Потапов Иосиф Афанасьевич, протоиерей

Протоиерей Иосиф Афанасьевич Потапов родился 25 марта 1899 года в многодетной семье железнодорожного рабочего. Родители его, Афанасий и Пелагея Потаповы, жили в железнодорожной будке в 3-х км от ст. Колокша Горьковской железной дороги. Отца не стало, когда младшему сыну Иосифу было всего два года. Семья в поисках лучшей доли, вынуждена была переехать во Владимир.

В тринадцать лет, по окончании железнодорожного училища, Иосиф Потапов устроился на работу «мальчиком» (учеником без оплаты) в бакалейную лавку. В свободное время он охотно прислуживал в алтаре при службах в кафедральном соборе и пел на клиросе.

Из письма иерея Иосифа Потапова епископу Афанасию (Сахарову) от 10 апреля 1956 г.: «15 сентября 1915 г. я поступил послушником в Боголюбов монастырь и келейником был у покойного епископа Евгения, от которого немало заимствовал духовного воспитания — содержания — в исполнении и в практической семейной обстановке и строгости исполнения постов и келейного правила молитвенного и при совершении Богослужения. Господь да упокоит его в своих селениях небесных — в сонме святителей — святых»^[1].

В 1919 году бывший послушник монастыря Иосиф был призван в Красную армию, а в июне 1920-го откомандирован в одну из воинских частей г. Владимира. По воскресеньям и в праздничные дни он имел возможность посещать храмы. Чаще всего ходил в Успенский собор и Троицкую церковь, куда были переведены духовенство и монахи из архиерейского дома, в числе которых был и архимандрит Афанасий (Сахаров). Иосиф стал его духовным сыном, а впоследствии и близким другом. До самой смерти владыки связь их не прерывалась.

Как позже вспоминал отец Иосиф, владыка однажды сказал ему в шутливом тоне: «Пора бы вам быть диаконом», на что также в шутку батюшка ответил: «Когда вы будете архиереем, тогда и я буду диаконом».

«Архимандрит Афанасий в конце июня 1921 г. был хиротонисан во епископа, а в Рождественский сочельник того же года [ст. ст.] он посвятил И. А. Потапова в стихарь. Иосиф Афанасьевич стал выполнять обязанности иподиакона при служении Владыки, когда это было ему возможно по службе. Через некоторое время Владыка напомнил ему о прежде бывшем разговоре. "Вот я теперь архиерей. Когда же вы будете диаконом? Вы ведь обещали". — "Когда освобожусь из армии, Владыка!"

Один раз Владыка по обычаю своему пригласил к себе причт на трапезное утешение. Обратившись к И. А., Владыка сказал ему: "Иосиф Афанасьевич! Я как-то возымел к вам особенное расположение, внимание и любовь, видя вашу заботливость и прилежность к богослужению. Да и покойный преосвященный Евгений рекомендовал вас как обо всем заботливого молодого человека и просил меня не терять вас из вида. Сам я не умею узнавать людей и неопытен совершенно, но, зная покойного Владыку Евгения как опытного архипастыря, я еще больше возлюбил вас и хотел бы, чтобы вы были около меня, как были при покойном Владыке Евгении и служили ему".

Иосиф Афанасьевич был растроган и напоминанием о Владыке Евгении, который когда-то позаботился о нем и поручил его о. Афанасию, тогда еще архимандриту, и выражением любви и доброго отношения Вл[адыки] Афанасия и от избытка чувств прослезился. С тех пор они стали все более и более сближаться.

Неожиданно в январе 1922 г. И[осиф] А[фанасьевич] по болезни был освобожден из армии, а 4/17 февраля, в день памяти св. князя Георгия Владимирского, сочетался браком с девицей Марией Ивановной Хренковой. Венчал их сам Владыка Афанасий при участии иеромонаха Германа^[2] и диакона Николая Беневоленского и двух иподиаконов в Троицкой церкви. Церковь была полна народа. Пел архиерейский хор в полном составе. Чтобы не смутить верующих необычностью венчания, Владыка Афанасий сказал слово, в котором говорил, что епископ имеет право совершать все таинства, и хотя в России это не принято^[3], но на православном Востоке совершается в обычном порядке»^[4].

25 февраля 1922 года, в день Иверской иконы Божией Матери, владыка Афанасий рукоположил Иосифа Потапова во диакона к Троицкой церкви г. Владимира. А уже через месяц самого владыку арестовали по обвинению в том, что «призывал верующих сопротивляться изъятию церковных ценностей», и в срочном порядке препроводили в Реввоентрибунал. Пока владыка находился во Владимирской тюрьме, диакон Иосиф организовал доставку писем епископу Афанасию и принимал от него ответные послания матери, Матроне Андреевне^[5]. 

В 1929 году семья Потаповых жила в доме № 17 по ул. Герцена в г. Владимире. В этом же году о. Иосиф был лишен избирательных прав^[5а]. 

После того как Троицкий храм заняли обновленцы (в 1930-м), диакон Иосиф Потапов перешел в Никитскую церковь г. Владимира.

В 1931 году его арестовали вместе с протоиереем Павлом Устиновым, иеромонахом Дамаскиным (Жабинским) и еще 15 священнослужителями, монахинями и мирянами.

Из материалов следственного дела (1931 год): «"О. Иосиф помогал сосланным архиереям: епископу Афанасию (Сахарову), архиепископу Николаю (Добронравову) и др. Во время заключения владыки Афанасия о. Иосиф переехал на [его] квартиру <…> Содержал мать епископа Афанасия (Сахарова) после его ссылки, которому и другим, ему подобным, организовал помощь и через монашек, и через имеющуюся у него на этот счет специальную кассу. Потапов имел специальную кружку для помощи ссыльным в разные места, в частности находящимся в ссылке архиепископу Николаю, епископу Афанасию (Сахарову) и др."

Из показаний диакона Иосифа Потапова на допросе: "Помощь эта выражалась в сборе и отсылке продовольствия, которое приносили верующие в церковь с просьбой передать владыке Афанасию или епископу Николаю. Заносят верующие посылки для ссыльных и ко мне на квартиру. Кроме продовольственных посылок, я посылал и денежные переводы... В квартире у меня находится касса епископа Афанасия, которая состоит отчасти из средств, оставшихся после смерти его матери (умерла 29.11.1930 г.), отчасти из пожертвований верующих. В пользу архиепископа Николая я также получал от верующих деньги, но в меньшем размере. До смерти матери епископа Афанасия деньги архиепископу Николаю собирала она, а я писал письма и слал переводы. После ее смерти получаемые пожертвования в пользу архиепископа Николая и епископа Афанасия я клал в одну кассу. Фамилий верующих, жертвовавших мне в помощь епископа Афанасия и архиепископа Николая я не помню и даже совершенно не знаю".

Из материалов дела: "С епископом Афанасием диакон Потапов имел письменную связь через свою жену. В письмах от него он получает установки, как вести службу, кого поминать и исполняет его поручения. Эти установки Потаповым и Жабинским проводились в жизнь: Троицкая церковь превращена в монастырь, с выполнением всяких монастырских правил служения и поминания церковных чинов и, в частности, поминают "святую обитель сию", князей, царей и цариц, архиепископа Николая, епископа Афанасия, мать игумению Олимпиаду с сестрами". По показаниям свидетелей, в Троицкой церкви Жабинским и Потаповым за богослужением читалась молитва: "Вразуми, Господи, губящих Церковь Божию и разлагающих ее". Непримиримость к Соввласти Потапова, Жабинского и Устинова подтверждается их отрицательным отношением к распоряжению митрополита Сергия "О поминовении властей". Вместе с Устиновым и Жабинским Потапов 1928–1929 гг. был запрещен в служении и также как и первые два, до сих пор остался ярым антисергиевцем.

Потапов, Жабинский и адм. высланный Смирнов собирались в квартире старой девы Воиновой Евгении, (где сначала жила семья Потапова, а после расстрела Лебедева Потапов уехал). Эти сборища устраивались, преимущественно, по вечерам и проводились в а/с беседах о положении церкви и церковного управления в настоящее время.

Говоря в момент сборищ о церковных делах, Потапов, будучи настроен против митрополита Сергия, говорил: "Задача Советской власти — уничтожить религию. Если бы Советская власть не пыталась бы уничтожить религию, ей было бы лучше... Советская власть церкви закрывает, духовенство высылает, чем создает недовольство верующих и духовенства...".

Аналогично вела себя и жена Потапова, которая при встрече со своими знакомыми всегда ругает Советскую власть за то, что она не дает житья людям, морит голодом и т. п.

Вне сборищ Потапов вел себя скрыто и разговаривал только с людьми, которым можно доверять".

Из обвинительного заключения: "Была вскрыта а/с группировка реакционно-монархического духовенства и монашек, которая очень скрытно, используя церковный амвон, сборища на квартирах и частные беседы, вела а/с работу, направленную к порождению недовольства населения существующим строем, его мероприятиями вообще и, в частности, мероприятиями, касающимися церкви, религии и служителей религиозного культа. Идейное руководство принадлежало протоиерею Павлу Устинову, диакону Иосифу Потапову, иеромонаху Дамаскину (Жабинскому). Основная цель вышеозначенных лиц была сгруппировать вокруг себя все контрреволюционное, недовольное, сколотить для использования кадры "ревнителей церкви Христовой", сохранить и использовать все монашествующее и, вместе с тем, вести к/р работу.

Была организована специальная касса для помощи ссыльному духовенству и заключенным местного изолятора ("Красный крест")".

Из показаний диакона Иосифа Потапова: "В а/с агитации и к/р деятельности виновным себя не признаю. Признаю, что оказывал материальную помощь ссыльным путем посылок и денег в адрес епископа Афанасия и архиепископа Николая"»^[6].

7 марта 1932 года Особым совещанием при Коллегии ОГПУ отец Иосиф Потапов был приговорен к 3 годам заключения в концлагерь.

В июне 1934 года диакон Иосиф вернулся из заключения. Служил в Успенской церкви поселка Петушки Владимирской области, где и жил с семьей в церковной сторожке. Неподалеку, в д. Горушка, нелегально поселился владыка Афанасий. Несмотря на стесненные обстоятельства, владыка продолжал заниматься литургическими трудами, в частности, работал над службой «Всем святым в земли Российской просиявшим» и трудом «О поминовении усопших по Уставу Православной Церкви», а также начал через своих близких хлопотать о переписке своих сохранившихся рукописей^[7].

1 мая 1936 года диакон Иосиф Потапов вместе с епископом Афанасием по доносу провокатора были арестованы в церковной сторожке поселка Петушки и препровождены во Владимирскую тюрьму^[8]. В тот день владыка «приезжал навестить о. Иосифа. Как-то узналось, что Владыку ищут, и одна преданная ему духовная дочь решила из Владимира поехать в Петушки и предупредить его. К несчастью, на вокзале она встретила знакомого старичка, бывавшего в церкви, которого она считала "своим". На его вопрос: "Куда едешь?" — ответила откровенно. Старичок оказался провокатором и "сработал" настолько быстро, что, когда девушка шла в Петушках с вокзала по направлению к храму, она повстречала арестованных Владыку и о. Иосифа»^[9]. Епископ Афанасий (Сахаров) тогда получил 5 лет Беломорско-Балтийских лагерей, а отец Иосиф — 3 года Ухтинских. В Вологодской тюрьме их снова разлучили…

В начале 1939 года отец Иосиф вернулся из заключения в Петушки, но служить в церкви власти ему не разрешили, и он работал конюхом.

29 ноября 1940 года владыка Афанасий писал отцу Иосифу Потапову из Белбалтлага: «Я так же, как и Вы, предаюсь воле Божией, — если иногда временами скорблю, но не унываю, — если иногда изнемогаю физически или нравственно, но не отчаиваюсь, никогда, с Божией помощью, не ропщу. А человечески глаголя, — иногда очень больно и тяжело бывает, — очень скорбно. Но ведь и Владыко наш, как Сын Человеческий, воздыхал: "Прискорбна есть душа Моя до смерти" [Мф. 26:38]. И кто дерзнет укорить Его в нетерпении!.. Мне, благодаря помощи родных, не приходится говорить о личном неблагополучии. Даже и в моих нелегких условиях мне приходится только Бога благодарить за те милости, которые он не перестает изливать на меня грешного. Даже и здесь при совершенно беспричинной злобе одних, я часто вижу чрезвычайно трогающее и много утешающее доброе отношение других. Слава Богу за все. Аминь....»^[10].

В письме от 25 февраля 1941 года от владыки Афанасия — те же слова поддержки: «Милый и дорогой мой о. Иосиф! С праздником Царицы Небесной сердечно приветствую Вас и с исполнившимся 19-летием [диаконского рукоположения]. За год с небольшим пред тем, приветствуя Вас с первой степенью, я желал Вам вящего сподобитися служения и радовался, когда мог сказать о Вас: "аксиос"^[11]. Теперь очень бы хотел в третий раз воспеть "святии мученицы ", хотя бы в такой обстановке, в какой оно было воспето, напр., о. Дам[аскину]^[12] и другим. "Не яве, но яко тай" [Ин.7:10], — сказано негде в Евангелии...»^[13].

В начале Великой Отечественной войны Иосиф Афанасьевич был мобилизован в ряды Красной Армии. В составе строительного батальона, строил укрепления в осажденном Ленинграде. И только в 1946 году, по настоятельной просьбе митрополита Ленинградского и Новгородского Григория (Чукова), отца Иосифа Потапова демобилизовали, и он был назначен диаконом в Никольский кафедральный собор в г. Новгороде. 18 июня того же года епископом Лужским Симеоном (Бычковым) он был возведен в сан протодиакона, а еще через три месяца — рукоположен во священника.

18 апреля 1957 года отец Иосиф сообщал владыке Афанасию: «Между прочим, не хвалясь, как архипастырю, сообщаю, что есть указ о награждении меня саном протоиерея, который Владыка Сергий [(Голубцов)] хочет совершить на литургии Великой Субботы. Вчера вечером об этом решили он с о[тцом] настоятелем. Сугубо прошу св[ятых] молитв Ваших, дабы эта награда послужила не в превозношение и гордость, а во смирение и сугубую ревность об исполнении пастырского долга и уставного богослужения и на спасение души своей и чад духовных»^[14].

Батюшка Иосиф Потапов — во всем ученик преосвященного Афанасия (Сахарова), известного уставщика и литургиста Русской Церкви. В этих словах из письма владыке: «…во смирение и сугубую ревность об исполнении пастырского долга и уставного богослужения» — видится важное духовное влияние, которое имел наставник на ученика. Именно от святителя Афанасия унаследовал отец Иосиф глубокий церковный традиционализм — как в богословском мышлении, так и в богослужении, и в самых формах церковного сознания.

Из письма иерея Иосифа Потапова духовному отцу епископу Афанасию (Сахарову) от 12 апреля 1956 года: «Теперь хочется мне побеседовать с Вами об исполнении уставной службы. Я уже и беседовал усты ко устам с Вами немало и писал много об этом. К тому же специально тратятся немалые средства на издательство богослужебных заметок — как руководство для храмов и священнослужителей — но увы! Увы! Я, как наученный в основном Вашим Преосвященством, — служа с Вами и в храме святой Троицы во Владимире и Архиерейском доме и в отсутствие Ваше, искренне стремился точного выполнения при богослужении и требах по установленному чину — уставного богослужения. Это стремление и искреннее желание выполнения — благообразно, и хотя бы сравнительно придерживаться к исполнению уставного богослужения — остается во мне и доселе. И я благодарю Бога и Ваше Преосвященство, что это настроение душевное, несмотря на многие, многие и многие препятствия — даже доходившие до инцидентов — и с братиею — сослуживцами и даже с о.о. настоятелями, с которыми мне приходилось и приходится служить. Не могу что-либо худое сказать о всех, в смысле легкомыслия в духовном их настроении — о последних не стоит и говорить. Но как раз с весьма хорошо духовно настроенными немало встречается разногласия и их равнодушного отношения к более благообразному и серьезному отношению исполнения уставного Богослужения. Приведу Вам несколько случаев.

1) При служении в с. Петушках, еще бывши тогда диаконом, я стремился к отправлению Богослужения полнее и благообразнее и все это вводил незаметно и постепенно. В результате получались несогласия и даже инциденты с † усопшим ныне, не в осуждение его, о[тцом] протоиереем Петром^[15], который в результате настолько в конце концов восприял мои стремления, что в отсутствие мое богослужение стало в Петушинском храме в некоторых случаях — как чтения канона — стихов больше, чем даже на 14, — канон он читал сам, и служба уже не сокращалась. И он нередко вспоминал меня (избави Бог, чтоб сим я похвалился). С сослуживцами после меня ставил меня как пример в исполнении богослужения и отношению к нему. Но при этом снова напомню — немало мне пришлось с ним даже прекословиться.

2) Поступив в Новгород. Служба была поставлена так же весьма и весьма бедно — ну просто больно до слез, — как неблагообразно и равнодушно была поставлена. И тоже постепенно пришлось облагоображивать и восполнять богослужение. Но это лишь потому — опять скажу не в похвалу себе (от чего да избавит меня Господь), — что все богослужения неопустительно я посещал и участвовал на клиросе и в пении и в чтении. И также немало всяких препятствий было и с сослуживцами и с первым настоятелем. Но благодаря болезни последнего, по ходатайству которого я хиротонисан во иерея † о. Александром, протоиереем митрофорным Здравомысловым — бывший епархиальный миссионер в Екатеринбурге.

Я стал больше служить, он праздничные дни только служил — особенно великий пост. И поэтому постепенно и незаметно и здесь восполнили службу и облагообразили ее. Но были и инциденты и споры — конечно, я всегда старался и стараюсь все подобные явления закончить мирным расставанием и окончанием последних. Теперь Бог судил ему умереть — Царство ему Небесное. Несмотря на эти моменты, мы все же жили мирно и в любви. Назначен на его место при моем содействии хорошо — духовно настроенный о. настоятель † протоиерей Николай Чернышев ^[16] (ставленник митроп[олита] Арсения Новгородского^[17]), и настроение, и взгляды, и вообще по характеру мы сошлись с ним и жили еще дружнее. — Но увы! В уставном отношении отправления богослужений мы разошлись. Не скажу, что он равнодушно относился к служению — наоборот, всегда серьезно и с должным вниманием, — печально то, что отсебятины хоть отбавляй и моему нраву не препятствуй. На последних-то и бывали тоже всякие недоразумения, доходившие до инцидентов даже. Но все же служба совершалась благообразно и держались уже установленного порядка — попытки к сокращению с немалым прекословием приходилось отстаивать — но Слава Богу! И со вторым — ныне тоже покойным о. Николаем^[18] — все кончалось мирным отношением друг [к] другу. Теперь 3-й настоятель^[19] — и все было хорошо до великого поста, и тоже, как я уже сообщат Вам, и большой проповедник крайне аскетического характера, говорит проповеди, и пространные, до 45 мин[ут], не менее 35 мин[ут] каждая. И сам аскетически настроен, и проводит заметно жизнь наравне с матушкой — каждое воскресенье и праздник причащающейся (исповедует сам ее муж), и, казалось бы, полнота службы по настроению еще больше должна восполняться. Но увы! И здесь инцидент в четверг на первой неделе в[еликого] поста. По его распоряжению личному увеличили чтение псалтири — во всех случаях читать за кафизму одну славу — каждой кафизмы. И в результате службы как утром, так и вечером удлинились ровно на час^[20]. И вот я, конечно, уверен, что братия адреснулись к настоятелю, чтоб укоротить богослужение. В результате чего о[тец] настоятель, обращаясь незаметно ко мне лично, взирая на всех, что ему поступили жалобы от верующих, что слишком длинна у нас служба, — что как-то ее надо сократить. Я, конечно, отвечаю, что это аще волит настоятель. Тут к нему его помощник, враждующий против меня и желающий сделать все по-своему, — а он западник сам. Говорит, что вот из Валдая сейчас приехавшая женщина пришла отпеть кого-то и страшно возмущена, что очень долго служба у нас идет. Здесь еще больше о[тец] настоятель стал настаивать о сокращении служб и сказал, что у нас не монастырь и мы должны считаться с народом. Но что сократить? Я говорю, что результат удлинения служб — сделанное Вами распоряжение о увеличении чтения псалтири. В результате всего — на другой день (это было в среду) т. е. в четверг, перед великим повечерием, я служил череду 1-й недели, обращается ко мне серьезно и говорит — надо сократить триодь — канон на 4 — седальны опустить. Я, возмутившись, ответил: "О[тец] настоятель, я слышал еще в детстве от старцев, что лучше хлеб оставить, а из триоди ничего не опускать (это говорил † о. Аарон). Так было в Зосимовой пустыни". — "Это только в монастырях, а у нас соборный храм, и мы не можем так выполнять устав", и, обращаясь с возмущенным духом, говорит: "Вам только в монастыре служить", а я ответил ему: "О[тец] настоятель, простите меня Христа ради — у нас в гор[оде] Владимире, где я воспитание получил (при † о[тце] прот[оиерее] Евгенове), во Владимирском Успенском соборе служба совершалась не хуже другого монастыря, надеюсь, и здесь, в Софийском соборе, так же было. Но точно не знаю. Но, говорю, дайте возможность отправить первую неделю так, как уже начали, а со второй — как хотите, я ни во что вчиняться не буду, но так править службу, как Вы говорите, я отказываюсь. Но за послушание буду выполнять только свои обязанности». На этом кончился разговор — я испросил прощения: "Простите меня Христа ради".

После чтения вел[икого] канона он, о[тец] настоятель, подзывает меня и говорит, что пока оставим эту неделю так, как правится, а кафизма — одна слава за кафизму на утрени и в среду и в пятницу на вечерни, в остальных случаях кафизмы оставить. (Между прочим, в предыдущем разговоре я для убеждения сказал ему, что вот Вам сегодняшний результат — утром вся братия разбежалась, — а народ терпеливо стоит и, несмотря на множество наложенных помянников, которые мне одному пришлось читать, — ни одного человека из богомольцев не ушли — и когда я кончил все — народ опять еще что-то ждет и не уходит. В результате, говорю, факт показывает, что не народ тяготится службой, а братия. И вот в результате после конца беседы он сказал, что-де "я понимаю Вас". Я кротко отвечаю: "о[тец] настоятель, простите меня искренно Христа ради — но я должен сказать и уверить Вас в том, что единицы малые, если они только есть и именно те, которые сами имеют возможность помолиться дома, — они ленятся молиться, им кажется (...)^[21]. Большое большинство жаждет молитвы и побыть в храме, помолиться — ибо в домашней обстановке они не имеют возможности углубиться в молитву по окружающей их обстановке семейного очага, и потому множество — и сами можете наблюдать, с какою жаждою и искренностью люди терпеливо стоят и молятся со слезами". И так все остается по-прежнему — с оставлением одной славы на кафизму на утрени. И мирно пока пребываем и служим. Закрадывалась было мысль, что как бы не перевели куда. Но пока незаметно — по добрым отношениям о[тца] настоятеля. Верующие, конечно, большинство отстаивают за меня^[22] и прямо настоятелю заявляют — что не бывать этому, чтобы о. Иосифа убрали от нас. Сие пишу не в похвалу — повторяю, отчего да избавит меня Господь, — а как на самом деле обстоит дело.

Так вот, дорогой Владыка, описал это я Вам для ознакомления, как смотрят священнослужители и относятся к исполнению уставного богослужения. А о Лавре мне сам Владыка Сергий сказал, что небольшой праздник и всенощная, если есть акафист, обязательно служат с чтением акафиста. Потому что народ любит акафисты. Вот и судите сами, как относятся к такому нелегкому и сложному труду издания богослужебных заметок и к громадным затратам на их издание. И в результате подобных инцидентов, не в единичных случаях возникающих — по заявлению многих, необходимо издавать уставные указания к точному исполнению: 1) в монастырских храмах, 2) соборных храмах и 3) в приходских храмах. Чтоб не могло никаких возникать споров и требований и со стороны вышестоящих, настоятелей храмов и братии. И, между прочим, скажу правдиво, что наша новгородская служба и отправления их — всем приезжающим, откуда бы они ни были, на всех производит духовное (...)^[23].

[приписка в конце письма] Посылаю Вам все свое писание для ознакомления Вас и всех издателей отношение духовенства к исполнению устава. Земно кланяюся — простите меня Христа ради и помолитесь. С любовью к Вам недост[ойный] сын, греш[ный] иерей Иосиф»^[24].

После возвращения епископа Афанасия (Сахарова) из ссылки, протоиерей Иосиф Потапов каждый год навещал его в Петушках. Был рядом и в последние дни перед блаженной кончиной владыки.

По воспоминаниям келейницы святителя Афанасия, Нины Сергеевны Фиолетовой, «в воскресенье 21 октября [1962 года] приехал отец Иосиф с матушкой Марией Ивановной. Святитель Афанасий стал бодрее, но не мог произносить имен, но во время чтения утренних и вечерних молитв своевременно произносил возгласы и отпуст, исправлял ошибки в чтении других. Отец Иосиф пособоровал, исповедовал и причастил Владыку, но вскоре должен был возвращаться обратно на место служения, так как [архи]епископ Новгородский Сергий не благословил ему оставаться дольше вторника. Преосвященный Афанасий очень сильно плакал при расставании с верным другом, осознавая, что больше не встретится с ним в этой жизни…»^[25].

Ровно через неделю, в 8 часов 15 минут утра в воскресенье 28 октября 1962 года земная жизнь владыки Афанасия тихо окончилась.

Из письма Елены Владимировны Апушкиной епископу Стефану (Никитину): «Отца Иосифа я раньше видела у Владыки всего один раз, тогда сидели мы за столом, он рассказывал случаи из своей пастырской практики о причащении умирающих. А на похоронах стал он роднее — столько проявил он любви к Владыке и желания выполнить все его заветы, так молился о нем. Не раз возгласы и прошения вдруг прерывались рыданиями, но слезы преодолевались молитвой, и затем о. Иосиф был снова бодр и даже весел, заботясь обо всем и обо всех.

В нем виден был "Владыки приёмный ученик", и недаром мать Владыки звала его вторым своим сыном, т.к., уезжая в ссылку, Владыка поручил ее о. Иосифу, и он до могилы ее покоил и похоронил ее.

Отец Иосиф сказал, что кончина Владыки была кончиной праведника …»^[26], ибо «погребение Преосвященного Афанасия, совершившееся с такой торжественностью и без препятствий со стороны властей, было чудом, свидетельствующим о его праведности»^[27].

После кончины святителя Афанасия, протоиерей Иосиф Потапов «благословил свою прихожанку на переезд из Новгорода в Петушки», чтобы она стала хранительницей дома, где жил владыка Афанасий, и «все сохранилось как при нем»^[28].

В конце мая 1981 года здоровье отца Иосифа Потапова резко ухудшилось. Молитва и переписка стали основным средством духовного общения. В письмах он у всех просил благословения и святых молитв.

23 июня 1981 батюшки Иосифа не стало. Отпевание усопшего совершил митрополит Ленинградский и Новгородский Антоний (Мельников) в сослужении духовенства при значительном стечении духовных чад и его почитателей. Погребен протоиерей Иосиф Потапов на Рождественском кладбище г. Новгорода.

«Отец Иосиф по смирению считал себя недостойным священнического сана. До последних дней земной жизни он самоотверженно, невзирая на недуги, совершал свой пастырский подвиг. Отлично знал устав Церкви, строго исполнял его сам и прививал верующим любовь к уставному Богослужению. Добросовестно, с сознанием высокой пастырской ответственности исполнял многочисленные требы, нередко помогал другим священникам в совершении Таинств... За три дня до кончины он просил присутствовавших читать Пасхальный канон, а перед смертью произнес последние слова: "Я иду к Владыке… иду к Царю Славы…"»^[29].

*  *  *

Прихожанка церкви св. апостола Филиппа г. Новгорода, матушка Галина Слукина «знала отца Иосифа лично, присутствовала на его службах и всегда поражалась его благовейному отношению к храму и ко всему, что связано с церковной службой. Он был настоятелем от Бога, ему до всего было дело. Он любил всё делать сам: замечательно читал и пел, служил Господу с любовью и с великим усердием до конца своих дней. Нам было у кого учиться и с кого брать пример».

*  *  *

Из воспоминаний регента хора Нины Николаевны Исаковой^[30]: «Я узнала этого человека когда мне было 5 лет, тогда он угощал меня конфетами, гладил по головке. Позднее, когда я, в Никольском соборе в 8–9 лет, стоя около клироса старалась напевать мелодию вместе с певцами будничного хора, обратил на меня внимание и сказал: "умница, хорошо поешь, учись и будешь певчей". С того времени я очень старалась петь, учить церковную музыку и тексты на церковно-славянском языке. Так как в 1962 году закрыли Никольский собор, наш приход стал в церкви апостола Филиппа, я продолжала, стоя внизу подпевать тихонько хору и однажды, проходя мимо меня, отец Иосиф сказал: "Что ты здесь стоишь, иди к Ивану Григорьевичу", а я ответила, что мне только 14 лет и меня не возьмут. После службы я все-таки подошла к Ивану Григорьевичу — регенту хора, попросилась в хор, он меня прослушал и сказал, что берет меня с великой радостью. Моему счастью не было предела. <...> На протяжении десятков лет, я, будучи регентом, и наш коллектив, старались сохранить новгородские традиции. Я очень благодарна отцу Иосифу за то, что он заметил во мне это начинание и с его благословения, я стала петь в хоре.

По праздникам я пела в правом хоре, а в будни — в левом, вместе с отцом Иосифом. Он был моим учителем в изучении церковно-славянского языка и церковного устава. Я выучилась запоминать устав так, что могла рассказать о Богослужении текущего дня, не заглядывая в книгу. В течение многих лет мы с отцом Иосифом вдвоем пели и читали на Божественной литургии, и на всенощном бдении в будние дни. Он был великий молитвенник и уставщик. Его духовным отцом был епископ Афанасий (Сахаров) (ныне святитель Афанасия Ковровский). Много бед и испытаний выпало на жизнь епископа Афанасия и отца Иосифа, его супруги матушки Марии и ее сестры Анны. <...> На таких молитвенниках держится наша земля! У отца Иосифа никогда не было выходных дней, он был уставщиком <...> храма, выполняя все буквы церковного устава. Я всему этому свидетель, так как на протяжении двух десятков лет ежедневно служила с ним ...».

*  *  *

Из книги отца Анатолия Малинина «Испытывайте самих себя, в вере ли вы...»: «Протоиерей Иосиф (Потапов), суровый уставщик, духовный сын архиепископа Афанасия (Сахарова). Отец Иосиф был большим молитвенником. Совершать проскомидию он оставался в храме на всю ночь».

*  *  *

Из письма к святителю Афанасию (Сахарову) Ю. С. Алякринского: «Хорошо помню Вашего всеми уважаемого о. Иосифа, помню его активное и бодрое служение, звавшее к усиленной молитве. Читая "Размышления о Божественной литургии" Н. В. Гоголя, где он пишет, что диакон, сослужа священнику, своим непрестанным движением подобен ангелам, окружающим престол Божий, — таким и вспоминаешь о. Иосифа …»^[31].

______________

^[1] Д. 17. Л. 81–82 об. — Опубл.: Письма разных лиц к святителю Афанасию (Сахарову) … Т. 2. С. 180.

^[2] Герман (Зацепин) – иеромонах. Служил в Рождественском монастыре вместе с еп. Афанасием, после закрытия монастыря настоятель Троицкого храма г. Владимира. 29.1.1924 г. по доносу обновленцев выслан из г. Владимира на 2 года (УФСБ по Владимирской обл. Д. П-3936).

^[3] «Вскоре после этого Вл[адыка] Афанасий ездил в Нижний Новгород, куда был выслан митрополит Владимирский Сергий [(Страгородский)], и рассказал ему о совершенном им венчании. В гостях у митрополита Сергия был в тот момент митрополит Нижегородский Евдоким [(Мещерский)]. Владыка Сергий пошутил: "Владыка, скажите, у вас викарии венчают дьяконов? " Владыка Евдоким: "Таких случаев не слыхал". "А у меня вот викарии венчают", — так же шутливо сказал митрополит Сергий».

^[4] Крестный путь преосвященного Афанасия (Сахарова) : [«Воспоминания прот. Иосифа Афанасьевича Потапова ...»] // Вестник РСХД. Париж – Нью-Йорк, 1973. № 1(107). С. 37–38.

^[5] «К сожалению, не сохранились письма Владыки Афанасия к матери из первых ссылок. Он писал ей ежедневно и сообщал о всех мелочах своей жизни с присущим ему невинным юмором и никогда не жаловался, всегда стараясь утешить и ободрить мать. Эти письма утешали не только Матрону Андреевну, но, можно сказать, всю паству и всю епархию, потому что у матери Владыки все бывали, все интересовались, что пишет Владыка, все этим поддерживались и утверждались. Ежедневно и мать отвечала ему. Сама она была неграмотная, писать не умела. Это делал под ее диктовку о. Иосиф, который проводил в ее доме все свободное от церковной службы время, а домой приходил только ночевать (и, таким образом, живя во Владимире, о. Иосиф был в разлуке с семьей, но его супруга, не менее его преданная Владыке, никогда не роптала, но принимала такое положение вещей как должное), всячески стараясь утешить и поддержать свою вторую мать, скорбящую по родном любимом сыне-епископе …» (Там же. С. 183).

^[5а] Материалы по учету граждан, лишенных избирательных прав : Анкеты, списки, справки и др. документы, 1928–1929 гг. : [выпись] // Государственный архив Владимирской области (ГАВО). Ф. Р-307. Оп. 4. Д. 272. Л. 202.

^[6] Потапов Иосиф Афанасьевич // Открытый список : [база данных жертв политических репрессий в СССР]. URL: https://ru.openlist.wiki/Потапов_Иосиф_Афанасьевич_(1899).

^[7] Примеч. Е. В. Апушкиной: «Библиотека Владыки и его рукописи, оставшиеся во Владимире, долгое время сохранялись у супруги о. Иосифа, <которой> не раз приходилось перевозить их с места на место. В одно из свиданий с м. Маргаритой в Москве в одной из тюрем Владыка спросил ее о сохранности и местонахождении своих книг. Матушка откровенно ответила. Вскоре в указанном матерью Маргаритой месте во Владимире был сделан обыск, и все книги Владыки были конфискованы и уничтожены. Для Владыки это было большое горе» (Крестный путь преосвященного Афанасия (Сахарова) …С. 198).

^[8] Сергия (Ежикова), игумения. Святитель Афанасий (Сахаров), исповедник и песнописец. [Сергиев Посад], 2013. С. 124–125.

^[9] Крестный путь преосвященного Афанасия (Сахарова) …С. 189.

^[10] Собрание писем святителя Афанасия (Сахарова), епископа Ковровского, исповедника и песнописца. М., 2001. С. 68.

^[11] Владыка подразумевает диаконскую хиротонию и венчание диакона Иосифа Потапова.

^[12] Речь идет об игумене Дамаскине (Жабинском), добровольно разделившим ссылку свт. Афанасия в Зырянском крае, и там же тайно посвященного владыкой во иеромонаха в 1923 году.

^[13] Епископ Стефан (Никитин) : жизнеописание, документы, воспоминания / диак. Димитрий Пономаренко. М., 2010. С. 111.

^[14] Письма разных лиц к святителю Афанасию (Сахарову) … Кн. 2. С. 201.

^[15] Имеется в виду первый настоятель Успенского храма с. Петушки протоиерей Петр Григорьевич Покровский (скончался в 1954 г.).

^[16] Протоиерей Николай Чернышев скончался в 1953 г. Протоиерей Анатолий Малинин писал о нем в своих воспоминаниях: «Настоятелем [Никольского собора] был отец Николай Чернышев, воспитанник Макарьевской пустыни. Поскольку он был воспитанник монастыря, его служение было проникнуто монашеским духом. Он любил уставное богослужение, чему способствовал священник Иосиф Потапов, ревнитель уставной службы, воспитанник епископа Афанасия (Сахарова) <...>. Отец Николай Чернышев был любитель церковного пения, и он всячески способствовал к возрождению Новгородских распевов, в чем помогали оставшиеся в живых певчие, которые пели в новгородских храмах еще до их закрытия. <...> Отец Николай Чернышев был не только любитель церковного пения, но и сам писал церковную музыку. Каждую среду вечером весь причт собора собирался на акафист святителю Николаю, а каждую пятницу вечером собирался хор. Пели канон Божией Матери «Параклисис», и читался акафист пред иконой Божией Матери Знамения. Эта практика существовала и при архиепископе Сергии (Голубцове), который сам приходил, даже на буднях, петь на клиросе. Бывало, в рясе, с посохом на общественном транспорте, вместе с простым народом добирался до храма. Это было время выживания Церкви Христовой в нашем Отечестве в шестидесятые годы прошлого века» (Малинин А., прот. «Испытывайте самих себя, в вере ли вы...». СПб., 2009).

^[17] Арсений (Стадницкий Авксентий Георгиевич, 1862–1936), митрополит. В 1899 гг. хиротонисан во епископа Волоколамского, викария Московской епархии. В 1903–1910 гг. епископ Псковский и Порховский. С 1907 г. член Государственного совета. С 1910 г. архиепископ Новгородский и Старорусский. Член Предсоборного Совета, член Собора 1917–1918 гг. Второй из трех кандидатов на Патриарший Престол. С конца 1917 г. митрополит. Товарищ Председателя Священного Собора, член Соборного Совета, председатель Отдела о правовом положении Церкви в государстве. Неоднократно подвергался арестам. С 1933 г. митрополит Ташкентский.

^[18] Фамилия не установлена.

^[19] Имеется в виду протоиерей Александр Ильин (1895–1971). В 1954–1962 гг. настоятель новгородского Никольского храма. С 1966 г. ушел за штат. Из воспоминаний протоиерея Анатолия Малинина: «Личная жизнь отца Александра полностью определялась его пастырским служением. Он вел довольно аскетический образ жизни, был воздержан в пище и питии. После того как он приступил к священническому служению после лагерей, никогда не вкушал мясной пищи и не пил никакого вина. Был довольно сух в разговорах, воздерживаясь от празднословия и многословия, и поэтому он многим не нравился. Перед каждой литургией или вечером после всенощного бдения проводил довольно подробную общую исповедь. Ни одна Божественная литургия не проходила без его проповедей. Основная мысль его проповедей — призыв к покаянию. Кроме того, каждое воскресенье вечером после акафиста он проводил беседы, в которых толковал Священное Писание Ветхого и Нового Заветов. Основные правила духовной пищи христианина отец Александр старался исполнить сам, а потом предлагал своим чадам. О. Александр пробовал писать иконы, которые получались довольно неплохо» (Малинин А., прот. «Испытывайте самих себя, в вере ли вы...». СПб., 2009).

^[20] На первой седмице Великого поста в будние дни утром совершается полунощница, утреня, часы, изобразительны и вечерня (в среду и пяток на вечерне совершается литургия Преждеосвященных Даров), а вечером — великое повечерие с чтением канона преподобного Андрея Критского. Особенностью устава таких служб является чтение по одной кафизме Псалтири на каждом часе (нет кафизмы только на 9-м часе в пяток), сверх положенной всегда по уставу кафизмы на вечерне (за исключением вечерни накануне понедельника) и положенных в этот период года трех кафизм на утрене. Итого, на утреннем богослужении будних дней первой седмицы поста должно быть прочитано по семь кафизм. Из контекста письма видно, что прежде в соборе сильно сокращали чтение кафизм так, что из некоторых мест службы они были убраны полностью. Поэтому, когда было восстановлено чтение, причем не всех кафизм целиком, а только третьей части каждой из них (каждая кафизма делится на три части — «славы»), богослужение удлинилось на час. Настоятель в ответ на эту меру предложил другое сокращение службы: читать «славы» не везде, а только на утрени и частично на вечерне (т. е. только в дни Литургии Преждеосвященных Даров).

^[21] Фрагмент не читается.

^[22] Так в тексте.

^[23] Фрагмент не читается.

^[24] Письма разных лиц к святителю Афанасию (Сахарову) … Кн. 2. С. 181–184.

^[25] Служение священноисповедника Афанасия (Сахарова) во Владимирской епархии … С. 69.

^[26] Епископ Стефан (Никитин) : жизнеописание, документы, воспоминания / диак. Димитрий Пономаренко. М., 2010. С. 625.

^[27] Служение священноисповедника Афанасия (Сахарова) во Владимирской епархии … С. 71.

^[28] Церковь Успения Божией Матери : Город Петушки ...

^[29] Потапов Иосиф Афанасьевич : Книга памяти // Подвиг веры …

^[30] Матушка Галина Слукина. Протоиерей Иосиф Потапов. [Великий Новгород], [2022].

^[31] Письма разных лиц к святителю Афанасию (Сахарову) … Кн. 1. С. 42–43.

В оформлении биографической страницы использованы сведения,
предоставленные исследователем Галиной Ивановной Слукиной