Образцов Иван Яковлевич, протоиерей

«16-го сентября 1903 года скончался в С.-Петербурге один из видных представителей столичного духовенства, родом тверяк — протоиерей Иоанн Иаковлевич Образцов, после продолжительной и очень тяжкой болезни.

В последние годы, занимая пост настоятеля Вознесенской церкви, он, почти все время своей 39-летней пастырской деятельности, провел в центре столицы — у Спаса на Сенной, одновременно занимая должности законоучителя в разных учебных заведениях средних и высших, начиная с немецко-Петропавловской школы, Александровского кадетского корпуса, Петровского коммерческого училища и, наконец, в Филологической гимназии и Филологическом институте. Целых 20 лет состоял протоиерей Образцов членом Учебного Комитета при Святейшем Синоде.

Крупная личность покойного выделалась всегда во всем, к чему приникал его просвещенный ум, оставляя на всяком его деле след недюжинных способностей. Приехав в столицу из глухих углов Бежецкого уезда, Тверской губ. (уроженец села Котова) он вынес из своей родной деревни и сохранил на всю жизнь патриархальную любовь ко всему, что напоминало ему родину. В каждом тверяке он видел родича, так что сохранившаяся у него до старости поговорка "братцы" была не привычкою языка только, но тем же, чем были его всегда распростертые объятия землякам. При настоящих охлаждениях человеческих отношений, такой тип любвеобильного человека заставлял иногда с удивлением и благословлением относиться к усопшему Иоанну Иаковлевичу. Сам вышедший из бедной сельской среды (он был сын сельского дьячка) всегда и везде, где он видел бедность, сиротство, столь горькое в нашей духовной среде, он являлся и защитником, и покровителем, и советником. Глубокую основу этого христианского расположения создало в нем покровительство ему его дяди, также протоиерея и настоятеля Вознесенской церкви Я. Я. Предтеченского, и брата — священника той же церкви М. Як. Предтеченского. Это покровительство столичных родственников, по его рассказам, было не покровительство свысока, а покровительство отца, друга, всегда радовавшегося успехам покровительствуемого племянника. Имея высокий круг знакомства среди духовенства, дядя протоиерея Иоанна Иаковлевича и племянника своего, тогда еще студента академии, — вводил в этот круг духовной интеллигенции, уча его примером высоких духовных сановников, давая ему возможность и вне школы слушать высокие уроки и наставления. Поступая в духовную академию (в 1859 году) он добровольно уступает казенную вакансию своему беднейшему сироте-товарищу, по совету дяди, чтобы дать возможность этому сироте получить высшее образование. И этот сирота впоследствии делается одним из полезнейших профессоров одной из академий, заплатив товарищу самой горячей, редкой в настоящее время, дружбой. Крепкие семейные начала, какие только можно еще видеть в старых духовных семьях, были в нем живучи, составляли предмет высокого наслаждения и — отец и мать с их потребностями, их простым бытом, родные близкие и дальние, свои-ли, или женины, это было постоянною заботливостью покойного Иоанна Иаковлевича, были постоянными предметами помощи от него материальной, помощи нравственной, помощи путем просьб, рекомендаций, иногда неотступных пред высшими лицами помочь своему родному — это какой-то культ был в жизни покойного протоиерея. И как он любовался всегда тем, что срасталось с его сердцем и в этом высоко-христианском чувстве далек был той стыдливости за низкое свое происхождение, какое иногда часто видно в людях нынешнего века ...

В период первых лет священнической деятельности покойного протоиерея Иоанна Иаковлевича были по преимуществу годами приходской деятельности, где он являлся всегда со словами назидания везде, где требовалось энергичное, веское слово священника. Почти на первых порах, кажется в 1866 году, Петербург посетила холера; он не только не отказался заведывать по требоисполнению ближайшим к Сенной холерным отделением и исполнять там требы среди умиравших, среди извержения больных, обливаемый часто этими извержениями, но еще и в церкви, во время богослужения меры предосторожности, распубликованные от полиии являлись предметом для его вдохновенных, со Словом Божиим в устах, он овладевал молящимся и возбуждал в народе высокое уважение к власти, заботящейся о здравии его. Дальнейшее проникновение речей покойного в Общество совершалось тем же путем газетным, которые на своих столбцах помещали его проповеди. Как ни одно явление общественное не оставалось забытым в его речах и проповедях, так всякое семейное торжество в домах его духовных детей всегда сопровождалось живым, сердечным словом, которое не только всегда ценилось обществом, но и являлось крепкою цепью, связующею пастыря с паствою ...

Как преподаватель, покойный был не только увлекательным лектором, но и самым исправным учителем: — пропустить урок для него было немыслимо — так было высоко его мнение о законоучительстве ...

Лишась жены в 1871 году, Иоанн Иаковлевич как бы хотел затопить свое горе усиленным, неустанным трудом. Он работает и в Архиве Святейшаго Синода; он законоучительствует в Александровском корпусе; он законоучитель в гимназии при Филологическом Институте и после смерти прот. Знаменского является его преемником и по кафедре богословия в Институте. Наконец в 1883 году Иоанн Иаковлевич призван был к многообразной, тяжелой и ответственной работе в Учебный Комитет при Святейшем Синоде ... Его более или менее специальные знания по Церковной Истории и соединенных с нею предметов для отзывов сосредоточивали в его руках этот отдел церковных наук для составления отзывов о вновь выходящих книгах. Отзывов писал покойный много, и отзывы были обстоятельны. Они писались в сознании долга своего пред целым обществом учащих и тружеников-авторов. То сознание, что человек трудился над книгою, что она есть плод его, может быть, целой жизни, никогда не покидала покойного Иоанна Иаковлевича, так что в те годы, когда недуги его по-видимому могли бы заставить его отнестись к этому делу легче, он и тогда работал до устали, заявляя, что может быть эта книга — труд, добытый кровавым потом. Чтение сочинений на премии всегда особенно озабочивали покойного. Честный до идеальности, отличавшийся высоким благородством души, Иоанн Иаковлевич хотел присудить награду тому именно, который выделяется из ряда, а потому тщательность приготовления отзывов об этих сочинениях усугубляла его труды ... Здесь-то, служа в Комитете, Иоанн Иаковлевич укрепил в себе сознание высоты и важности печатного слова и, зная по опыту, что требуется от книги, чтобы она была любимою, святою и глубокочтимою вещью, никогда не брался за перо, чтобы путем составления учебника, собрать себе достаток. Его высокоталантливые объяснения в классе так и остались в живых и внимательных сердцах учеников его, возращая семена добрые веры, а это гораздо выше всяких учебников и учебных пособий, в большинстве несущих выгоду материальную авторам и — сомнительную читателям.

Вторую весьма не малую страницу жизни покойного Иоанна Иаковлевича занимает его деятельность как приходского священника. — Поступив в 1865 году в приход Спаса на Сенной, один из самых, так называемых "черных" приходов, покойный знал, что от него потребуется много и самой разнообразной работы; он смотрел этой работе прямо в глаза, он не уходил от нее, нес ее во всем ее разнообразии. — Этот труд тяжелый, черный, многообразный угадывался обществом, и слух о нем доходил до самых высоких сфер петерб. общества. Один случай из жизни покойного показывает, что и при Императорском Дворце было известно об этом тяжелом труде. Однажды Государь Император Александр III, по своему обычаю, приехал в Алексан. Кадетский корпус и вошел в класс на урок Закона Божия[1]. На уроке ученики ... Иоанна Иаковлевича отвечали отлично. Государь видел, что священник, предложивший ему список и предоставивший таким образом самому Государю спрашивать лучших и худших, ведет свое дело на чистоту. Он заинтересовался законоучителем и пожелал узнать, где он служит: "У Спаса на Сенной, Ваше Императорское Величество", — отвечал покойный. "Там ведь, батюшка, у Вас очень людно" — заметил Государь, дав понять, что Он знает состав прихода и, следовательно, знает, какие труды должен нести священник у Спаса на Сенной.

Видя, что требоисполнением не может быть исчерпана вся ответственная деятельность священника у Спаса на Сенной, Иоанн Иаковлевич, с присущей ему широкой деятельностью, стал побуждать видных деятелей прихода к так необходимому в этой местности роду благотворительности, в форме устройства приюта для бедных прихода, какого-нибудь приюта и обучения для детей. Добрые сердца отозвались, собратии по церкви явились готовыми помогать делу устройства благотворительных учреждений и вот в 1873 году открыто Спасосенновское благотворительное общество, которого секретарем явился Иоанн Иаковлевич, составляя ежегодно обстоятельные, деловые отчеты ... Лучшая часть прихода согревалась этим христианским делом и наперерыв несла труды свои на пользу благотворительного общества. Уходя на место настоятеля в церковь Вознесения Господня, Иоанн Иаковлевич с высоким чувством благодарности ко Господу, благословившему его начинания, видел, что начатое им дело стоит крепко — нерушимо. На новом месте своего служения Иоанн Иаковлевич уже с силами, подточенными болезнью, опять явился неустанным производителем новых работ по устройству дома, по переделке храма, благо устроения в нем освещения. — Знания, приобретенные им на Сенной, помогали ему и у Вознесения, где он являлся живым членом строительной комиссии; в какие-нибудь 5–6 лет воздвигает постройки, улучшает помещения и самый храм.

Общительный, веселый, простой в обращении, умевший увлечь своим добрым расположением всякого, Иоанн Иаковлевич был популярен среди своих прихожан и на Сенной и у Вознесения. Многочисленные его почитатели в письмах к родным выразили свою глубокую скорбь, свое сиротство духовное после его смерти» (Настоятель Вознесенской церкви ...).

Сослуживец отца Иоанна — протоиерей Евгений Михайлович Кондратьев в слове при погребении подчеркунул: «Все знали покойного о. протоиерея за человека выдающегося ума, а какое было при этом у него доброе сердце! Как умел он обласкать, сказать приветли­вое, радушное слово. Умел радоваться чужою ра­достью, разделить скорбь, утешить всегда сильным и как-то умиротворяющим словом. Как всегда была приятна его задушевная братская беседа. И никогда он не возвышался над людьми меньшими. Если-же и выражал, когда свое неудовольствие, то всегда без тени злобы, и всякую вину очень скоро забывал, ко всякому недостатку всегда снисходил. Потому-то, ви­димо, так и любили его низшие члены причта и слу­жащие при храме» (Слово при погребении ... С. 3). Отец Евгений в своем слове отметил и с каким благовением проходил протоиерей Иоанн свое молитвенное служение, «как умел он молитвенно умиляться, часто со слезами на глазах совершая Божественную евха­ристию» (Там же С. 2.). 

Автор некролога протоиерей Василий Маренин также отмечал что, «кто бывал свидетелем его молитвы, тот никогда не забудет его сердечной, искренней, со слезами молитвы. В его молитве не было какой-либо искусственности, он возглашал просто, молился истово, заботясь об исполнении церковного устава. Его высокий тенор всегда выделялся из всех голосов священнослужащих, тот тенор, который так знаком всем, кто слушал его проповеди и речи. Как на особенную черту его христианско-религиозного чувства братства, должно указать на то, что он никогда не забывал почтить молитвою кого-либо из своих усопших знакомых, священников или мирян и всегда являлся помолиться у гроба знакомого ему и, особенно, у родственника, и не только помолиться, но и почтить его словом, — указать на заслуги, утешить сирот ...

Высшее епархиальное начальство в лице преосвященных Константина, Антонина и Алексия — Экзарха Грузии, почтило усопшего, совершив над ним панихиды, заупокойную литургию и отпевание. Окруженный тесною толпою своих духовных чад и родственников он был опущен в могилу на Смоленском кладбище, рядом со своею любимою женою.

Да воздаст тебе Господь сторицею, как верному своему рабу в царствии в небесном, а нас не оставит Своею милостью — даст подобных деятелей на ниве Божией!» (Настоятель Вознесенской церкви ...).

_______________

[1] В «Церковном Вестнике» за 1895 год напечатано письмо, содержащее воспоминание об этом посещении (Памяти в Бозе почившего Государя …).