы в дальнейшем закрепить свой авторитет, выехал в Киев, чтобы принять монашество и добиться сана Епископа с целью проведения определенной работы на Волыни, имея в руках епархиальную власть»[6]. Так ГПУ предрекло архимандриту Аркадию епископство, которого он удостоился только через два года.

«Вернувшись из Сарова в Житомир, отец Аркадий все время стал отдавать братству и усилил молитвенные и аскетические труды; перед ним, как никогда ясно, предначертались смысл и цель христианской жизни — в стяжании Духа Святого и в святости. Он видел, что внешний мир — и государ­ственный, и административно-церковный, беспощадно разрушался врагами Христа и все попытки восстановить его могли оказаться тщетными, и по­тому для верующих самым надежным оставался узкий путь ко спасению — в исполнении с наивозможной тщательностью заповедей Христовых… На одной из открыток, подаренной духовной дочери, он написал пожелание, которое в такой же степени относил и к себе: "Не тот блажен, кто хорошо на­чинает, но кто хорошо кончает подвиг свой. Посему подвиг покаяния и борьбы со страстями должен быть пожизненным"»[7].

Этот подвиг сам отец Аркадий проходил с радостным чувством, ибо для него принесение всей своей жизни в жертву Богу свободным было даром его любви в ответ на «великую и безмерную любовь Христову», как он сам свидетельствовал в беседе «Чувство любви и стремление к идеалу, как доказательство бытия Божия»: «Мое сердце, исходящее от Бога, в то же время и создано для Него; один только создавший его Бог и может наполнить его; в Нем только оно найдет свой мир; Он только один удовлетворит его».

В феврале 1926 г., когда во главе Волынской епархии был поставлен обновленческий епископ, архимандрит Аркадий отправился в Москву. Патриарший местоблюститель Митрополит Крутицкий Петр (Полянский) назначил его третьим священником в храм прп. Пимена Великого в Новых Воротниках в Москве. Осенью этого же года украинские архиереи обсуждали вопрос о необходимости тайно (без предварительного оповещения властей) рукоположить новых епископов. Избрание кандидатов происходило в Харькове, где без права выезда проживали тогда многие архиереи, а акты, подписанные епископами Украины, утверждались Заместителем Местоблюстителя Патриаршего Престола Митрополитом Сергием (Страгородским). Одним из предложенных кандидатов был архимандрит Аркадий. Учитывая его талант проповедника и компетентность в миссионерских вопросах, решено было рукоположить его в сан епископа Лубенского, для борьбы с Лубенским расколом, вместо арестованного епископа Прилукского Василия (Зеленцова), в помощь престарелому архиепископу Полтавскому и Переяславскому Григорию (Лисовскому).

15 сентября 1926 г. архимандрит Аркадий был хиротонисан во епископа Лубенского, викария Полтавской епархии. Хиротония состоялась в Нижнем Новгороде, ее возглавлял митрополит Сергий (Страгородский).

Въезд в епархию, в город Лубны, ему был запрещен, однако епископ решил отслужить хотя бы пасхальное богослужение. Ему удалось никем не замеченным добраться до лубенского собора и перед самым началом пас­хальной полунощницы, около половины двенадцатого, войти в алтарь. Представившись настоятелю, владыка облачился, и началось пасхальное богослуже­ние. Уже во время службы в храме стали появляться предста­вители властей. Чтобы не быть арестованным, епископ Аркадий сразу после богослужения выехал из города. Это было единственное богослужение в назначенной ему епархии.

Епископ уехал в Новоафонский мона­стырь на Кавказе и скрывался в горах вместе с подвижниками, которые населяли в то время пропасти и ущелья Кавказских хребтов. Понимая, что он находится в розыске и в любой момент может быть убит, владыка Аркадий носил под подкладкой сапога свою фотографию, чтобы в случае смерти люди могли установить личность.

Он поддерживал переписку с духовенством Полтавской епархии, и, когда один из священников после опубликования декларации митрополита Сергия (Страгородского) хотел отказаться от канонического подчинения, считая изложенную в декларации позицию изменой православию, написал ему увещевательное письмо, которое без его ведома было распространено как послание к лубенской пастве. В тексте письма владыка откровенно писал, что Церковь подвергается гонениям за веру со стороны советской власти, поэтому современным христианам нужно быть готовыми последовать примеру мучеников, которые «умирали за свободу Церкви, за ее священные предания и даже за книги и сосуды».

Епископ Аркадий считал, что Церкви следует отказаться от выказывания всяких внешних знаков подчинения советской власти, а народу следует поддержи­вать стойкость и мужество своих пастырей заботой об их семьях в случае преследований. Позиция, изложенная в письме, и отказ назвать имя священника, которому это письмо было адресовано, послужили достаточной причиной для ареста епископа Аркадия и вынесения Коллегией ОГПУ приговора (23 июля 1928 г.) о заключения его в Соловецкий концлагерь сроком на 5 лет.

12 августа преосвященный Аркадий прибыл в Соловецкий концлагерь и был определен в 11-ю роту на тяжелые работы. В сентябре его перевели в 6-ю «сторожевую» роту, в которой тогда в основном трудилось духовенство. Сторожем епископ трудился до 9 мая 1929 г., затем ему пришлось выполнять земляные работы при строительстве дренажной системы, а в июне 1929 г. он был отправлен на общие работы на Троицкую командировку на остров Анзер. Эти перемещения были обусловлены тем, что и в среде духовенства, и в среде уголовников владыка не только раздавал все, что полу­чал сам от своих духовных детей, но и окружающих настраивал на помощь друг другу, чтобы никто не чувствовал себя лишенным поддержки. Начальство было недовольно его влиянием на заключенных. Один из свидетелей по внутрилагерному делу показал, что на страшной командировке Овсянке, куда отправляли штрафников на лесные работы, епископ Аркадий, бывший там вещкаптером, «среди заключенных пользовался особой популярностью, и каждое его слово считалось почти за святое»[8].

В лагерном формуляре тюремщики характеризовали владыку Аркадия следующим образом. В 1929 г. на Анзере: «Взысканиям не подвергался, пове­дение и отношение к труду удовлетворительное, религиозного убеждения». В июле 1930 г. на Троицкой командировке: «Лагерному распорядку не подчиняется... группировал вокруг себя служите­лей культа, ведя среди них агитацию против обновленческого направления... Требует строгой изоляции и неуклонного наблюдения». В октябре 1930 г. епископа Аркадия перевели во 2-ю роту поселка Савватиево, где он получил место сторожа. Здесь старший надзи­ратель писал о нем: «Поведение хорошее, работу выполняет, так как находится в лагере... среди служителей культа имеет большое влияние; религиозного убеждения»². В марте 1931 г. епископа снова перевели на общие работы на участок Овсянка, а затем на том же участке он работал сторожем[9].

6 апреля 1931 г. епископ Аркадий был арестован во время всенощной под Благовещение, которая совершалась в часовне, занимаемой вольными монахами. Следствие продолжалось до конца июля. Большинство проходивших по этому делу (см. Архив УФСБ по Архангельской области. Д. П-15353) священников и мирян были приговорены к 6 месяцам штрафного изолятора, нескольким священникам добавили к сроку заключения два года, а епископу Аркадию — пять лет. После вынесения приговора епископ на некоторое время был помещен в штрафной изолятор на Секирной горе.

В воспоминаниях Юрия Чиркова рассказывается о последней пасхальной заутрене, отслуженной епископом Аркадием на Соловках в 1936 г. Служили в библиотеке. На столике под портретом Дарвина стоял складень с иконами и горели три восковые свечи. Присутствовали Петр (Руднев), архиепископ Самарский, Лев (Черепанов), епископ Ставропольский, Николай (Розанов), епископ Тамбовский. «Службу вёл епископ Аркадий Остальский. Его бледное красивое лицо светилось, глаза были полузакрыты. Другие архиереи сосредоточенно молились»[10]. Богослужение было прервано обходом дежурного по управлению, но, к счастью, всем удалось быстро скрыться и наказания не последовало.

После десятилетнего заключения в Соловецком лагере, в феврале 1937 г. епископ Аркадий был освобожден. Так как находиться в Москве ему было запрещено, он в ожидании назначения от митрополита Сергия около четырех месяцев жил в Касимове у родствен­ников священников Правдолюбовых, которые сами еще оставались в заключении на Соловках. В 1937 г. владыка Аркадий был назначен епископом Бежецким, но назначение не принял. В биографии на сайте Русское Православие указано, что в  он был тайно пострижен в схиму с именем Антоний.

В сентябре 1937 г. во время массовых арестов среди духовенства епископ Аркадий был снова арестован. На допросах в Бутырской тюрьме он твердо и последовательно излагал свою позицию, отрицал свое участие в контрреволюционной деятельности, указывая, что расходится с советской властью только по вопросу отношения к религии. Владыка прямо сказал следователю: «Я считаю себя сейчас не враждебным к советской власти… я вернулся из Соловков с настроением... всего себя отдать служению Православной Церкви и религии».

Когда следователь спросил, что именно он собирается делать, преосвященный Аркадий ответил: «В порядке обычных разговоров со своими знакомыми кто-то из них задал вопрос, что необходимо сделать для укрепления Церкви. Я говорил, что Церковь расшатывается вследствие нашего нравственного падения. Следовательно, для того, чтобы укрепить Церковь, необходимо в основу положить наше нравственное усовершенствование. Последнее является средством борьбы с неверием и его наступлением на Церковь… К этому убеждению я пришел в 1935 году, когда в Соловки прибыл епископ Петр Руднев, который много рассказывал мне о нравственных проступках епископата и духовен­ства и полной разрозненности среди последнего. Уже в это время я при­шел к выводу, что после освобождения я буду стремиться не к тому, чтобы управлять епархией, а чтобы иметь возможность совершать богослужение в храме. Если это не удастся, то быть хотя бы сторожем любого храма, скрыв от верующих свое епископское звание, с тем, чтобы своим высоким нрав­ственным совершенствованием дать образец того, что и наши люди могут украсить Церковь в современных условиях. О борьбе с советской властью какими-то физическими или иными средствами я давно перестал и думать, вследствие того переворота, который я лично пережил, и сама Церковь в современном состоянии не способна к какой-либо подобной борьбе. Только нравственное усовершенствование служителей Церкви и верующих свяжет их между собой и сделает Церковь гибкой для сопротивления против на­ступающего неверия»[11].

7 декабря тройка НКВД при­говорила епископа к расстрелу. Епископ Аркадий был расстрелян 29 декабря 1937 г. на полигоне НКВД недалеко от поселка Бутово под Москвой и погребен в общей могиле.

[1] Дамаскин (Орловский), игумен. Соловецкие Новомученики. М. ; Соловки, 2009. С. 408.

[2]Заявления гр. Белавина (бывш. патриарха Тихона) в Верховный Суд РСФСР (Факсимиле) // Известия. 1923. — 1 июля.  № 145. — С. 1.

[3] Протопресвитер Василий Виноградов. О некоторых важнейших моментах последнего периода жизни и деятельности Святейшего патриарха Тихона (1923—1925 гг.). — Мюнхен, 1959. — С. 15.

[4] Аркадий (Остальский), еп. Бежецкий. «Мы не должны бояться никаких страданий...» Творения : в 2 т. Издание Житомирской епархии Украинской Православной Церкви. Сост. диакон Игорь Кучерук, при участии Евгения Тимиряева. Житомир. 2007. Т. 1. С. 173.

[5] Прошение протоиерея Аркадия Остальского на имя Святейшего Патриарха Тихона о пострижении в монашество, 18.04.1924 г. // РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 254. Л. 10 об.

[6] Там же. Т. 1. С. 173–174.

[7] Дамаскин (Орловский), игумен. Соловецкие Новомученики. М. ; Соловки, 2009. С. 409.

[8] Аркадий (Остальский), еп. Бежецкий. «Мы не должны бояться никаких страданий...» Творения : в 2 т. Издание Житомирской епархии Украинской Православной Церкви. Сост. диакон Игорь Кучерук, при участии Евгения Тимиряева. Житомир. 2007. Т. 1. С. 462

[9] Там же. С. 456

[10] Чирков Ю.И. А было всё так… М., 1991. С. 94

[11] Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия : жизнеописания и материалы к ним / Иеромонах Дамаскин (Орловский). Кн. 3. Тверь, 1999. С. 467