Розанов Николай Иванович, протоиерей

Протоиерей Николай Иванович — сын, внук и правнук священнический. «Один из предков его, во время Пугачевского бунта, был повешен за то, что отказался присягнуть Пугачеву» (Слово в день погребения)

С ранней юности Николай Иванович «благоговел перед саном священника и во все время своего воспитания, от училища до академии, ни о чем так не помышлял и ничего так не желал, как быть священником. Желая священства… [Николай Иванович], однако, усиленно не искал священнического места и никогда ни одною просьбою не утруждал своего архипастыря об определении на какое бы то ни было священническое место. В первый раз, проходя должность наставника в здешней [Санкт-Петербургской] семинарии, почивший занял место священника по личному предложению Великой княгини Александры Петровны, при новоустроенной ею Покровской общине сестер милосердия на Васильевском острове и три года исполнял совместно обязанности наставника семинарии и священника общины в двух противоположных окраинах С.-Петербурга. Через три года, Н. И. [Николай Иванович] сосредоточил свои служебные труды в центре города, при Николаевском сиротском институте, по предложению местного начальства, а через шестнадцать лет опять возвратился в семинарию, по предложению и избранию правления, на должность ректора» (Слово в день погребения).

И вступая на должность ректора протоиерей Николай Иванович говорил своим воспитанникам о Кресте. «В жизни же он был сам крестоносец. Рано, на седьмом году супружества и на четвертом — священства, Господь судил ему принять и понести крест вдовства. Тяжел этот крест для семейного, православного священника, по его особенному исключительному общественному положению. Но…  [о. Николай Иванович] находил его удобоносимым. И слово ропота никогда не исторгалось из его сердца, единственно потому, что он находил неисчерпаемый источник утешения в своем священстве» (Слово в день погребения).

Священство для протоиерея Николая Ивановича было таким даром, выше которого он не знал другого дара в людях.