Нечаев Андрей Илларионович, священник

«Есть у нас такое домашнее предание — рассказывал митрополит Питирим (Нечаев). — Дед мой Андрей Илларионович был человек физически очень сильный. Как-то раз приехал он в одну деревню служить молебен о дожде. Смотрит — на улице никого нет, все попрятались. Он спрашивает, в чем дело. "Бычок — говорят, — в возраст вошел и разбушевался. И никак поймать его не могут, и все боятся". Дедушка вышел на улицу, прошел немного и действительно столкнулся с бычком. Схватил за рога и стал осторожно клонить его голову к земле. Тот какое-то время склонялся, а потом вдруг оставил свои рожки в руках дедушки и от такого конфуза убежал в лес.

Священник и прихожане составляли одну семью, круг людей, спаянных одной общей жизненной функцией — работой. Но работа священника на земле кончалась порогом храма, и когда он переступал этот порог, то становился уже именно священником, иереем Божиим и отношение к нему было совсем другое: это уже был не односельчанин, а совершитель Бого-служения. В той деревне, где служил Андрей Илларионович, был староста, который, когда приходил к деду подписывать бумаги, садился у стола сбоку и говорил: "Андрей! Поставь чернильницу отсюда — сюда!" Выполняя функции сельского старосты, он чувствовал себя властью, но сидеть в дедовом кресле не мог. И о. Андрей брал чернильницу и ставил ее на угол. А в остальном дед и бабушка были в той среде своими. К бабушке все шли за советом. Приходил, к примеру, крестьянин и говорил: "Матушка, я, вот грамотку нашел", — обрывок газеты: "Почитай — может, что важное". Это был XIX век, крестьяне были неграмотны, но отношение к бумаге было трепетное, как к "государеву делу"» (Русь уходящая: Рассказы митрополита ... С. 11–12).