Арсений (Смоленец Александр Владиславович), архиепископ

Владыка Арсений «объявил неправомочным созданный в 1922 г. в Ростове-на-Дону комитет «Живой церкви», который претендовал на управление епархией. За это обновленцы обвинили его в контрреволюции ...» (Соловецкие лагеря в истории гонений на Русскую Православную Церковь : (1923–1927) ... С. 22).

Протоиерей Стефан Ляшевский[1] так описывал события того страшного периода: «Святейший Патриарх был арестован и находился под стражей в одной из башен Донского монастыря. Печальна и участь многих архиереев, которые не подчинились живоцерковному высшему церковному управлению. В провинции шли судебные процессы над архиереями и духовенством. Ярким примером этого был процесс епископа Арсения Ростовского и Таганрогского. Он, как и Святейший Тихон просил считать во всем виновным только его и не осуждать духовенство, которое выполняло его указы. На суде обвинитель кричал: "Тихон в Москве, а Арсений на Дону" — и требовал расстрела. Суд вынес решение: епископа Арсения расстрелять. Но поднялся такой страшный крик и в суде, и в огромной толпе возле суда, что за этим последовало: "Но принимая во внимание и т. д. — заменить 5-ю годами лагеря в Соловках" <...>

По возвращении из Москвы побывал я в тюрьме и у владыки нашего Арсения. В Ростове у нас было полное смятение; никто ничего не понимал. Во главе епархии стоял прежний епископ Феофилакт[2], и многим казалось это вполне нормальным. Но то, что в это же время в тюрьме сидел владыка Арсений, смущало далеко не всех. Не смущало это и прозорливого старца Иоанна Домовского, строителя и настоятеля великолепного Александро-Невского собора. Владыка Арсений во время моего посещения сказал мне: "Пойдите к о. Иоанну и скажите ему от моего имени, что он не может так поступать. Живоцерковники — не православные".

Страшно было идти к о. Иоанну с таким поручением, так как он был не только прозорливец, но и целитель многих. Войдя в келию о. Иоанна, я остановился и сказал: "Отец Иоанн, я пришел сказать вам то, что поручил владыка Арсений". Когда я передал ему буквально слова владыки, о. Иоанн начал плакать и рыдать. "Передайте владыке, что я не знал всего, я хочу умереть православным",— сказал он в ответ. Вот какие страшные времена тогда были» (Серафимо-Дивеевские предания ... С. 457, 458). 

О бытности архиепископа Арсения в Таганроге рассказывала Алевтина Федоровна Дикарева (Хабарова), хористка кафедрального собора (г. Ростов-на-Дону): «Помню, в 1935 году у владыки Иосифа [Чернова] жил вернувшийся из лагерей его духовный отец архиепископ Арсений. Однажды, придя к Владыке, я увидела его — седого, изможденного старца в очках. Владыка Иосиф сразу: "Владыка Арсений, — говорит, — благословите Тиночку нашу, благословите!" Владыка Арсений благословил меня и поцеловал в голову. У него было прекрасное лицо святого старца. Потом я была только на похоронах архиепископа Арсения в 1937 году в Таганроге» (Свет радости в мире печали : Митрополит Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф ... С. 55).

По воспоминаниям митрополита Мануила (Лемешевского), владыка Арсений «был высокого роста, глаза были черные, проницательные. В походке проявлял властность. Был человек неподкупной честности, высшей принципиальности и последовательности, но не по времени. От природы одарен выдающимися математическими способностями и обладал феноменальной памятью. Он знал много иностранных языков, а французским, английским, немецким и итальянским владел "хорошо". В совершенстве знал еврейский, греческий и латинский.

С 1917 года до самой кончины писал дневники особыми чернилами, изготовленными из каракатиц. Его дневники погибли без вести. Писал по старой орфографии.

Не любил писать длинных резолюций. Все его резолюции отличались краткостью, но содержательностью. Служил неторопливо, благоговейно, торжественно и величественно. Рясы любил фиолетовые, ибо, как он говорил, фиолетовый цвет означает близость к Богу.

Страстно увлекался математическими решениями ребусов и вообще математикой. Иногда играл в шахматы, но мало и без увлечения.

Любимой поговоркой было у него характерное польское выражение: "Пся крев" — собачья кровь. Ее он произносил иногда в шутку, а иногда всерьез.

В кругу своих близких он говорил: "Сколько я ни живу, никогда я не копил и не носил на себе золота".

В делах веры не допускал никаких компромиссов. Был чист пред Богом и людьми. Ни перед кем он не заискивал для себя славы, любил правду в людях и ценил ее выше всего.

Бывший келейник владыки Арсения, митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов), рассказывал в июле месяце 1944 года о необычайном видении, посетившем во сне владыку Арсения в конце 1933 года. Он видел: "Идет торжественная служба в неизвестном Владыке Арсению храме. Литургию служит Местоблюститель митрополит Сергий с сонмом святителей. Наступает момент великого передвижения всех присутствующих в алтаре и до отказа заполнивших алтарь священнослужителей и мирян. Вдруг начинается шествие. Ведомый сонмом архиереев в предшествии множества иподиаконов, словно небожителей, сияющих своим благообразием и духоносным видом внушающих страх присутствующим и трепет душевный. Митрополит Сергий тихо продвигается вперед. Иподиаконы — небожители несут древние страусовые рипиды и опахивают со всех сторон шествие митрополита Сергия. Процессия подходит к горнему месту, которое, к удивлению Владыки Арсения, возвышалось на семи ступенях. Святители начали чин поставления митрополита Сергия в патриархи". На этом видение окончилось.

Владыка Арсений поделился своими впечатлениями с келейником и сказал ему:

"Ведь это означает не что иное, как необычайное возвышение митрополита Сергия. Его ждет что-то великое и славное. Но как это может случиться при современных условиях нашей церковной жизни и обстановке? Впрочем, поживем — увидим". Он не дожил до этого торжества. Владыка же Иосиф дожил и увидел исполнение этого знаменательного сна, хотя после этого видения прошло ровно десять лет (1933–1943 гг.)» (Митрополит Мануил (Лемешевский). Русские православные иерархи периода с 1893 по 1965 годы. Часть 1. С. 387–389).

Митрополит Алма-Атинский Иосиф (Чернов) говорил о архиепископе Арсении: «Всю жизнь в дороге, а умер в Таганроге». На одном из его портретов владыка Иосиф написал своей рукой: «(Судьба) — Промысел подарил мне встречу на моем жизненном пути с этим человеком, которого жизнь была — почти легенда, но — реальность» (Свет радости в мире печали : Митрополит Алма-Атинский и Казахстанский Иосиф ... С. 55).

_________________________

[1] Ляшевский Стефан Николаевич (1899–1986) — митрофорный протоиерей, церковный писатель. Родился в Таганроге. Духовное чадо святителя Тихона (Беллавина) и ученик сщмч. митрополита Серафима (Чичагова). Спас святыню Серафимо-Дивеевского монастыря — икону Божией Матери «Умиление», переданную после его смерти в Свято-Троицкий монастырь в Джорданвилле. С 1936 по 1939 находился в заключении в Сибири. В 1941 в Таганроге епископом Иосифом (Черновым) рукоположен во диакона и иерея. Во время немецкой оккупации служил во Владимирском соборе Киева (1942–1944). В 1944 выехал в Германию, где служил в разных русских православных приходах. В 1957 переехал в США, служил в Балтиморе, Флориде и г. Огаста (штат Мэн) (юрисдикции РПЦЗ). С 1976 на покое. Скончался 2 июня 1986.

[2] Имеется в виду епископ Феофилакт (Клементьев), уклонившийся в 1922 году в обновленческий раскол и возглавивший движение обновленцев в Ростовской епархии.